Джеймс Сваллоу - Черная волна

— Командующие, — начал Туркио, кивая Рафену, а вслед за этим еще раз Ноксу, поскольку Расчленитель следовал за ним, — он тут. Брат Гаст приглядывает за ним.

Нокс шмыгнул носом и заговорил до того, как Рафен успел задать вопрос.

— Ты уверен в том, что произошло? Адепт был слаб духом… возможно, он пытался лишить себя жизни.

Туркио покачал головой.

— Существуют более простые способы. К несчастью, на катушках камер внутренней безопасности не обнаружилось данных. Кажется, что в это время произошел какой-то сбой. "Неймос", конечно, антикварное судно, и его системы стары, но я не верю в такие совпадения. Это была преднамеренная атака.

— Организованная кем? — спросил Рафен, — Механикус, может быть, и мало походят на Адептус Астартес, но Беслиан не имел врагов среди нас. Мы должны предположить, что у нас на борту есть незваный гость.

— Может быть, кто-то проскользнул на "Неймос" перед тем, как мы покинули "Археохорт", — предположил Туркио, — другой адепт. Если один из них узнал о намерениях Мохла…

Он умолк. Нокс покачал головой.

— Мохл бы узнал об этом. Он бы предупредил нас.

— Неважно как, — вклинился Рафен, — со всем этим мы быстро разберемся.

Кивнув Туркио, он указал на проход.

— Собери братьев и прочеши корабль от носа до кормы.

Кровавый Ангел кивнул и прошел мимо них исполнять приказ, а в это время Рафен вошел в лазарет. Задумчивый Нокс последовал за ним.

Внутри отсека, под сиянием люминовых ламп, брат Гаст был занят телом техножреца. Он снял свои латные перчатки и наручи, и густая, маслянистая кровь пачкала его голые руки, пока он обрабатывал раны Беслиана. Ему помогал раб-машина, одетый в кожаный рабочий халат. Он развернул маленькую лазерную иглу, которой с гудением и шипением запечатывал вены, соединял провода и трубопроводы.

Беслиан напоминал мертвые останки с поля боя. Если бы не множество проводов, соединяющих его со стеклянными измерителями мониторов над кушеткой и медленный звон жизненных показателей, Рафен счел бы его давно умершим. Он несколько секунд наблюдал за работой апотекария-клирика на каком-то отстраненном, далеком уровне и был заинтригован видом внутренностей адепта. Воина всегда интересовало, какое сердце бьется внутри высохшей груди этих шестеренок.

На ближайшей койке в поддерживающих петлях недвижимо лежал брат Сов. Раненный Расчленитель дышал хрипло и неглубоко. Рафен быстро осмотрел его.

Воин находился в исцеляющем трансе, импланты Астартес работали над его восстановлением. Однако с одной отсутствующей рукой, тело Сова казалось каким-то странно непропорциональным.

Гаст колдовал с кожным степлером и вакуумным тюбиком морфического клея над раной на боку Беслиана и начал ее закрывать. Не поворачиваясь, он обратился к остальным Астартес.

— Адепту повезло, что он остался в живых. Туркио нашел его до того, как био-импланты полностью отключились от физического шока. Потеря крови огромна. Я сомневаюсь, что в следующие несколько лет он вообще придет в сознание. На его теле очень много ран от разного оружия. — Он указал на сочащийся кровавый порез и область сильно поврежденной ткани. — Тупая травма в области головы и шеи. Множественные трещины.

— Ты предполагаешь, что убийц было несколько? — спросил Нокс. Гаст качнул головой.

— Не предполагаю, брат-сержант, а констатирую факт. И нападающие были достаточно сильны. Эти жестокие раны были нанесены в безумии и быстро. Однако не совсем умело.

— Если бы это были Астартес, Беслиан был бы убит одним ударом, — пробормотал Рафен, — быстрым и экономным.

Он указал на глотку адепта, предлагая, как бы он сам это сделал.

— Резкий, крушащий удар вот сюда. Или нож в череп.

— Как я зафиксировал, атакующие действовали неумело, — продолжил Гаст, — только из-за этого Беслиан выжил.

— Значит, в конце концов, у нас есть свидетель, — сказал Рафен, — у него же нет повреждений мозга?

Гаст отошел в сторону, позволив сервитору закончить работу и заштопать пациента. Он протер свои руки освященной материей.

— Сложно сказать точно. Мои знания ограничены медицинской помощью на поле боя и призванием сангвинарного жречества, не больше.

Рафен наклонился, изучая пепельное лицо растерзанного адепта.

— Разбуди его.

— Сэр? — Гаст остановился и вопросительно посмотрел на Нокса. — Может быть, я не ясно выразился насчет физического состояния Беслиана…

— Я все точно понял, — ответил Рафен, — а теперь разбуди его.

Сервитор отошел в сторону и ссутулился в режиме ожидания, когда его задача была завершена. Гаст потянулся к нартециуму и не осмелился.

— Вы понимаете, что если я это сделаю, то он умрет?

— Если на борту судна есть посторонние, это нас всех лишит жизни, — ответил Нокс, — делай, как сказал Кровавый Ангел.

— Как пожелаете.

Втягивая порцию жидкости внутрь, Гаст настроил инжекторную иглу. Он остановился около штуцера в плоти на шее Беслиана.

— Я бы на вашем месте подготовил вопросы, — сказал он им, — адепт может быть не в себе… или недолго… проживет.

Игла зашипела, и эффект был практически мгновенным.

Тело Беслиана напряглось, механодендриты и серво-рука из-за спины задергались и начали хлестать по воздуху. Он выгнулся дугой, когда его свело дикой судорогой, и он издал какой-то невнятный звук, что-то среднее между визгом и рыданием. Глаза адепта открылись и зафиксировались на Рафене. Он начал лепетать на машинном коде, трескучий шум начал усиливаться от паники.

— Логик! — рявкнул Рафен, привлекая внимание Беслиана. — Кто напал на тебя? Скажи мне!

Адепт попытался заговорить и поднял руку. С его губ снова слетел трещащий шум. Звук начал плавать и изменился. Это было так, словно слушаешь вокс-передачу на пустом канале, когда порывы статики медленно освобождают дорогу уверенному приему. Из рокочущего лепета Рафен вычленил одно слово, и его глаза сузились.

— Зеллик!

Гаст тоже услышал это и повернулся к Кровавому Ангелу.

— Магос? Он умер в космосе. Возможно, разум адепта все-таки поврежден…

Беслиан затрясся, раскачиваясь туда-сюда.

— Зеллик хочет убить меня! — слова получались очень искаженными, деформированными и едва членораздельными.

— Это он! Месть, месть…

Пока техножрец говорил, его голова в судорогах резко откинулась на кушетку, и тут впервые он увидел застывшего сервитора у стойки с мониторами. Рот Беслиана широко открылся, намного шире, чем могла бы позволить обычная челюсть, и с его губ слетел воющий визг.

Все произошло настолько быстро, что движения показались размытыми. Сервитор дернулся и кинулся на адепта Механикус. Одной рукой, не из плоти и крови, а пальцами-скальпелями с медицинским инструментом и сочлененными зондами, он ударил в глаза Беслиана. Стальные персты погрузились по ладонь в его череп и разорвали его.