Стивен Эриксон - Пыль Снов

«Хотелось бы увидеть своими глазами».

Но он помнит предсмертный крик Азата. Помнит кривые деревья в столбах пламени, горечь и жар почвы, которую раскидывал пальцами. Помнит, как вылез наружу, под безумное небо в полосах дыма, под проблески молний и ливень пепла. Помнит первую мысль, вылетевшую вместе со вздохом невозможной свободы.

«Джакуруку, ты изменился».

Верность возникает при странных обстоятельствах. Раскаяние и благодарность, пожатие руки, мгновение порочного восторга, принятое за поклонение… Взгляд скользнул к Скенроу. Зловещие тени исчезли. Она спала, прекрасная в своем покое. «Невинность так драгоценна. Но не думай обо мне с любовью, женщина. Не вынуждай к моменту признания, к истине глупых клятв, вымолвленных целую жизнь назад.

Давай еще немного поиграем в игру блаженного забвенья.

„Лучше так, Драконус“.

„Друг, это империя Каллора. Не передумаешь“?

Передумать. Да, надо было… „Берег кажется гостеприимным. Если бы я заботился о своих делах…“

Тут он улыбнулся.

И я улыбнулся в ответ.

Драконус возвращался на тот континент — я слышал его шаги, там, внутри казавшейся вечной тюрьмы. Он возвращался, чтобы лично увидеть безумства Каллора.

Ты был прав, Драконус. Лучше мне было заботиться о своих делах. Хоть раз.

Ты меня слышишь? Драконус? Ты слушаешь?

Я передумал. Наконец-то. И скажу вот что: найди меня, и один из нас умрет».

— Завитки на собачьей шерсти.

Бальзам выпучил глаза: — Что?

Наоборот скривился: — Ты же хотел гадания?

— Уже не уверен.

Маг прищурился на уродливую тварь, которую держал за ошейник — зарычал и швырнул прочь.

Мертвяк, Бальзам и Горлорез следили, как тварь кувыркается, но в самый последний миг ловко встает на четыре лапы. Взмахнув хвостом, она исчезла в ночи.

— Как проклятая кошка, — сказал Горлорез.

— Это даже не собака, — буркнул Мертвяк.

Наоборот успокаивающе поднял руку: — Собака, лиса, какая разница? Но мне нужно найти что-то другое.

— Как насчет овечьей шкуры?

— Овечья шкура живая? Нет? Не сработает. Нужно что-то дышащее.

— Потому что дыхание шевелит завитки, — кивнул Бальзам. — Я усек.

Наоборот кинул беспомощный взгляд Мертвяку, а тот пожал плечами, ответив: — Пустая трата времени вся затея. Каждый провидец и гадатель в мире сейчас чувствует, как ему мозги выскребают. — Он бережно коснулся шеи. — Клянусь: я ощутил поцелуй меча. О чем только думает Худ? Безумец. Всё дело…

— Плевать на Худа, — рявкнул Наоборот. — Не от него у меня мокрые штаны.

Бальзам вытаращился: — Правда?! Боги подлые.

Горлорез издал резкий, свистящий смех. Пригнул голову. — Извините. Просто я… ладно.

Наоборот сплюнул на землю. — Ничего веселого, Горлорез. Ты не понял. Это… оно… Оно появилось не на другой половине мира, а здесь.

Бальзам уже очумело озирался: — Где? Дайте доспехи — кто… что?..

— Расслабься, сержант, — сказал Мертвяк. — Он не имел в виду прямо здесь. Он имел в виду… э… А что ты имел в виду?

— Снова шуточки? Ты не лучше Горлореза. И почему вообще я с вами разговариваю?

— Мы хотели гадания, — напомнил Горлорез.

— Я передумал. Дурацкая идея. Думаете, Скрипач сейчас играется с Картами? Ни шанса. Забудем. Я иду в постельку. Не спать, конечно, какой тут сон. Фактически…

Бальзам подскочил и ударил мага кулаком. Наоборот упал, словно мешок.

