Дэн Абнетт - Не ведая страха. Битва за Калт

— Мы сможем связаться с флотом? — интересуется Вентан.

— Если заставим их работать, — соглашается она, — то сможем связаться с флотом.

— Мы уже выбрали Лептий Нумин как наиболее подходящий вариант, — говорит Арук. — Дополнительным преимуществом является то, что благодаря подземной сети туда легче добраться, чем до какой-либо из открытых целей на равнинах.

— Это часть аркологии Калта? — спрашивает Вентан. Он припоминает, что планету пронизывают крупные системы естественных пещер, многие из которых обустраиваются под жилье. Они иногда используются в качестве убежища для населения, когда здешняя звезда проходит нечастые периоды максимальной солнечной активности.

— Не всей, только ответвления, — отвечает Таурен. — Первые губернаторы создали безопасное подземное сообщение между городом и дворцом.

— Военная поддержка Тринадцатого легиона в Лептии будет чрезвычайно полезна, пока мы будем осуществлять программу восстановления, — произносит Арук.

Он смотрит на Вентана. Поврежденный красный глаз мерцает. Он гаснет и вновь загорается. Вентан слышит исходящее из кибернетики Арука бормотание бинарного кантирования.

— Я установил контакт, — говорит тот. — Есть соединение с командиром скитариев Гаргозом. Вместе с Гаргозом ваш капитан Сиданс.

— Каково положение дел? — спрашивает Вентан. — Спросите его, какова ситуация.

Бинарное потрескивание.

— Неприятная, — передает Арук. — Место сбора подверглось бомбардировке. Много убитых. Уцелело очень мало техники и транспорта. Сиданс сообщает, что силы Четвертой роты Ультрамарина, а также восьми других сумели укрыться в районе вала Браксаса. Приблизительно семьсот человек. Они готовы следовать вашим указаниям.

Арук смотрит прямо на Вентана.

— Капитан Сиданс особенно хочет подчеркнуть, что он рад вас слышать. Он рад узнать, что вы живы.

— Скажи ему, где им нужно быть. Попроси выяснить, какие еще силы он сможет мобилизовать. Как командующий сборами, я санкционирую перемещение войск. Попроси его сообщить оценочное время прибытия.

Арук кивает и транслирует.

— Нам понадобится тайный пароль, — произносит Селатон.

Вентан задумывается.

— Они вскрыли все. Взломали код Механикум, — говорит Селатон. — Нельзя доверять даже нашим кодам авторизации.

Вентан кивает.

— Скажи Сидансу, что он может доверять только сообщениям от того, кому известно количество разрисованных эльдар. Скажи, что я поверю только тому же самому.

— Сделано, — произносит Арук. — Что это означает?

Вентан не отвечает.

— Скажи ему, что я встречусь с ним в Лептии Нумине через несколько часов, — говорит он.

[отметка: 6.59.66]

Магистр ордена Марий Гейдж врезается в переборку и сползает по ней с влажным скрипом, оставляя за собой кровавый след.

Он ранен чем-то отравленным. Яд подавляет трансчеловеческие факторы свертывания крови. Гейдж чувствует, как тело борется с лихорадкой.

Чувствует, как разум борется со страхом.

Это не страх перед смертью или болью. Даже не страх перед неудачей.

Это ослабляющая тревога перед лицом неизвестного.

То, что человечеству пришлось преодолеть, чтобы выйти наружу из пещеры, чтобы отправиться в путешествие в другие миры. То, что человечеству пришлось превозмочь, чтобы отпугнуть ксеносов и кошмары, таившиеся в Древней Ночи.

Тот страх, без которого был рожден его род.

Это изумляет его.

Он полагал, что видел все. У него была долгая и успешная карьера. Подтверждением тому является его должность первого магистра ордена. Он был с Ультрамарином с самого начала.

Они генетически усовершенствованы, у них ослаблена реакция страха. Они запрограммированы на воздержание от этой слабости, сопротивление критическим и приводящим в смятение потрясениям, которые может вызвать страх. Частью этого программирования является изучение всех угроз и опасностей, всех новых форм ксеносов и мутантов, с которыми Империум может столкнуться в ходе своей внешней экспансии. Ничто не должно становиться неожиданностью. Следует исследовать каждый новый кошмар. Они должны быть готовы ко всем новым возможностям. Нужно вырабатывать иммунитет. Равнодушие. Некоторые говорят, что из-за этого Ультрамарины кажутся черствыми, но это всего лишь огрубление сродни тому, какое может появиться на руках труженика от упорной работы.

Они не должны дрогнуть. Они должны быть невосприимчивы к испугу.

Гейдж думал, что так и есть. Действительно думал. Страх был ему неведом.

У него на лбу появляются бусинки пота. Он силится подняться, но не может. Вот и урок, думает он, практическое применение теоретических знаний. Наша слабость в гордости. В чрезмерной самонадеянности. Мы настолько уверены в себе и своем хваленом бесстрашии, что становимся уязвимыми из-за убеждения, будто в галактике больше нет ничего такого, что способно нас напугать.

Гейдж уверен, что Жиллиман уже думал об этом. Уверен, что Жиллиман уже записал эту идею где-нибудь в своих заметках по кодификации. Грех чрезмерной самонадеянности. Да, Жиллиман определенно предостерегал против него в своих текстах. Он наставлял Тринадцатый не присваивать себе превосходства над чем бы то ни было, включая страх, поскольку это моментально порождает уязвимость.

Теперь Гейдж думает, что примарх наверняка говорил об этом несколько раз.

Наверняка. Наверняка говорил.

Он говорил.

Его предупреждали. Предупреждали об этом.

А если нет. Если. Если нет, то в этом случае Гейдж надеется, что сможет… Сможет указать на это Жиллиману. Указать позже.

Только. Только никакого «позже» может уже не быть.

Жиллиман.

На мостике, когда… Мостик только что…

Существо. Эта тварь.

Так много крови. Затем прорыв в пустоту. Эта тварь. Возможности может уже не быть. Жиллиман. Жиллиман может… Его затянуло в космос, когда окна разлетелись.

Он может быть…

Жиллиман может быть уже мертв.

Эта тварь.

Проклятая тварь.

Он…

…возвращается из черноты. В горле едкая желчь. В глазах слезы. Мучительная боль в спине и ребрах — там, куда его ударила тварь.

Он потерял сознание. Потерял сознание. Соскользнул в красный туман беспамятства, когда токсины на мгновение пересилили его.

Гейдж тяжело дышит. Каждый толчок легких — как огонь в горле. Он смотрит в глубину вестибюля.

В воздухе дым. Он движется вдоль потолка, словно река, гонимый непрерывным ветром. Воздушные насосы флагмана пытаются восстановить атмосферное давление на борту после прорыва на мостике. Вспыхивают предупреждающие лампы. В пяти метрах от себя он видит мертвого Ультрамарина. Голова товарища неестественно вывернута. Позади него, прислонившись к переборке, сидят три офицера мостика, которые привалились друг к другу, будто друзья, вернувшиеся с ночной попойки в увольнительной. Они полностью покрыты кровью, как будто их покрасили, не считая белков остекленевших вытаращенных глаз.