Шон Уильямс - Необузданная сила

В самый последний момент, как только он поднял световой меч, чтобы прорезать дюрастил, на котором он стоял на коленях, он понял, что все, что он когда-либо делал, вело его к этому моменту. Это было противостоянием с тех пор, как Дарт Вейдер похитил его с Kaшиика и сделал его своим инструментом. Дважды в прошлом Вейдер предавал его, но, в конечном счете, слуги всегда предавали своих хозяев так же, как ситхи всегда предавали друг друга. Этот момент представлял собой кульминацию обучения целой жизни и опыта.

Это было его самой стимулирующей проверкой. По сравнению с этим, убийство джедаев было легким делом. Разрушение имперских заводов — аналогично. Сбивание «Скайхука» и звездного разрушителя, убеждение потенциальных повстанцев в его искренности, участие в поединке с планетарным разумом и с другими служителями темной стороны — все это — повседневная работа.

Работа его жизни начиналась или заканчивалась в зависимости от того, как он смотрел на это.

Он задавался вопросом, что чувствовал ли Koтa на Корелии, или Юноне на «Эмпирикале», или любой из заключенных в тюрьму повстанцев перед тем, как согласились встретиться с ним? Возможно, у каждого были такие моменты в их жизни. Он задавался вопросом, должен ли он считать себя удовлетворенным тем, что случилось на сей раз? Он не управлял своей судьбой на «Эмпирикале» или на Кореллии. Он был жертвой судьбы. Теперь рука судьбы была позади его спины.

Чувствовал ли Дарт Вейдер когда-либо то же? Или отец Галена? Его измененный световой меч шипел перед ним. Была сила в этом огне воды и чистоте цели — чтобы не убить, а быть только инструментом Силы. Требовалось действие. Джедаи понимали это. Он тоже понял это.

Он должен прекратить задавать вопросы, сказал он себе, и сконцентрироваться на том, что должно быть сделано.

Наведя наконечник лезвия на пол, он прорезал круг вокруг себя и прыгнул в коридор ниже.

Там было пусто. Телекинезом он запечатал двери, ведущие обратно на Звезду Смерти, до того, как кто-либо мог услышать шум. Затем он повернулся и взломал внутренние двери.

— … предатели Империи, — доносился голос Палпатина из следующей комнаты, злорадный, холодный, исполенный немыслимой злобы. — Вас будут допрашивать. Пытать. Вы выдадите мне имена ваших друзей и союзников. А затем, когда в вас не будет больше нужды, вас казнят.

Бейл Органа возвысил голос, защищаясь.

— Наши смерти только сплотят оставшихся…

— Ваши казни будут очень показательными и очень болезненными, сенатор Органа. Они послужат целям уничтожения дальнейшего раскола.

Ученик целенаправленно шагнул в комнату, обходя большой генератор энергетического поля в центре зала. Мон Мотма, Гарм Белл Иблис, Бейл Органа и мастер Рам Кота стояли вместе у дальней стены, окруженные Имперскими гвардейцами. Император расхаживал перед ними, сгорбившись и спрятавшись в капюшоне, но излучая невероятную силу. Ученик же не видел никого, кроме темной фигуры со скрещенными руками, наблюдавшей за происходящим, видневшейся в метре или двух дальше.

Кота поднял свое изувеченное лицо, когда появился ученик. Жужжание светового меча неожиданно оказалось слишком громким.

— Сопротивление все еще существует, — сказал Кота, усмехаясь так, словно никогда и не считал иначе.

Дарт Вейдер и Император повернулись одновременно.

Волна ненависти захлестнула каждую клеточку в теле ученика. Наконец-то время мести пришло.

Ненавидящий взгляд Императора сменился насмешливой маской.

— Лорд Вейдер, разберись с мальчишкой. Должным образом, прямо сейчас.

Но Темный Лорд уже начал свое движение. Красный клинок его светового меча ожил, разбрасывая кровавые тени по комнате. Никаких обсуждений. Никаких угроз с его стороны. Было ясно, что он лишь намеревался закончить то, что не удалось завершить на Кореллии.

Ученик четко знал, чего ему следовало ожидать. Они уже дрались друг с другом много раз до этого. Его учили сражаться руки этого человек в черном костюме — человека, чье лицо было всегда скрыто от него. Он изучил мельчайшие приемы усовершенствованной версии Джем Со, боевого стиля, включающего в себя элементы Атару, Соресу и Макаши. Он отбил множество необузданных, стремительных атак, которые могли ошеломить даже выдающегося рыцаря-джедая. Он уже перенес бремя многих психологических битв.

Он полагал, что был готов, когда жестокий вертикальный удар застал его врасплох.

Простой двойной удар, вверх, и затем вниз, содержал достаточно силы, чтобы заставить задрожать его запястья и плечи, и чуть ли не лишить обеих рук. Вспышка соединенных мечей была ослепляющей. Он неуверенно отступил назад и попал в центр телекинетического шторма. Мастер использовал его секундную слабость и метнул в него со всех сторон предметы, надеясь таким образом ослабить его бдительность. На мгновение это сработало.

Затем ученик выпрямился и взмахом левой руки оттолкнул предметы прочь. Он парировал беспощадный удар, способный разрубить его пополам и другой, который аккуратно бы снял голову с его плеч. Низко пригнувшись, он атаковал Учителя в живот, а потом резко вскинул меч вверх, надеясь поймать подбородник шлема Дарта Вейдера и пронзить его горло. Красный клинок блокировал удар, но лишь частично. На мгновение они разошлись для короткой передышки, и осторожно кружили друг напротив друга.

Ученик понял, что до сего времени они никогда не сражались на равных. Либо Учитель сдерживался, либо он сам сдавался. Теперь впервые они могли видеть реальные способности друг друга. В то время, как Дарт Вейдер был силен и безжалостен, он сам был быстр и ловок. Помимо того, существовали методы сражений, не включающие световые мечи. Незакрепленные объекты, разогнанные Силой до чудовищных скоростей, превратились в метательные снаряды и летали по всем направлениям. Невидимые руки пытались сжать чужое горло или били так, что подобным ударом можно было бы забить сваю. Пол наколнялся под ногами, несколько балок метались подобно копьям, перегруженные электрические цепи взрывались.

— Ты слаб, — сказал ученик своему бывшему Учителю, когда тот обрушил на него вторую серию сокрушительных ударов, каждый из которых он парировал с элегантной точностью.

Дарт Вейдер сражался блестяще, каждый его удар мог бы стать смертельным. Он стремился к убийству. Все, что ему требовалось — всего лишь один промах, малейшая брешь в защите его соперника.

Ученик поклялся не допустить подобного. Он вертелся и танцевал вокруг Учителя, изучая возможности его защиты.

— Ты полагал, что я умер, — сказал он, позволив этому маленькому торжеству еще более укрепить свою решимость. Световые мечи плясали настолько быстро, что их очертания размывались, разбрасывали вокруг себя искорки, и это было бы чарующим зрелищем, если бы намерения не были столь убийственны. Учение чувствовал дикую, радостную энергию темной стороны, текущую через него, и сопротивлялся ее зову в поисках наилучшего способа закончить действо.