Анатоль Нат - Кедровый лохотрон

Те товарищи, чьи интересы он не без весьма существенной для себя пользы столь успешно проталкивал на Таможне, теперь могли ведь и обидеться. Причём, обидеться достаточно серьёзно, потому как то, что произошло, не лезло ни в какие ворота. А связываться с этими левобережцами лесовиками себе дороже было.

Однако, пришлось.

— Здравствуй, Сашенька.

Улыбка, зловеще ласковая мгновенно подтвердила все подспудные страхи князя, терзавшие его последнее время. Рядом с его столом стояли и улыбались двое его кредиторов, двое вчера ещё самых лучших и любимых друзей, а сегодня два самых злейших его врага: Глава города Старый Ключ Косой Сильвестр Андреевич и товарищ его Староста того же, будь он проклят, левобережного города Худой Сила Савельевич. Два человека, видеть которых, при всей для него необходимости, князь сегодня не желал ни под каким видом.

Однако, его желания сейчас мало кого интересовали.

— Ну? — синхронно начали оба товарища в один голос. Князя явственно передёрнуло.

Голова со своим дружком довольно оскалились. Для них обоих нагадить какому-нибудь дворянину было истинны удовольствием. И они оба, синхронно повторили свой вопрос.

— Ну?

— Я здесь ни при чём, — непроизвольно вырвалось у князя. — Я наш договор и свои обязательства выполнил честно и в полном объёме. Право на безпошлинный проход через таможню у вас есть, и никто его не отменял. Можете смело им и дальше свободно пользоваться. И это не моя вина, что сняли все запреты. Это приказ высшего руководства, — зачастил он, стараясь словесным поносом забить, замять возникшее за столом напряжение.

Голова улыбался, молча смотрел на частившего что-то речитативом таможенника, и его никак не оставляло страстное желание взять эту тварь за выпирающий далеко кадык и тихо так сжать, до хруста хрящей. И давить, давить, давить, пока тот окончательно не захрустит под пальцами, сменившись страшным предсмертным хрипом.

Голова аж зажмурился от удовольствия, лишь на миг, представив себе столь сладостную картину.

Как же он ненавидел этих тварей. Этих наглых, зажравшихся дворянчиков, жирующих на своем исключительном, но не ими созданном месте. Живущих его трудом, его деньгами, в конце концов — его потом и кровью!

— Плохая вытяжка, — донёсся до Головы голос таможенника.

— Что? — широко распахнул глаза Косой.

— Плохая вытяжка, говорю, — повторил таможенник. — Говорил я, говорил хозяину, чтоб трубочиста вызвал, а он ни в какую. И так, говорит, хорошо.

— Экономит, мерзавец, — с непередаваемой смесью чувства заботы и участия в голосе, проговорил князь.

— Доэкономится до того, что приличные люди сюда ходить перестанут, — вдруг подал голос молчавший до того Староста. И, видимо, чтобы уж окончательно поставить всё на свои места, сухо добавил. — Мы не затем сюда пришли, чтоб обсуждать здешнюю вытяжку. Говори, что происходит?

— Что это ещё за отмена торговых пошлин? Что это за снятие блокады? Ты же говорил, что она ещё продержится минимум полгода. Что происходит?

От ледяного, монотонного голоса Старосты, по спине князя пробежал холодок. Таким он его ещё не видел. Злой, сосредоточенный, казалось, вот сейчас вцепится рукой ему в горло и будет давить, давить, давить.

Князь мотнул головой, сбрасывая наваждение. Староста с Головой всё так же сидели напротив него за столом и молча, ожидали от него ответа.

— "Это вы, что ли оба приличные люди? — чуть было не ляпнул, не сдержавшись, таможенник вслух. — Да дворовый пёс по сравнению с вами двумя выглядит поприличней. Хоть бы оделись, что ли не в своё лесное рваньё, раз в приличное место собрались".

Стараясь, чтобы на лице его не отражалось никаких, ненужных в данный момент эмоций, князь постарался внутренне перенастроиться на деловой лад. Дело, за которым он, который уж день сидел за этим столом, начинало вытанцовываться. И надо было лишь не спугнуть рыбку, чтоб она уверенней заглотила пустой крючок. Пока выходило не очень…

— "Быдло!" — мысленно выругался он.

Это заведение считалось в их среде если и не самым, то уж одним из самых фешенебельных и престижных для посещения. И презрительное высказывание о нём какого-то лесовика явственно покоробило князя. Но приходилось терпеть. Пока! Эти лесовики ещё были ему нужны. У них были деньги! Много денег! И лишиться идущего от них дохода, лишь потому, что не сумел в нужный момент промолчать, князь не хотел.

И ещё у него было ДЕЛО. ДЕЛО к этим лесовикам.

Правда, они пока о том не знали, и, дай Бог, никаких подробностей не узнают никогда. Если только он сейчас правильно себя поведёт.

А что очень хотелось нахамить в ответ, так это могло и потерпеть. У него ещё будет впереди много и времени, и возможностей, чтоб сделать так, как ему надо и поставить, таки быдло на отведённое для него место.

А то, что быдло это Глава не такого уж и маленького, и довольно известного в верховьях Лонгары города, под названием Старый Ключ, так и что с того. Тем ему хуже. Селянин, он и есть селянин. И ничего ты в этом не изменишь, как ни старайся, как себя ни называй.

Князь сосредоточился. Надо было срочно переходить к тому делу, ради которого он находился здесь и ради которого он так долго ждал этого "Главу". Порученное ему дело было слишком серьёзным и слишком влиятельные люди взвалили на его плечи столь ответственную миссию, чтобы сейчас из-за его фанаберии, из-за какого-то пустяка всё провалилось.

Надо было направить мысли этих людей в нужную сторону, и он ОБЯЗАН был это сделать. Иначе…

Князю на миг даже стало плохо, при одной лишь мысли о том, что было бы иначе…

— Итак, к делу, — решительно начал он. — Как вы уже поняли, моей вины в произошедшем нет. Это — не мой уровень, — покачал он головой. — И не ваш, и даже не начальника нашей Таможни. Это уровень верховный. Распоряжение Головной Таможенной Конторы — отменить все запреты.

И виноват в этом ваш же земляк, житель вашего города некто барон Сидор де Вехтор. Это из-за него отменены все запреты.

В Головной Конторе посчитали, что Таможня несёт слишком большие убытки из-за этой блокады, совсем ей не нужной. И распорядилась отменить запрет.

О том, что это именно его докладная записка послужила спусковым крючком для принятия этого решения, князь благоразумно промолчал. Вряд ли эти лесовики знакомы с внутренней кухней таможни, но если же, всё же, когда-нибудь правда выплывет, то уж отбрехаться от них он всяко сумеет. Больно уж эти лесовики доверчивые оказались.

Вон как глазки сразу помутнели и оба лесовика о чём-то задумались.

Князь воспрял духом. Буквально пары слов хватило, чтобы из глаз этих матёрых убийц пропала жажда мести и убийства. Его убийства. Успех следовало закрепить. Тогда его миссия сидения в этом кабаке будет выполнена. Точно выполнена, и донесена до сознания этих двух.