Анатоль Нат - Кедровый лохотрон

— "Не будет, — вдруг с внезапной щемящей грустью в груди подумал Сидор. — Не будет, друг мой Травник. Как положено, ничего у вас не будет. Не дадут. А будет то, что я вас сейчас огорчу. Сильно огорчу".

Отдавать в пользование хитрых хуторян это, самое ближнее к крепости поле, одно из самых лучших во всей округе, он не собирался ни под каким видом. В этом у него не было даже и тени сомнения. Мало того что потом хрен его обратно вернёшь без жуткого скандала, так ещё этим пронырам как бы потом и должным не оказаться.

Да и детский труд, хоть и не считался в этих краях чем-то предосудительным, но откровенно и не поощрялся. А Сидору, получившему недавно на свою голову кучу подростков, так и вообще категорически что-то нравиться перестал. Особенно последнее время, сразу после того как он за какой-то надобностью на короткое время заскочил в карантинный лагерь своего обоза на Речной Пристани. Тысячи и тысячи подростков, собранных в одном месте — это… нечто.

— "Нахрен — сердито подумал Сидор. — Надо сразу возвращать назад своё поле, иначе потом придётся изгонять их отсюда силой. Выгнать выгоню, да что там, сами уйдут, как только потребую и поставлю вопрос ребром. Тем более что с самого начала они так и сказали. Но всё равно серьёзно поссорюсь. А это не есть good.

Кто же это мутит воду в крепости, стравливая нас? — вдруг озадачился он. — Меня с хуторянами довольно ловко стравливают, а их со мной. Кто это тут такой умный выискался, что присоветовал подобное? Надо бы узнать. Ведь не сами же они придумали такое. Кто-то наверняка "посоветовал" занять мои земли, как будто кругом мало пустующих участков, не хуже.

— А вот собственно и то, о чём мы тебе говорили с самого начала.

Голос Травника, громом раздавшийся прямо над его ухом, вывел Сидора из глубокой задумчивости.

— Вот тебе наш подарок — саженцы кедра. Самые большие, самые крепкие, самые, самые…. Ровным счётом полторы тысячи штук. Все примерно одного роста и возраста, где-то по десять — двенадцать лет. Так что, можешь, смело высаживать их по своей с профессором професидровой методе на своих многочисленных плантациях и через год собирать свою шишку.

— "Понятно, — чуть не заржал в полный голос Сидор. — Мне, значит, полторы тысячи саженцев, а себе — остальные тридцать — сорок тысяч. На этом поле, если на глаз прикинуть, как раз тысяч сорок саженцев и будет. Здорово! Думаете самые умные?

Так я вас огорчу, — мстительно прищурил он глаза. — Хрен вам, а не моё поле".

— И сколько же здесь уже посажено, всего? — поинтересовался он нейтральным тоном.

— Сейчас уже тысяч сорок, — тут же с довольным видом отозвался травник, полностью подтвердив расчёты Сидора. — А будет сто.

Сидор даже в этот момент почувствовал чувство внутренней гордости, насколько чётко он просчитал шельмецов. И, главное, не ошибся в своих подсчётах, даже на глаз.

— Но народ постоянно подвозит и подвозит, еле успеваем сортировать и высаживать, — вещал меж тем довольный донельзя Травник. — Так что, думаем к зиме, когда придёт пора пересаживать их на новые плантации, на этом поле уже будут как раз означенные сто тысяч.

— "На этом поле, — мгновенно отметил для себя Сидор. — Значит, есть и другое. И наверняка тоже моё".

— Тогда и твоих здесь будет тысячи три — четыре, — тут же подтвердил мысли Сидора Рим.

— Значит, три — четыре процента? — не сумев сдержать кривой усмешки, нейтральным тоном обронил Сидор, бросив косой взгляд на Травника.

Тот незаметно напрягся. Тон Сидора ему не понравился. Побывав с ним во многих передрягах в Приморье, Травник давно уже научился замечать малейшие нюансы в поведении того. И то, что ему послышалось в голосе Сидора, серьёзно настораживало.

Переведя взгляд на толпу, Сидора заметил радостные, довольные улыбки у всех на лицах. Ну, точь в точь как у пронырливых крестьян, провёдших барина, и теперь с довольным видом ожидающих от него если и не похвалы, то уж во всяком случае, какой-никакой награды.

"От, шельмы! Процент, меньше даже, чем обычная десятина городу. Как дети, честное слово, — устало подумал про себя Сидор. Сил злиться на лесовиков уже не было. — Только вот я вам не тупой барин, или баран, что точнее отвечает вашим чаяниям, — мысленно поправился он. — Но, и вы не хитроумные пейзане. И сейчас я вас сильно огорчу. Потому как достали".

— Значит, три-четыре процента? — задумчиво повторил он вслух. — Не густо.

— Ну-у-у, Сидор, — мгновенно деланно возмутился Травник.

Глаза его настороженно блеснули. Тон Сидора и его задумчивость нравились ему всё меньше и меньше. Сейчас ему идея занять ближнее к городу поле, как наиболее безопасное с точки зрения защиты от набегов подгорных людоедов, уже не казалась такой хорошей, как полгода назад. Да и потом он не раз хотел перебраться куда-нибудь в другие места, пусть и дальше от крепости и защиты, но не такое скандальное, как того с самого начала можно было бы и предположить. Сейчас самые его наихудшие предположения, похоже, подтверждались. Сидор явно был настроен на скандал. А это грозило им серьёзной задержкой в их планах, а значит и потерей будущих колоссальных прибылей.

— Ты же сам не раз говорил, что много брать со своих не будешь, максимум три, пять процентов, — тем не менее мгновенно сократил он вдвое все когда-либо ранее слышанные от Сидора цифры каких-либо налогов.

Да и что тебе не нравится? — деланно возмутился он. — Поле так и так пустовало. А мы целину подняли, перепахали, унавозили, пробороновали, воду подвели. Границы выровняли, срезав опушки и расчистив заросшие куски. Рвами граничными окопали. Всё честь по чести. Теперь поле словно конфетка. Составляет ровно сто квадратных десятин великолепной пашни. Тютелька в тютельку. А к весне мы вообще полностью освободим его от всех своих саженцев. Делай тогда с ним что хочешь.

Конечно, это не равнинные чернозёмы, а лесной подзол, но рожь родит чудо как. Хоть кукурузу свою любимую сажай, хоть что, — расплылся он в счастливой, довольной улыбке.

— "Какая ещё кукуруза? — раздражённо подумал Сидор, невольно отвлекаясь от рассеянного созерцания ровных рядков саженцев у себя под ногами. — И откуда, только к нему это прицепилось? И я-то здесь при чём, непонятно. Ведь никогда же ничего подобного не говорил. Или говорил что, спьяну? — вдруг озадачился он. — Не помню".

— Другой кусочек твоего поля, — Травник уверенно кивнул куда-то за спину Сидору, там, где через дорогу, по которой они пришли, начиналось если не точно такое же, но уж никак не меньшее по площади поле, как и то, на котором они стояли. — Если не будешь возражать, то и на этом поле ещё один питомник сделаем, второй. Ещё как раз на сто гектар. Но это уже на следующий год, сейчас уже поздно.