Гэв Торп - Отряд ликвидации

— Все что нам нужно — так это детали: когда, где и как.

— Да, конечно, — отвечает Прохладный Ветер, глядя вперед машины, — к сожалению, мы уже прибыли в вашу резиденцию, и через секунды тут будут другие тау. Вечером ужин в вашу честь и там мы тоже не сможем поговорить. Завтра утром я проведу вам тур по городу, во время которого у нас будет время должным образом все обговорить.

Наземная машина замедляется и останавливается снаружи здания, похожего на перевернутый конус, его этажи возносятся и возносятся к небу, словно оно туда тянется. Совершенно не понимаю, как оно стоит, потому что кажется, его поддерживают только переходы и мостики, что соединяют здание с дорогами и ближайшими постройками.

— Проследуйте за моим помощником — Вре'дораном, он покажет вам ваши комнаты, — говорит Прохладный Ветер, указывая на низенького, тощего тау, терпеливо ждущего нас у похожей на цветок двери в здание. Когда мы выкарабкиваемся, он низко кланяется и отходит в сторону, позволяя нам пройти через раскрытые "лепестки" двери. Оглядываюсь и вижу, что машина поехала обратно по улице, увозя с собой нашего союзника.

НАШИ комнаты это более грандиозная версия комнат на борту корабля. Как и раньше тут есть центральный зал, в этот раз тут кроме одной огромной подушки, рядом треугольником расположены еще три меньших. С главной общей зоной соединяются десять спален, у каждой своя индивидуальная душевая. У нас едва хватает времени искупаться и освежиться, когда наше внимание привлекает дверной звонок. Вре'доран ожидает нас на лестничной площадке снаружи и просит проследовать за ним на верхний этаж, где нас ждет обед.

— У них все комнаты как наши? — спрашивает Таня, и мне не понятно, вопрос продиктован ее любопытством или ролью.— Это обычные комнаты или специально подготовленные для гостей с иных планет?

Мне кажется, она почти сказала "чужаков", но осознала, что чужаки тут тау, несмотря на то, что мы на их планете.

— Тут такой же дизайн, как в наших собственных жилищах, — информирует Вре'доран, ведя нас вдоль холла тускло синего цвета и украшенного на уровне наших голов тонкими фризами с надписями на тау.

— Если они вам не подходят, я распоряжусь подготовить специально обставленные комнаты. Мы не в достаточной степени осведомлены о нуждах людей.

Таня смотрит на Ориеля, тот пожимает плечами.

— Эти комнаты нам вполне подходят, спасибо, — любезно отвечает она тау.

Мы входим за чужаком на двигающуюся рампу, которая служит лестничным маршем и медленно вращается вокруг центральной колонны, что пронизывает все здание. Внутри здание полое, на всех двенадцати этажах есть круглые пролеты с мостками, которые уходят от траволатора, от него же лучами расходятся комнаты. Центральная колонна потрясает тем, что она из стекла или какого-то другого прозрачного материала, внутри нее постоянно переливающаяся смесь цветных жидкостей, которые постоянно то поднимаются, то опускаются.

Как и все лестницы тау, что я видел, у мобильной платформы нет перил, так что мы жмемся к центральной колонне из-за страха разбиться насмерть. Очевидно, что тау нелегко оступиться. И мне понятно почему. Они кажутся очень неторопливой расой, и я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь куда-то спешил, за исключением дронов. Как и все, что принадлежит тау, их жилища излучают спокойствие и уравновешенность.

Мы подъезжаем к пролету, который ведет в банкетный зал. Насколько я могу судить, он расположен вдоль стены всего здания, а внешней стеной служит непрерывное окно, за которым открывается потрясающий вид на весь город. Вдоль центра зала расставлены низенькие круглые столы, уходящие как влево, так и вправо, вокруг каждого уже хорошо знакомые подушки. Солнце Ме'лека только начинает садиться, и пока мы ждем прибытия остальных гостей, то стоим у окна и рассматриваем город, утопающий в розоватом свечении наступающих сумерек.

С наступлением темноты, впервые с тех пор как мы прибыли, город начинает оживать. Закат окутывает теплыми оттенками радикально белые здания, смягчает их белизну и за считанные секунды тысячи окон расцветают искусственным освещением. По всей длине дорог и мостиков загораются люминесцентные полоски, и когда солнце стремительно ныряет за горизонт, то меня поражает огромное множество мерцающих звезд и переливающихся радуг, что заменяют бесконечную белизну дневного города.

По дорогам движется постоянный поток желтых и синих огней машин, и вскоре их свет сливается практически в непрерывные цветные линии.

Взглянув вправо, мне виден космопорт на горе, сияющий маяками и посадочными направляющими огнями, чьи геометрические фигуры светятся красным, зеленым, синим и белым, создавая с этого угла обзора головокружительные узоры. Яркие посадочные реактивные струи какого-то космического корабля оживают, когда тот отрывается от площадки, и я наблюдаю, как белые искры возносят его к небесам, освещенным последними лучами уходящего дня.

— Это впечатляет, — небрежно говорит Стрелли, — ты можешь себе представить, сколько нужно энергии, чтобы все это было освещено?

— Всего лишь свет, побрякушки, — ворчит Морк отворачиваясь, — сияющие декорации, которые нагло затмевают звезды. Только раса, ослепленная непристойными технологиями, будет пытаться затмить красоту небес Императора.

— Во тьме живут монстры, — прагматически возражает Таня, пристально глядя на яркое множество источников света на земле, насколько мы можем судить.

— Никакой свет не спрячет тьму в душе чужаков, — глумится позади нас Морк.

Мы разворачиваемся, когда слышим, как входят другие. Четыре воина Огня, в полной броне и с оружием идут перед достаточно молодо выглядящем тау в тунике из нескольких различно окрашенных прослоек. В руках у него короткий жезл со сверкающей драгоценностью на конце. Они не обращают на нас внимания и исчезают за изгибом стен. Вскоре появляется посол Прохладный Ветер и направляет нас к столу, стоящему чуть дальше то двери, с видом на космопорт за окном. Проследив за нашими взглядами, он спрашивает:

— Великолепный вид, не так ли? — он слегка покачивает головой, — как вы видите, мы обожаем ночь. Наши пращуры жили в сухих и пустынных условиях Тау, поэтому проводили большую часть жаркого дня в убежищах. А ночь — самое время жить своими жизнями.

— Так вы ночная раса? — быстро спрашивает Квидлон.

— Только в культурном отношении, — отвечает Прохладный Ветер, — биологически мы, как и люди, способны как к дневной, так и ночной активности. В наших традициях огромное место играет ночь и удовольствия, что она несет.

— Кем был тау, который зашел до вас? — спрашивает Ориель, усаживаясь к столу и наблюдая, как подходят остальные. Я все забываю, что он вроде как почетный гость.