Горлорез снова зашелся визгливым хохотом. — Сержант! Это зачем?

Бальзам хмуро смотрел на костяшки пальцев. — Сказал, что спать не может. Вот теперь спит. А ну-ка, оттащите его в палатку. Пора взять ответственность. Именно это я и делаю. Отнеся его, мы… ну, найдем Эброна. Устроим гадание, даже если оно нас убьет.

— Мне нужны еще капралы, — сообщила Хеллиан ночному небу. Она только что сидела у костра и смотрела в пламя. Но теперь она лежит на спине, под круговоротом звезд. Мир умеет меняться в один миг. Кто так придумал? — Одного не хватает. Белбрит, ты теперь капрал. И ты, Природе.

— Навроде.

— Нет, не навроде, а настоящий.

— А он Балгрид.

— Я так и сказала. Как только кончится землетрясение, займемся делом. Кого не хватает? Сколько вообще в моем взводе? Четверо, так? Последний тоже капрал. Хочу четырех капралов, чтобы исполняли приказы.

— Какие приказы?

— Которые я отдам. Во-первых, вы все мои телохранители — со Смертососом покончено. Пусть держится подальше.

— Он верит, что вы королевской крови, сержант.

— Я и есть, Типа. Делай что скажу. Где мой настоящий капрал? Увальный Нерв? Ты здесь?

— Так точно, сержант.

— Здесь, сержант.

— Больше видеть не могу такую мешанину. Несите меня в палатку… нет, не так, идиоты, не ставьте на ноги, а беритесь за ноги. Медленно, нежно — ой, кто камни положил под опу? Карпал Как-бы, убери камни, ладно? Боги, да где же палатка? В Летрасе?

— Мы ищем, сержант… а вы ее ставили?

— Я? Вы карпалы, ваша и работа.

— Погодите, сержант. Вот же она. Вы на ней лежали.

— Так и думала. Право, перличствующее званию. Дайте дощечку и палочку, кто-нибудь. Я вас запишу. Я вас разжалую до… до… подкарпалов. Что за бух?

— Забиваем колья, сержант. Мы быстро.

— Эй! Гляньте на те зеленые штуки! В небе! Кто их туда положил. Уберите!

— Хотелось бы, сержант.

— Теперь ты подподкарпарл за непвение пуказам. Прусказам. Прюазам. Погодите! — Она перекатилась набок и выблевала, хотя довольно вяло. — Приказам. Ха! Эй, куды меня тащите? Я не кончила. Что-то в небе… я видела, прямо поперек зеленого. Видели, карпалы? Слушайте! Большие крылья — видела… ох, ладно. Кто-то в беде, но мне что? Проверьте палатку сейчас же — пауки не допускаются — глупые войны, как они сюда пришли?..

Геслер поднес фонарь поближе. — Погляди-ка ты! Спорю, это сделала одна из крыс Бутыла. Пережевала весь Худом клятый ремень. Поймаю — сверну тощую голову.

— Крысе или Бутылу? — спросил Буян.

— Все равно. Обоим. Знаю, я смотрелся глупо с мешком на одном плече…

— Да, — подтвердил Буян, — ты был смешным. Перекошенным. Словно зеленый рекрут, не умеющий работать с ремнями.

Геслер сверкнул глазами: — А ты весь день сказать не мог, весь день. Друг называется. А если бы у меня грязь была на пол-лица — ты тоже молчал бы?

— Уж это точно. Если бы сумел не рассмеяться.

— В следующий раз увижу у тебя колбасу пониже пояса и то не скажу!

— Надо будет проверяться. Этому я научился. Не поискать ли Острячку? Что-то запоздала.

— Пошли Поденку и Курноса.

— Ты шутишь?

Геслер прекратил связывать пережеванный ремень. — Хм. Верно. Иди сам.

— Уверен, что помощь не требуется?

— Нет, уже помог больше чем нужно.

— Вот именно. Устал я, Гес. Слишком стар для походов, а мы как раз в походе. Еще немного и пойду на культях от колена.