Роберт Джордан - Память огня

— Это риск, на который мы должны пойти.

— Я не согласна. Ранд, ты не знаешь что произойдет, если их сломать — это позволит ему освободится! Мы не знаем как близок к освобождению он был, когда запечатали скважину. Сломав печати ты можешь уничтожить мир! Что если наша единственная надежда в том, что сейчас он не полностью свободен?

— Это не сработает, Эгвейн.

— Ты этого не знаешь. Как ты можешь знать?

Он заколебался.

— В жизни много вещей, которые мы не знаем наверняка.

— Значит ты не знаешь, — ответила Эгвейн. — Что же, я смотрела, читала, слушала. Ты читал труды тех, кто изучал это, кто думал об этом?

— Спекуляции Айз Седай.

— Ранд, только у нас есть такое количество информации. Если открыть узилище Темного все может быть потеряно. Нам надо быть более осторожными. Это то, зачем нужна Престол Амерлин, Белая Башня была основана в первую очередь для этого. — Он на самом деле колебался. Свет, он думал. Сможет ли она достучатся до него?

— Эгвейн, мне не нравится это решение, — тихо сказал Ранд.

— Если я начну бой не уничтожив старые печати, то мне придется создать новые ненадежные печати. С ослабленными печатями мне придется создавать новые поверх ненадежных старых, это как наносить новую штукатурку на старые глубокие трещины. Кто знает, сколько продержатся такие печати? Спустя столетие мы можем предстать перед этой проблемой снова.

— Разве это так плохо? — спросила Эгвейн. — По крайней мере это точно. Ты запечатал Скважину в прошлый раз. Ты знаешь как это сделать.

— Мы не можем снова допустить порчу.

— На этот раз мы готовы к такому. Это не будет идеально. Но, Ранд… на самом деле, нужен ли нам этот риск? Рисковать каждой жизнью? Почему бы не выбрать простой путь, известный путь? Снова создать печати. Укрепить темницу.

— Нет Эгвейн, — произнес Ранд отходя от нее, — Свет! Это то, о чем идет речь? Ты хочешь, чтобы саидин снова был испорчен. Вы, Айз Седай… Вы боитесь самой идеи, что мужчины могут направлять, Вы думаете, что это подрывает Ваш авторитет!

— Ранд алТор, не будь дураком.

Он встретился с ней взглядами. Правители, казалось, мало обращали внимание на этот разговор, несмотря на то, что от него зависел весь мир. Они сосредоточенно изучали документ Ранда, негодующе переговариваясь. Возможно, разговор был для того, чтобы отвлечь их от документа, а затем вступить в реальную схватку.

Медленно гнев покинул его лицо и он поднял руки к вискам.

— Свет, Эгвейн. Ты все еще можешь делать это, будто сестра, которой у меня никогда не было: запутать мои мысли, заставляя злиться и одновременно любить тебя.

— По крайней мере, я последовательна, — сказала она. Теперь они говорили очень тихо, наклонившись через стол друг к другу. Из остальных только Перрин и Найнив, вероятно, находились достаточно близко, чтобы слышать разговор, и Мин присоединилась к ним. Гавин уже вернулся, но держался на расстоянии. Кадсуане обозревала комнату в другом направлении, но слишком внимательно — она прислушивалась.

— Я не привожу этот аргумент в какой-то дурацкой надежде восстановить порчу, — сказала Эгвейн, — Ты знаешь, что я выше этого. Речь идет о защите человечества. Я не могу поверить, что ты готов рискнуть всем из-за призрачной возможности.

— Призрачной возможности? — произнес Ранд, — Мы говорим о приходе тьмы, а не о создании новой Эпохи Легенд. Мы могли бы принести мир, положить конец страданиям. Или могли бы получить новый Разлом. Свет, Эгвейн. Я не знаю наверняка, смогу ли я починить существующие печати или создать новые. В любом случае, Темный должен быть готов к такому плану.

— А у тебя есть другой?

— Я уже говорил тебе о нём. Я сломаю печати, чтобы избавиться от старой, несовершенной заплаты, и попробую в этот раз сделать всё по другому.

— Весь мир будет ценой неудачи, Ранд — она остановилась, задумавшись. — Это еще не все. Чего ты мне не говоришь?

Ранд выглядел неуверенно, и на какой-то момент он стал похож на ребенка, которого она когда-та поймала, когда они с Мэтом тайком таскали пироги госпожи Коутон.

— Я собираюсь убить его, Эгвейн.

— Кого? Моридина?

— Темного.

Она отпрянула в шоке.

— Извини. Что ты собираешься…?

— Я собираюсь убить его, — сказал Ранд неистово, склонившись.

— Я собираюсь покончить с Темным. У нас никогда не будет настоящего мира пока он существует, скрытно. Я открою узилище, войду в него, и сражусь с Темным. Построю новое узилище, если необходимо, но сперва, я попытаюсь покончить со всем этим. Защитить Узор, Колесо, навсегда.

— Свет, Ранд, ты сошел с ума.

— Да. Это часть цены, которую я заплатил. К счастью. Только человек, не совсем в своем уме, будет достаточно храбрым, чтобы это попробовать.

— Я буду сражаться с тобой, Ранд, — прошептала она. — Я не позволю тебе втянуть нас в это. Прислушайся к голосу разума. Белая Башня должна руководить тобой здесь.

— Я знаю руководство Белой Башни, Эгвейн, — ответил он. — В коробке, избиваемый каждый день.

— Два взгляда встретились через стол. Вскоре завершилось и другое обсуждение.

— Я не против подписать это, — сказала Тенобия. — По мне, выглядит неплохо.

— Ба, — прорычал Грегорин. — Вас, Порубежников, никогда не волновала политика южан. Вы подпишете это? Ага, молодцы. Ну, а я не закую в кандалы собственную страну.

— Любопытно, — произнес Изар. Спокойный мужчина покачал головой и белоснежный хохолок затрясся, — Насколько я понимаю, это не твоя страна, Грегорин. Если только ты не считаешь, что Лорд Дракон умрет, и Маттин Стефанеос не станет требовать свой трон обратно. Возможно, он спокойно отнесется к тому, что Лавровый венец оденет Лорд Дракон, но не ты. Я в этом уверен.

— А есть ли в этом хоть какой-то смысл? — спросила Аллиандре. — Наша забота сейчас — Шончан, разве нет? Пока они здесь, мира быть не может. — Именно, — сказал Грегорин.

— Шончан и эти проклятые Белоплащники.

— Мы подпишем договор, — сказал Галад. Каким-то образом Лорд Капитан-Коммандор Детей Света оказался с официальной копией документа. Эгвейн не смотрела на него. Тяжело было не глазеть. Она любила Гавина, а не Галада, но… ну… не глазеть было непросто.

— Майен также подпишет его, — сказала Берелейн. — Я считаю повеления Лорда Дракона полностью справедливыми.

— Конечно ты его подпишешь, — Дарлин фыркнул. — Лорд Дракон, кажется этот документ разработан, чтобы защищать интересы некоторых стран больше, чем других.

— Я хочу услышать третье требование, — сказал Роэдран. — Меня не волнуют ваши разговоры о печатях — это дело Айз Седай. Он утверждает, что требований три, а я услышал только два.

Ранд приподнял бровь. — Третья и заключительная плата — последнее, что вы заплатите мне в обмен на мою жизнь на склонах Шайол Гул — это вот что: я командую вашими армиями в Последней Битве. Целиком и полностью. Вы делаете как я скажу, идете куда я скажу, и сражаетесь где я скажу.