Гэв Торп - 13-й Легион

— Что бы это ни было, — говорит он с некоторым удовлетворением в голосе, — вскоре оно будет мертво. Я склоняюсь запросить вирусную бомбардировку всего этого мира, только чтобы быть уверенным в этом.

— Что вы сделали там, сэр? — спрашивает Хопкинс, осторожно прикладывая манжету к порезу на лбу.

— Засунул фраг-гранату, — отвечает Полковник, отрывая взгляд от зрелища и глядя на лейтенанта, — я слышал истории о таких симбиотических существах, хотя ни разу не слышал, чтобы они принимали форму растения. Они лежат в спячке веками, возможно, даже тысячелетиями, пока не поймают чужеродный разум. Они формируют связь со своей жертвой, каким-то образом используя свой интеллект. Капитан Непетин, кажется, как раз был проводником такой связи, так что я взорвал его осколочной гранатой. Я думаю, мы были в самом его центре и нанесли значительные повреждения.

Он смотрит на всех нас, после чего приковывает свой взгляд ко мне.

— Те, кто остались там, были слабы, — сурово заявляет он, — сдаться перед чужеродным воздействием — один из величайших актов предательства против Императора. Запомните это хорошенько.

Я не забуду, насколько я близок к тому, чтобы высказаться, но молчу.

С ХОРОШИМ настроением я смотрю через иллюминатор шаттла, пока мы с ревом возносимся в небеса Ложной Надежды. Через него я вижу бушующее пламя, захватившее сотни квадратных километров джунглей. Еще одна яркая вспышка бьет в землю с орбиты, когда наш транспортный корабль «Гордость Лота» дает еще один залп своим плазма-драйвером в бога-растение.

— Гори, ты, инопланетный кусок дерьма, — шепчу я, задевая свежую коросту на шее, — гори!

Обстановка в камере напряжена сильнее, чем обычно. Всех потрясло то, что случилось на Ложной Надежде, воспоминания о том, как наших приятелей из «Последнего шанса» сожрало бог-растение, еще свежи. Что было еще хуже, мы не видели Полковника последние три недели. Судя по разговорам матросов, он, кажется, забрав с собой Хопкинса, улетел на быстром транспортнике через два дня после того, как мы покинули орбиту Ложной Надежды.

Не желая думать о будущем, намереваясь оставить прошлое позади, я постарался забыться в повседневной тяжелой работе. Мне пришлось снова реорганизовать бойцов, нас осталось только сорок семь. Я создал специальное командное отделение из Франкса, Кронина, Гаппо, Линскрага, Бекбауэра и Фредерикса. Остальных организовал в четыре отделения с Полом, Дональсоном, Джорретом и Славини в качестве сержантов. К этому времени все стали достаточно неустойчивы, и мне нужны были холодные головы для руководства, если я собирался выжить во всем этом безобразии. С учетом того, что нас было меньше пятидесяти, мы даже не представляли собой взвода, не говоря уже даже о роте. По команде плавало невысказанное ощущение, что конец наш очень близок. Примерно три тысячи девятьсот пятьдесят штрафников «Последнего шанса» умерли за последние два с половиной года, так что я не понимаю, как сорок семь из оставшихся переживут следующую битву. Даже если Полковник вернется.

Мыль о том, что он может не вернуться, тоже была далеко не оптимистичной, и я не могу расстаться с ощущением, что он нас бросил. Нас было слишком мало, чтобы сделать что-то полезное, вот что я думаю. Я имею в виду, учитывая, что Департаменто Муниторум мог набрать полки из тысяч бойцов, тогда что могли сделать четыре десятка штрафников? Из сплетен матросов, я так же узнал, что мы направляемся в систему Гипернол для пополнения припасов. На первый взгляд, казалось, ничего необычного. С другой стороны, я мог вспомнить некоторых людей, уже мертвых, которых призывали из штрафной колонии в системе Гипернол. Полковник свалил, и мы летим в штрафную колонию — совпадение? Я так не думаю. Он оставит нас там гнить, я уверен в этом.

И я не один, кто может сложить дважды два. Как всегда, Франкс и Гаппо сидели рядом со мной во время торжественного пожирания «гудрона» во время обеда, прошло уже несколько циклов, после того как мы опять прыгнули в варп, около трех недель с тех пор, как покинули Ложную Надежду.

— Не верю, что это все, — яростно возражает Франкс, после инфекции на мире-смерти его голос стал хрипящим шепотом. — Четыре тысячи бойцов умерло, все закончилось? Ну, просто вот так? В этом нет смысла. Что мы сделали? Подрались в кучке войн, многие умерли, но мы ничего не добились. Не могу поверить, что это конец.

— Ты думаешь, что есть какой-то больший план? — смеется Гаппо. — Не будь таким наивным! Мы просто мясо в Имперской мясорубке, не более.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я бывшего проповедника, взволнованный его словами.

— Сидя в тюремном скитальце или на какой-то штрафной колонии мы просто мертвый груз, трупы, свисающие с тела человечества, — отвечает он после секунд обдумывания, — мы все преступники, согласно Полковнику, которые потеряли свои шансы служить Империуму. Не важно, живы мы или сдохли, покуда мы делаем что-то полезное. Так что они дают нам пушки, привозят на войну и позволяют бросаться на противника.

— Это тоже глупо, — возражает Франкс, качая головой, — если мы такой мусор, то зачем кому-то утруждаться и посылать нас куда-то? Почему просто не расстрелять нас? Солдат вешают и расстреливают, все казни перечислены в Кодекс Империалис. Наличие флотского транспортника в нашем полном распоряжении просто неслыханно. Такой ресурс не дешев и кому-то принадлежит во Флоте.

— Это ненормально, это уж точно, — с задумчивым взглядом уступает Гаппо, — с другой стороны, мы все слышали Полковника. Он искренне верит в наш «Последний шанс», что дает нам возможность спасти наши души от Хаоса, позволив снова служить Императору.

— Не понимаю, откуда у Полковника столько влияния, чтобы приписать нам транспортник Флота, — возражает Франкс, покачивая пальцем перед Гаппо, — со всей верой Полковника в свою миссию по спасению наших душ, я не думаю, что это достаточный аргумент, чтобы убедить Лордов Адмиралов дать нам корабль, вмещающий пятьдесят тысяч бойцов, чтобы катать пару сотен. Логистически в этом нет смысла.

— Хотя дело не только в логистике, — говорю я им, глядя на Гаппо, а затем на Франкса, — вы все знаете, что с вами приключилось, вы все еще бросили бы вызов кардиналу или позволили своим бойцам бунтовать против офицеров?

— Не уверен, — отвечает Франкс, в задумчивости покусывая губу, — никогда на самом деле не думал об этом.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — взволнованно восклицает Гаппо, словно только что наткнулся на какую-то сокрытую правду о вселенной, — это средство сдерживания, ты об этом говорил?

— К этому моменту мы были в двенадцати горячих точках, — напоминаю я им, — со сколькими полками мы контактировали? На Ичаре-IV их был по меньше мере тринадцать; Всадники Пердиты с Окто Генезис, бойцы Хорека с Избавления, и около десятка других из разных мест. Они все видели или слышали о нашей грязной работенке, которую нам пришлось выполнять, об огромных потерях. Я точно вам скажу, если бы я видел, что за этим последует, мой нож точно бы остался висеть на поясе в тот раз.