Роберт Джордан - Память огня

Выше их вращались темные облака, пик Шайол Гул был их осью. Тьма снизошла на солнце, почти полностью его поглотив, скрыв целиком, до полного забвения.

Армия Ранда остановилась, смотря с ужасом на небо, и даже троллоки замерли, рыча и крича. Но поскольку солнце медленно появлялось из своего плена, жестокое сражение возобновилось ниже в долине. Это объявило о его намерениях, но кинжал оградит его от глаз Темного. По воле Света, лидеры Тени сосредоточились бы на сражении и предположили бы, что Ранд будет ждать его завершения перед нанесением удара.

— Сейчас? — спросила Найнив, глядя на узкий каменный проход к Скважине.

Ранд кивнул и пошел вперед. Ветер поднялся, бросаясь на четверку людей, когда они поднялись на тропу. Он выбрал свою одежду сознательно. Его красное пальто, вышитое длинными колючками шиповника на рукавах и золотыми цаплями на воротнике, было близнецом другого, которое по средством Морейн, он получил в Фал Дара. Белая рубашка, зашнурованная на груди была сделана в Двуречье. Калландор на его спине, меч Ламана у его бедра. Прошло много времени с тех пор, как он решил носить это, и это вызывало соответствующее чувство.

Ветры ударили его, угрожая сбросить его с высоты. Он все равно двигался вперед, поднимаясь на крутой холм, стиснув зубы от боли в его боку. Время, казалось, имело меньшее значение здесь, и он чувствовал себя, как будто он шел в течение многих дней, когда в конце он достиг плоского основания перед пещерой. Он повернулся, опираясь одной рукой на скалу перед открытой утробой пещеры, и посмотрел на долину.

Его силы в ущелье казались такими хрупкими, такими незначительными. Будут ли они в состоянии удерживать его достаточно долго?

— Ранд… — беря его за руку, сказала Найнив. — Возможно тебе следует отдохнуть.

Он посмотрел вниз на свой бок, проследив за ее взглядом. Его рана, старая рана, снова открылась. Он чувствовал кровь в своих сапогах. Она стекала вниз по боку, по ноге, и когда он переставлял ногу, он ставлял под ней кровавый след.

Кровь на скалах…

Найнив подняла руку ко рту.

— Это случилось, Найнив, — сказал Ранд. — Ты не можешь остановить это. Пророчества ничего не говорят о том, что я переживу это. Я всегда находил это странным, не правда ли? Почему они говорят о крови, но не о том, что придёт после? — Он покачал головой, потом вытащил Калландор из ножен. — Морейн, Найнив, предоставите ли вы мне свою силу и присоединитесь ли ко мне в круге?

— Желаешь ли ты чтобы одна из нас вела, — колебаясь спросила Морейн, — так ты сможешь использовать его безопасно?

— Я не планирую пребывать в безопасности, — сказал Ранд. — Круг, пожалуйста.

Две женщины обменялись взглядом. Пока он возглавлял круг, кто-то другой мог ударить и захватить контроль над ним. Очевидно, ни кому не понравился запрос. Он не был уверен, должен ли он радоваться, что двое из них начали действовать сообща — возможно, вместо этого, ему следует волноваться, чтобы они не объединились против него.

Это выглядело как мысли о простых временах. Прошедших временах. Он криво улыбнулся, но знал, что улыбка не коснулась его глаз. Морейн и Найнив отдали ему свою силу, и он принял ее. Том поцеловал Морейн, затем они повернулись, разглядывая отверстие перед ними. Оно вела вниз, прямо к основанию горы, и огненную яму, которая была самым ближайшим местом к узилищу Темного, которую знал этот мир.

Тени от вернувшегося солнечного света лежали вокруг входа в пещеру. Ветер набрасывался на него, ногам было тепло от его собственной крови. Я не выйду живым из этой ямы, подумал он.

Но ему уже давно было все равно, выживет он или нет.

Главная его мысль — все ли он сделал правильно? Пришло ли время действовать? Достаточно ли хорошо он все спланировал? Он обязан был сделать все правильно!

— ВРЕМЯ ПРИШЛО. ДАВАЙТЕ СДЕЛАЕМ ДЕЛО.

Голос говорил с неизбежностью землетрясения, слова вибрировали в нём. Больше чем звук в воздухе, намного больше, слова, как будто говорились от одной души другой. Морейн ахнула, широко распахивая глаза.

Ранд не был удивлен. Он слышал этот голос раньше, и осознавал, что ожидал его. Надеялся на него, как минимум.

— Спасибо, — прошептал Ранд, затем шагнул вперед, в реальность Тёмного, оставляя за собой кровавые следы.

Фортуона, Имератрица Империи Шончан, изучала своего мужа, пока он отдавал приказы её войскам. Они собрались снаружи дворца в Эбу Дар, и она самолично восседала на сложном мобильном престоле, оснащённом жердями в нижней части, таким образом, чтобы его могла нести дюжина солдат.

Трон представлял ее великолепие, но также и давал иллюзию неподвижности. Убийцы могли предположить, что она не смогла бы двигаться быстро, нося свои формальные шелка, ее платье, драпированное вниз спереди и ниспадающее к земле. Они были бы удивлены, тому, что она могла освободиться от внешних предметов одежды щелкнув у запястья.

— Он изменился, Ваше величество, — сказал ей Беслан. — И в то же время нет. Я уже не знаю, что и думать.

— Он то, что послало нам Колесо, — ответила Фортуона. — Вы уже решили, что будете делать?

Беслан смотрел вперед. Он был порывистым, часто управляемый своими эмоциями, но не больше, чем другие Алтарцы. Они были страстные люди, и были прекрасным дополнением к Империи, даже теперь, когда их должным образом приручили.

— Я сделаю так, как было предложено, — сказал Беслан краснея.

— Мудро, — сказала Фортуона.

— Да стоит Трон вечно-, сказал. Беслан. — И пусть ваше дыхание длиться вечно. — Он поклонился, чтобы сделать все, как надо. Фортуона могла идти на войну, но это были земли Беслана, и он должен был управлять страной. Он настолько хотел быть частью сражения, но теперь он понял, что он нужен здесь.

Селусия смотрела ему вслед, кивая в знак одобрения. «Он стал сильным активом, научившись надлежащей сдержанности,»-заметила она.

Фортуона ничего не сказала. Жесты Селусии несли скрытый смысл, который Фортуона пропустила бы, если бы не их долгое общение. Беслан был обучен. Но прочие люди, однако…

Мэт начал проклинать близкий шторм, собравшись с командирами Шончан. Она не могла услышать точно, что вывело его. Что она наделала, связав себя с ним?

«Я следовала знамениям», подумала она.

Она поймала его взгляд к ней, прежде чем он вернулся к своему бреду. Он должен учиться сдержанности, но учить его… было бы трудно. Гораздо труднее было, чем обучение Беслана. По крайней мере, Селусия не говорила с нею осуждая вслух. Женщина была теперь Говорящая Правду Фортуоны, хотя Фортуна чувствовала, что Селусия находила скользким свое место. Она предпочла бы остаться только Голосом Фортуоны. Возможно, приметы показали бы Фортуоне кого-то другого соответствующего, как Говорящего Правду.