Крэг Гарднер - Бэтмен

На город опустилась ночь. Было душно, влажно и очень шумно. Звуки музыки смешивались с гудками автомобилей, откуда-то доносились крики и смех. Как обычно, после захода солнца улицы стали особенно оживлёнными. Из всех щелей, словно тараканы, вы— ползал разный ночной люд.

Правда, было не совсем темно. Кое-где горели фонари, и их света было достаточно для проституток, сутенёров или для мошенников, приглашающих простаков сыграть в «Три карты» и весело потешающихся потом над очередной жертвой. То там, то сям можно было видеть скорчившуюся в углу фигуру наркомана или алкоголика, временно умиротворённого принятой дозой. Ещё светлее было у татуировальных кабинетов, питейных и иных ночных заведений, сквозь немытые окна которых просачивался тусклый свет неоновых ламп. И всё это, словно посылая сверху своё благословение, освещала большая луна. Стояло полнолуние — время, когда, по старинному поверью люди, сходят с ума. Добро пожаловать в Готэм-Сити!

Таков был этот ночной город, полный отверженных и уличного мусора, огромный и неуправляемый. Здесь проститутки и сутенёры, карманники и наркоманы знали друг друга по именам. Здесь властвовали мрак и грязь.

Здесь жили по своим законам. Это была одна большая, вполне счастливая семья, но только не для чужаков.

Трос очень хорошо одетых — особенно для такого места — людей: отец, мать и их двенадцатилетний сын, малыш Джимми, спускались по грязной улице. Они старались не смотреть по сторонам, чем ещё больше привлекали к себе внимание.

В руках у них были программки. Они возвращались из театра, но отбились от основной массы театралов и заблудились.

За ними с удивлением наблюдали обитатели улиц, оглядывая с головы до ног и потешаясь над поспешностью, с которой они торопились покинуть квартал. Какой-то пропойца преградил им дорогу. Мать схватила отца за рукав:

— Ради бога, Гарольд, пожалуйста, возьми такси.

Гарольд бросил на жену раздражённый, даже сердитый взгляд.

— Я как раз собираюсь это сделать, — и с криком: «Такси!» — он замахал обеими руками.

Мимо пронеслась одна машина, потом ещё две. Никто из водителей не хотел останавливаться в этом районе.

Малыш Джимми достал из заднего кармана карту, развернул её и нахмурился.

— Мы неправильно идём, — заявил он. За их спинами раздался смех.

— Убери это! — приказал отец, стараясь говорить тихо, чтобы не привлекать внимание. — Иначе нас примут за туристов.

Он подвёл жену и сына к двум полицейским. Те стояли, прислонившись к патрульной машине, припаркованной у витрины ночного магазина. Они весело болтали с проституткой лет четырнадцати и не удостоили семейство своим вниманием. Малолетняя проститутка взглянула на них и одарила паренька улыбкой. Джимми улыбнулся ей в ответ.

Мать резко оттащила его в сторону и возмущённо посмотрела на мужа. Казалось, она кинется на него с кулаками.

— Здесь мы такси не поймаем, — сказал Гарольд. — Попробуем-ка выйти на Седьмую улицу.

Они завернули за угол, но малыш Джимми вдруг остановился и махнул рукой назад.

— Седьмая улица в другой стороне!

— Я лучше знаю, где мы находимся, — заявил отец, шагая в темноте. В этой части улицы света совсем не было. Жена и сын быстро шли за ним, обходя брошенные здесь машины, которые освещал лишь яркий свет луны.

— Эй, мистер! — раздался в темноте голос. — Не хотите ли дать мне доллар?

У одной из разбитых машин сидел парень лет девятнадцатидвадцати с угреватым лицом. На его рваной рубашке красовалась надпись: «Я люблю Готэм-Сити».

Они продолжали шагать, сделав вид, что ничего не слышат.

— Мистер! — заорал парень, который любил Готэм-Сити. — Как насчёт доллара?

Шатаясь, он поднялся на ноги и заорал ещё громче:

— Ты что, глухой? Или не понимаешь по-английски?

Семья быстро перешла на другую сторону переулка. Бродяга остался стоять, глядя им вслед и пошатываясь, словно раскачиваемый несуществующим ветром. Отец с трудом удержался, чтобы не оглянуться назад и убедиться, что опасность миновала. Он не заметил скрытого темнотой человека с револьвером в руках. Резким движением тот ударил им отца по шее.

Отец упал. Мать обхватила Джимми руками. Они отпрянули к кирпичной стене, не в силах произнести от страха ни звука. А через улицу к ним бежал парень, любивший Готэм — Сити, чтобы помочь своему приятелю с револьвером, который уже тянулся к карманам жертвы. Мать попробовала закричать, но из её горла вырвался какой-то неопределённый сдавленный звук. Парень с револьвером сразу перестал шарить в карманах и направил револьвер на Джимми.

— Пожалейте паренька, дамочка, — сказал он мягким, рассудительным тоном. — Не надо кричать.

Женщина подавила вопль. Слёзы хлынули у неё из глаз. Она так крепко прижала к себе сына, будто только это давало ей возможность сохранить разум. Джимми тоже онемел и застыл, как каменный, заворожённо глядя на направленное на него дуло.

Наконец приятели нашли то, что им было нужно, и убежали довольные.

Женщина не сводила глаз со своего мужа, распростёртого на дороге. Он был недвижим. Она даже не была уверена, жив ли он.

Не в силах больше сдерживаться, она громко закричала.

Добро пожаловать в Готэм-Сити!

Её крик разнёсся по переулку. Вместе со звуками музыки, чьим-то смехом и наполнявшими улицы автомобильными гудками он поднялся над брошенными машинами» обшарпанными кирпичными стенами к башням старого городского собора, бывшего некогда духовным центром великой метрополии, а теперь превращённого в развалины. Каменные гаргульи смотрели вниз с башен собора; — по преданию, они не давали злым духам проникнуть внутрь. Гаргульи были лишь молчаливыми, застывшими свидетельницами совершавшегося у них на глазах зла. Но вдруг одна из них пошевелилась.

Добро пожаловать в Готэм-Сити!

Тем временем приятели, назовём их Эдди и Ник, один — в рубашке с надписью «Я люблю Готэм-Сити», а другой — с револьвером в руках, торопились к облюбованному ими укромному месту на крыше шестиэтажного дома, чтобы рассмотреть свою добычу. Ник открыл бумажник и увидел кредитные карточки.

— Од райт! «Америкэн Экспресс», — он кинул карточку Эдди. — Без неё порядочные люди не выходят из дома.

Он стал считать деньги.

Тем временем поднялся ночной ветер, сметавший песок с крыш. Эдди посмотрел наверх. Вдруг он услышал звук, похожий на лязганье металла о металл, и взглянул на Ника.

— Пора сматываться, парень. Не нравится мне это.

Ник засмеялся:

— Ты что, высоты боишься?

— Да нет, — Эдди продолжал озираться, хотя кругом была сплошная темнота. — Только после того, что случилось с Джонни Гобсом…