Стив Лайонс - Мертвецы идут

Сорок первое тысячелетие.

Уже более ста веков Император недвижим на Золотом Троне Терры. Он — Повелитель Человечества и властелин мириадов планет, завоеванных могуществом Его неисчислимых армий. Он — полутруп, неуловимую искру жизни в котором поддерживают древние технологии, ради чего ежедневно приносится в жертву тысяча душ. И поэтому Владыка Империума никогда не умирает по-настоящему.

Даже в своем нынешнем состоянии Император продолжает миссию, для которой появился на свет. Могучие боевые флоты пересекают кишащий демонами варп, единственный путь между далекими звездами, и путь этот освещен Астрономиконом, зримым проявлением духовной воли Императора. Огромные армии сражаются во имя Его на бесчисленных мирах. Величайшие среди его солдат — Адептус Астартес, космические десантники, генетически улучшенные супервоины.

У них много товарищей по оружию: Имперская Гвардия и бесчисленные Силы планетарной обороны, вечно бдительная Инквизиция и техножрецы Адептус Механикус. Но, несмотря на все старания, их сил едва хватает, чтобы сдерживать извечную угрозу со стороны ксеносов, еретиков, мутантов. И много более опасных врагов.

Быть человеком в такое время — значит быть одним из миллиардов. Это значит жить при самом жестоком и кровавом режиме, который только можно представить.

Забудьте о достижениях науки и технологии, ибо многое забыто и никогда не будет открыто заново.

Забудьте о перспективах, обещанных прогрессом, о взаимопонимании, ибо во мраке будущего есть только война. Нет мира среди звезд, лишь вечная бойня и кровопролитие, да смех жаждущих богов.

Гюнтеру Соресону еще никогда в жизни не было так страшно. Он спрашивал себя, как бы поступили в такой ситуации его герои — мускулистые воины с квадратными подбородками, чьи подвиги воспевались в кинохрониках. Испытывали бы они страх? «Возможно, — думал он, — но это не заставило бы их отступить». Они просто сделали бы то, что должно, и приняли бы последствия, плохие или хорошие. Ему хотелось быть таким же смелым, и Соресон уверял себя, что он это сможет. Он сунул ладонь в карман брюк, и его пальцы нащупали твердый ободок кольца.

— О нет! — выдохнула Арекс.

Гюнтер отдернул руку, словно кольцо его укусило. Заметила ли она его движение? Или прочла намерения в лице? Он колебался, думая, не догадалась ли девушка, о чем он хочет спросить? И если да, то считать ли ее вздох ответом?

Арекс отложила вилку и прикрыла лицо ладонью. Вжалась в стул, словно пытаясь уменьшиться. Робко взглянула на Гюнтера:

— Двумя столиками позади меня, справа. Нет, от меня. Этот мужчина в синем, с бородой и плешью. Он смотрит в нашу сторону?

— Нет, — помотал головой Гюнтер.

— Мне кажется, я с ним встречалась. На каком-то приеме в Высоком Шпиле. Уполномоченный проктор или что-то вроде. Ты уверен, что он не смотрит на нас?

— Да, — ответил Гюнтер, — он глядит только в свою тарелку. Здесь темно, потому я тебя сюда и привел. Я вообще с трудом различаю его лицо. Уверен, что он тебя не узнаёт, тем более со спины. Если вы и встречались-то лишь раз…

— Ты прав, мне просто мерещится.

Арекс осмелилась бросить взгляд через плечо, и ее лицо облегченно просияло.

— Конечно же, это не он. Да и что бы человек его круга стал делать в таком месте?

Что-то в тоне Арекс покоробило Гюнтера: вероятно, ирония, прозвучавшая в слове «таком».

— Ты же пришла сюда? — заметил он.

— Я инкогнито, забыл? — напомнила девушка, вновь берясь за вилку и накручивая на нее длинный корень бораны. — Не хочу, чтоб меня нашли. И это последнее место на Иероним Тета, где станут искать племянницу губернатора.

— Да, — глухо ответил Гюнтер, — думаю, ты права.

Они ужинали у вершины одной из самых низких башен Иероним-сити. Так высоко Гюнтер в жизни не забирался. Эстакады, ведущие сюда, были переполнены даже в предвечерний час. Он неделями копил деньги, на взятку швейцару в ресторане. Это было первое место, в котором он побывал, где подавали настоящее мясо, а не синтетическую дрянь. Между столиками сновали сервиторы, принимая заказы у посетителей.

Но и этого оказалось мало. Арекс привыкла к местам куда лучше тех, что мог себе позволить Гюнтер, даже после повышения.

— Прости за суету, — сказала она. — Я могу лишь представлять, что сделал бы дядя Хенрик, узнав, что я забралась так далеко от дома.

— Догадываюсь, — вздохнул Гюнтер.

О чем он только думал, мечтая о жизни с ней, строя планы? Как они могли стать реальностью? Они ведь живут в разных мирах. И ее мир никогда бы не принял Гюнтера, а Арекс никогда не стала бы счастлива в его.

Гюнтер оставил кольцо в кармане.

Он настоял на том, чтобы проводить ее до дома, — хотя бы докуда можно.

Он о многом хотел ей сказать и о многом расспросить. Почему она все же пришла? Может, эти тайные встречи для нее лишь игра? Волнующее приключение на нижних уровнях? Думала ли она хоть раз, к чему это может привести? Гюнтер по-прежнему ощущал холодную тяжесть кольца в кармане и все еще боялся ответа, который мог услышать.

По пути через губернаторский сектор они взяли автотаксо, но вылезли из него через несколько жилых блоков, пока прокторы не слишком ими заинтересовались. Завели разговор о работе Гюнтера, и он долго что-то бубнил о годовом доходе каждой из его подопечных шахт, пока до него не дошло, что девушка заскучала. Не то чтобы она это показала, — напротив, Арекс мастерски изображала интерес. У нее была хорошая школа — как и любому с ее положением, ей приходилось посещать нудные официальные мероприятия.

Он помнил ту церемонию, что познакомила их: открытие очистного комплекса. Арекс стояла, освещенная красным заревом плавящегося металла, и вежливо смеялась над шутками начальника смены. Помнил блеск зеленых глаз и каштановые волосы, разметавшиеся по плечам. Помнил свои первые смущенные слова, обращенные к девушке, и то, как хорошо она ему улыбнулась, сделав вид, что они говорят по делу; как потом он наткнулся на нее на качающемся железном мостике, задохнувшись горячим сухим воздухом, и ее чувство юмора и еще одна добрая улыбка разрядили неловкую паузу. Неужели она лишь изображала интерес к нему?

Они брели между башнями из пластали и стекла по пустынным эстакадам, шагали по белым отметкам, обозначавшим пешеходные переходы, пока приземистые округлые автотаксо гудели по обе стороны от них. Здесь людей было меньше.

— А ты, — неожиданно спросила Арекс, — не замечал ничего странного? В шахтах, я имею в виду?