Андрей Романов - Шахматы дьявола

— Вы собираетесь покинуть крепость через подземелье?

— Если со Старцем Горы не договоримся, то это самый безопасный путь отхода.

— Уйти отсюда мы можем только с хрустальным черепом. В случае, если по-хорошему договориться не удастся, то придется принять бой со всем местным гарнизоном. Тогда мы или победим и выйдем через ворота крепости, или нас убьют. В обоих случаях нам подземелье не понадобится.

— Пойду, позову Бертольда.

— Погасите факелы.

За стеклянными окнами на противоположной стороне галереи было темно. Григорий понял, что уже наступила ночь. Зал внизу освещали факелы. Их колеблющийся свет еле доходил до круглого стола. В большей части помещения был полумрак. Правда, плохое освещение друзьям было на руку. Так как в темноте они видели почти так же хорошо, как и днем. Если погасить все факелы, то можно будет сражаться с несколькими сотнями ассасинов — подумал Григорий. — Правда сделать это будет невозможно. Слишком большое помещение. Прибывшие по тревоге стражники войдут наверняка со своими факелами.

Григорий услышал, как за его спиной заскрипело железо. Рыцари старались идти тихо, но для чуткого уха воина это было слишком шумно. Он осторожно посмотрел вниз. Никто, из сидящих внизу людей, ничего не услышал. Видимо, были слишком увлечены словами, которые лились из уст головы на подносе.

— На каком языке они говорят? — спросил Бертольд. За время нахождения в Иерусалиме, он научился понимать арабскую речь. Сейчас же германец не понимал ни единого услышанного слова.

— На фарси, — ответил Григорий.

— О чем говорят?

— Голова на столе отвечает на вопросы.

— Что за вопросы?

— Я плохо знаю фарси, — признался Григорий. — Иногда понимаю только общий смысл сказанного. Кажется, говорящая голова пророчествует.

— Ты думаешь, что отрубленная голова может говорить?

— Такой опыт мы не проводили. Жаль, что Гуги с нами нет. Могли бы прямо сейчас проверить.

— Может, займемся делом? — прервал беседу друзей Роберт.

— Думаю, что на этом собрании должен присутствовать Старец Горы, — предположил Бертольд. — Поэтому стоит положить конец их болтовне.

Роберт достал из мешка рыцарские шлемы и белые плащи. Друзья быстро облачились в одежду тамплиеров.

— Вот и я стал тамплиером, — усмехнулся Григорий, набрасывая на плечи белый плащ. — Как ты Бертольд и мечтал.

— Я надеялся, что все четверо вступят в этот благородный орден. Тебе не нравится белый цвет?

— Что ты. Очень даже нравится, — честно признался Григорий. — Из всех цветов, он является самым моим любимым. Только жаль его будет перекрашивать в красный.

— Мне бы очень хотелось, чтобы этого не произошло, — искренне сказал Бертольд. — Но интуиция подсказывает, что без кровопролития сегодня не обойдется.

— А я боюсь, что Гуго вас заразил своей болтливостью, — раздраженно произнес Роберт. — Теперь всю жизнь мне придется общаться с тремя говорящими головами.

— Не ворчи, — попросил Бертольд. — Я уже готов.

— Воскреснет двенадцатый имам, и пронесется по миру со своим огненным мечом, карая вероотступников, — вещала говорящая голова.

Как раз в это время послышался звон доспехов. По мраморной лестнице спускались три рыцаря. Их тяжелые шаги гулким эхом отражались от стен. После слов пророчества их появление было схоже с громом средь ясного неба. Присутствующие в зале хашашины онемели от ужаса. Григорию показалось, что говорящая голова подпрыгнула вместе с блюдом, на котором она лежала. Впрочем, это могло ему показаться, так как в зале стоял полумрак. Тем не менее, он мог поклясться, что полузакрытые глаза говорящей головы расширились, и были готовы выпрыгнуть из своих орбит от страха, а рот перекосился в ужасной гримасе.

Спускаясь по лестнице, Бертольд разглядел в дальнем конце зала возвышенность. На ней стояло большое кресло с высокой спинкой. В нем сидел человек, одетый в черный балахон с капюшоном. Свет, тускло освещавший зал, до этого места не доходил. Только способность видеть в темноте позволило рыцарю разглядеть там человека. Видимо, это и был Старец Горы, скрывающий свое лицо, даже от своих приближенных. К нему Бертольд и направился.

— Остановись рыцарь! — в голосе, раздавшемся из угла, чувствовалась еле заметная дрожь.

— Ты боишься, что я разгляжу родинку на твоем ухе? — усмехнулся Бертольд. Тем не менее, он остановился.

— Кто ты?

— Тамплиер. Рыцарь Ордена Храма.

— Это я вижу. Как тебя звать?

— Не важно, — игнорировал вопрос Бертольд. — Я пришел поговорить со Старцем Горы.

— Неверный, увидевший Старца Горы долго не живет. Ты хочешь умереть?

— Не надо мне угрожать. Я буду говорить только со Старцем Горы.

— Это великая честь. Ее удостаиваются немногие.

— Думаю, что для меня сделают исключение.

— С какой стати?

— Хотя бы из любопытства. Ведь тебе хочется узнать, зачем сюда пришли рыцари Ордена Храма?

— Ты прав рыцарь. Любопытство меня раздирает. Я тот, кого вы зовете Старцем Горы, — глава ордена Ассасинов рассмеялся. — Правда, ты ошибаешься, думая, что мне интересно знать, зачем тамплиеры посетили мой дом? Я отлично осведомлен о цели вашего прибытия. Интереснее знать, как ты сюда пробрался?

— Твои люди украли у моего ордена хрустальный череп, — перешел сразу к делу Бертольд. — Я требую, чтобы ты его вернул.

— Твоя наглость превосходит твою смелость, — возмутился Старец Горы. — В моем доме ты смеешь что-то требовать? По моему сигналу сюда мигом прибудет стража. Вас изрубят на мелкие кусочки, сожгут останки и развеют по ветру! Или тебе больше нравится быть брошенным на съедение шакалам?

— Мы справимся со всей твоей армией и убьем тебя, — пообещал Бертольд.

— Вы собираетесь втроем справиться с моей охраной?

Голос Старца Горы был насмешливым, но в нем чувствовалась напряженность. Он явно хотел узнать, сколько рыцарей пробралось в его цитадель? Первый испуг от внезапного вторжения тамплиеров у него уже прошел. Впрочем, неприятный холодок в груди еще витал.

— Чтобы покарать мерзких воров, нам хватит поддержки Господа нашего, — ответил Бертольд.

— Ты думаешь, что можешь испугать меня? — рассмеялся Старец Горы. — Для нашего братства умереть за свою веру — это счастье. Сейчас я тебе это докажу.

Каким образом Старец Горы подал сигнал страже, было непонятно, но как только он замолчал, в зал вбежала вооруженная толпа воинов. Их было не менее пятидесяти. Они быстро распределились по периметру зала.

— Ахмед, покажи презрение к смерти, — приказал Старец Горы.

Один из воинов незамедлительно направился к рыцарям. Бертольд вытащил из ножен меч и направил на ассасина. Тот подошел ближе, уперся грудью в острый наконечник грозного оружия. Воин секунду помедлил, а затем подал тело вперед. Меч угодил ему прямо в сердце. Послышался слабый вскрик, больше похожий на выдох, и ассасин замертво повалился на пол.