Стив Паркер - Легенды темного тысячелетия

— Моя госпожа, взгляните на ту яму. Крайняя слева. «Лендрейдер» или что-то подобное. Несущие Слово.

Верина едва заметно вздрогнула, словно одно лишь упоминание предательского легиона Хаоса могло призвать сюда самих Повелителей Боли. Значит, космические десантники Хаоса уже здесь. Что ж, в этом нет ничего удивительного. Валерий, апостол жуткого капеллана Эреба, несколько недель назад высадился на Гирус Секундус с большим контингентом из легиона Несущих Слово. Вполне естественно было ожидать, что рано или поздно он появится здесь, жадный до крови мужчин и женщин, сражавшихся в рядах Имперской Гвардии и все еще ожидающих эвакуации в космопорте Эретов.

Благодаря автоматическим батареям было бы возможно удержать оборону даже в случае ближнего боя, но появление осадных орудий, которые сейчас монтировали воины Хаоса, кардинальным образом меняло расстановку сил. Пара залпов осадных мортир, несколько дюжин противобункерных зарядов по бастионам — и оборона будет прорвана. Верина занялась настройками визора, чтобы получше разглядеть вражеский борт. Сомневаться не приходилось, обшитая мощной броней машина была десантным транспортом «Черный крестоносец». Самые худшие опасения Верины подтвердились, когда передний люк десантно-штурмового корабля открылся, и из чрева машины выступил десантник Несущих Слово. Внушительных габаритов воин был к тому же закован в чудовищных размеров терминаторский доспех и двигался при этом легко, изящно и грациозно.

Спрыгнув обратно в траншею, Верина посмотрела туда, где сквозь развалины храма Императора-Триумфатора виднелся космодром Эретов. Там, у стартовых площадок сгрудились остатки Седьмого и Двадцать первого Гирусских полков. Она насчитала шесть грузовых челноков на опорных рамах. Помимо них еще цела стая других судов самого разного класса и калибра, от посадочных модулей до роскошных частных яхт, без устали сновала от космопорта к расположению Флота на орбите и обратно. Там, на орбите также находились и крейсеры Флота, которые сегодня утром собирались нанести по планете орбитальный удар, но решили повременить. От осознания чудовищности сложившегося положения по телу Верины прошла легкая дрожь. Отказ от бомбардировки означал, что события пошли по самому худшему варианту: Флот займется патрулированием путей отхода, а планета будет сдана врагу. Что ж, так или иначе, а Верине с сестрами предстоит держать оборону еще как минимум двенадцать часов, прикрывая отход.

Не желая выказывать свою тревогу перед сержантом Филоновой, Верина направилась к храму, чтобы в последний раз полюбоваться иконами, украшавшими это некогда величественное здание. Когда на прошлой неделе Первая рота Седьмого Гирусского полка высадилась у развалин храма и комиссар Андрош Йелинек приказал очистить и привести в порядок алтарь, Верина вернула опрокинувшуюся статую святой Катерины туда, где ей следовало находиться — одесную Императора. Понятное дело, среди бойцов роты не водилось реставраторов, но воины трудились усердно, и Верина не была исключением. Работа над восстановлением алтаря помогла ей на время справиться с собственными чувствами, бушевавшими в сердце с тех пор, как погиб ее наставник.

Когда-то Верина состояла в ордене Девы-Мученицы, и не было для нее большего счастья, чем преданно служить святой Катерине, врачуя и утешая страждущих, — с самого детства она чувствовала призвание к этому делу. Канонисса Софития говорила, что у нее истинный дар и ей под силу исцелить даже самую изломанную, искореженную душу. Не будет преувеличением сказать, что вот уже многие годы в ордене не было хирурга равного Верине как в талантах врачевания, так и в благочестии. Возможно, именно эти таланты и привлекли внимание инквизитора лорда Матальнэ, который, к большому неудовольствию канониссы, забрал Верину из обители, призвав девушку к себе на службу.

