Марк Гаскойн - Тёмный Империум

Очнувшись, апотекарий обнаружил, что лежит на спине среди обломков дредноута, а в небесах над ним исчезает след "Громового Ястреба", покинувшего планету.

Его ярость, его Мстительное Сердце, медленно остывало. Он ощущал странное спокойствие, порожденное чувством исполненного долга. Апотекарий попытался пошевелиться, но не смог. При взрыве силового кулака он что-то себе сломал. Может он умирает? Он подумал о сержанте Перее.

— Человек рождается в одиночестве, — прошептал Корп. Серый туман заволок его взор. Он знал, что должен закончить обряд Последнего помазания, но усталость навалилась на него. Серый туман окружал его.

— Апотекарий!

Голос, который он слышал раньше, когда шел по земле Антиллиса. Тогда он подумал, что это эхо, отраженное варпом. Теперь голос прозвучал очень чисто и очень близко. Голос не принадлежал никому из второй роты. Голос был неприятен.

Корп попытался повернуть голову, открыть глаза и посмотреть на того, кому принадлежал голос. Но голова не поворачивалась, глаза не открывались.

Серый туман уступил место темноте.

— Апотекарий?

Удивленный, Корп открыл глаза. Вместо неба Антиллиса он увидел потолок и стены, крайне похожие на стены Апотекариона. Если бы не отвратительные и ужасные образцы, стоящие на полках вдоль стены. Измененные органы, деформированные головы, изуродованные тела, в них не было ничего человеческого, все было отмечено варпом. В тенях, которые отбрасывали предметы, Корпу почудилось движение. Скосив глаза, Корп понял ,что не ошибся. Фигура, словно состоявшая из одних клешней и манипуляторов, выступила из-за громадной колбы, где в жидкости плавало громадное тело.

— Апотекарий!

Голос звучал удовлетворенно. Корп попытался повернуть голову, пошевелиться, но не смог. Он был обнажен, броня и одежда сняты, а тело притянуто к столу цепями. Стол был наклонен так, что стоял почти вертикально.

— Конечно же, — сказал голос — вы желаете увидеть лицо вашего спасителя.

Фигура вступила в поле зрение Корпа. Роба из вулканизированной резины закрывала человека от шеи до пят. Одна рука, сжимавшая перчатки, выглядела нормально, другая же была странно изменена. В ней было слишком много суставов.

Проследив за направлением взгляда апотекария, человек поднял левую руку и поднес ее к лицу Корпа. Пошевелил удлиненными пальцами, человек так не мог.

— Одно из первых моих изменений, — гордо сказала зловещая фигура. — Позволяет делать операции более искусно.

Впервые Корп посмотрел собеседнику в лицо. Лицо без растительности, с тонкой кожей и впалыми щеками выглядело похожим на лицо апотекария Лора. Но кожа прилегала к черепу слишком плотно, будто ее сняли, удалили слой жира под ней, и пришили обратно. Черные глаза смотрели прямо. Извращенный интеллект, возможно, даже гениальность, сквозили в этом взгляде.

— Много времени прошло с тех пор, как я последний раз спасал чью-то жизнь, — продолжал незнакомец, — рад, что еще не забыл, как это делается.

Корп попытался что-то сказать, но в глотке пересохло. Корп сглотнул и попробовал еще раз:

— Кто… — проскрипел он

— Конечно! — засмеялся человек. — Как неучтиво с моей стороны! Прошло много лет, с тех пор как я последний раз принимал гостей, я совсем забыл про манеры. Я Фабрик. Апотекарий Фабрик.

Сердце Корпа на секунду остановилось. Имя Фабрика было темной легендой каждого Апотекариона. Гений, он служил в первой роте Пожирателей Миров и был храбрым воином и искусным хирургом, прежде чем предаться Губительным Силам, последовав за примархом Ангроном. Во времена Великой Ереси имя Фабрика стало синонимом извращенных экспериментов.

Некоторые поговаривали даже, что именно он стоит за многими мутациями, которым подвержены космодесантники Хаоса: слияние плоти с броней у Пожирателей Миров, адский союз из полуживого воина и неумолимой военной машины, представленный в дредноуте Хаоса.

— Вижу, вы про меня наслышаны, — Фабрик улыбнулся, увидев ужас на лице Корпа, — и спрашиваете, что же нужно мне от павшего десантника на этой павшей планете. Отвечу: геносемя.

Корп мысленно вернулся к последнему сеансу связи с командиром Селлеем. Он вновь услышал его слова, заглушенные волнами помех: "Новое вторжение… Когнис мертв…."

— Ваш библиарий воистину был могучим псайкером, — прочитал его мысли Фабрик. — К счастью, мои… союзники оказались сильнее него. Но, кажется, пред смертью он успел понять, зачем мы пришли на Антиллис, и предупредил командира. Он уничтожил себя и своих людей. Если бы мы не перехватили последнюю передачу, мы бы поверили, что проиграли.

"Все железы… Из рук противника…" — слова Селлия звенели в мозгу.

— Видите ли, моим хозяевам требуется больше воинов. Больше, чем можно воспроизвести, изымая генетически материал из погибших за наше святое дело. Я потратил века, экспериментируя с различными расами, пытаясь создать новые мутации. Но мои подопытные либо не принимали геносемя, либо были… бесполезны, — в словах Фабрика сквозила грусть. Слышно было, как кто-то скребется когтями в стенки своей стеклянной тюрьмы.

— Хотя я и не смел сказать это моим хозяевам, все же мне казалось, что варп сильно повлиял на геносемя наших воинов, ослабив его. Я решил вернуться к своей старой работе и извлечь генетический материал из более чистого источника, не испорченного жизнью в варпе, — со стороны могло показаться, что Фабрик говорит с приятелем или коллегой, обсуждая детали экспериментов.

— Мне кажется, что семя тех, кто еще служит Ложному Императору, может снабдить меня всем необходимым для завершения исследований. Я создам новую расу воинов, верных богам варпа и непобедимых в битве.

— Ты… Ты знал, что железы у меня, — прошептал Корп.

Фабрик кивнул.

— Мы искали тебя по всей планете, — улыбнулся он, — и нашли!

Теперь улыбнулся Корп.

— Но у меня их больше нет! К тому времени, как я отправил в небытие ваш дредноут, железы уже покинули эту планету! Ты проиграл, Фабрик! Проиграл!

— Да, к тому времени, как я тебя нашел, железы действительно были далеко от планеты, — продолжил Фабрик, не обратив внимания на слова Корпа, — все железы, кроме двух.

Слова молотом обрушились на апотекария. Глубоко в горле и под ребрами росли железы, которые он носил с тех пор, как стал десантником. Это было честью, это было предметом гордости.

— Нет! — вздохнул он, расширив глаза в ужасе. Он должен был отомстить или умереть, как подобает Мстящему Сыну. Решив, что долг его исполнен, апотекарий сам вложил в руки этому ублюдку, чудовищу, извращенной пародии на апотекария, оружие, способное уничтожить всю человеческую расу.

— О, да! — подтвердил Фабрик. Прежде чем Корп успел понять что происходит, кожа вокруг глаза Фабрика взбугрилась, а сам глаз невероятным образом изменил форму, превратившись в подобие линзы, используемой при операциях.