Верина мысленно вернулась в тот день. Она в мельчайших подробностях помнила ожесточенный спор между Софитией и стариком-инквизитором.

— Я ее вырастила. Она дорога мне. Она нежная и ранимая. Она ничего не знает о мире за пределами этих стен и не готова нести столь тяжелую ношу, которую вы собираетесь взвалить на ее плечи.

В тот день Верина в силу надменности, свойственной юности, полагала, что Софития хотела унизить ее перед инквизитором, чтобы тот оставил ее в монастыре святой Катерины. В глубине души она обрадовалась, когда лорд Матальнэ с улыбкой отмахнулся от доводов канониссы и без обиняков поинтересовался, не желает ли Софития официально оспорить его выбор. Только потом Верина узнала, что, с одной стороны, у лорда-инквизитора был Темный Дар, а Софития всегда относилась к псайкерам с презрением; с другой стороны, орден никогда бы не решился пойти на обострение отношений с Инквизицией по столь незначительному вопросу, каковым была судьба молоденькой монашки.

Да, Верине пришлось пройти через многие испытания. Судьба вырвала ее из привычного мирка, полного чистой веры и молитвы, заставив обратить талант на службу Империуму. Верина, прежде имевшая весьма смутное представление о врагах человеческой расы, теперь вплотную столкнулась с ведьмами, культистами и падшими. Несмотря на то, что от нее требовались преимущественно ее таланты врачевательницы — люди из свиты инквизитора часто нуждались в медицинской помощи — особенностью ее работы здесь было «хирургическое сопровождении» допросов, и за четыре года, до прибытия в Пределы Пируса в прошлом месяце, через ее руки прошли более двух сотен подследственных. По меткому выражению лорда Матальнэ, она «вырезала из них правду». После такого выживали очень немногие. Тех, кто был признан виновным, предавали очистительному огню, а невиновных ждала инъекция — «Милость Императора», обеспечивающая быструю безболезненную смерть.

И в этом заключалась суть дилеммы, не дававшей Верине покоя, как ни пытался успокоить ее лорд Матальнэ. Верина принесла обет святой Катерине — посвятить себя врачеванию, а потом во имя Императора ей пришлось нарушить эту клятву. При этом отказ выполнить требование инквизитора автоматически означал отказ подчиняться воле Императора. Таким образом, Верина тут же оказалась бы клятвопреступницей, отрекшейся от присяги Золотому Трону. Еретичкой. Ее всю жизнь учили спасать жизни слуг Императора, а в итоге вынудили стать соучастницей пыток и убийств граждан Империума. Кто знает, сколько еще людей приняли бы смерть от ее скальпеля, если бы месяц назад лорд Матальнэ не погиб со всей своей свитой. Его «Валькирию» сбили над Гироградом, куда он летел подавлять мятежи, поднятые культистами Хаоса на Гирус Секундус.

Прогоняя тревожные мысли, Верина подняла глаза на статую святой Катерины, после взрыва лишившуюся лица. Девушка почувствовала, как по щекам текут слезы. Ей вдруг подумалось, что статуя осталась без лица потому, что святая Катерина устыдилась ее и не желает более глядеть на снедаемую сомнениями сестру. Верина не выдержала испытания на крепость веры. В глубине души девушка была твердо уверена, что ей следовало либо найти в себе мужество воспротивиться лорду Матальнэ и лишить себя жизни, не нарушив при этом клятвы врачевательницы, либо безропотно принять возложенную на нее ношу и не терзаться сомнениями. Верина, опустившись на колени, открыла ячейку нартециума, закрепленного на руке. Оттуда бесшумно скользнула игла. «Милость Императора». Верина уже почти израсходовала свой запас в этих условиях, когда враг шел на штурм каждый день. Впрочем, у нее еще оставалось чуть больше десятка доз — более чем достаточно, чтобы примирить себя со всеми сомнениями, не дававшими ей покоя.