Гэв Торп - Путь Воина

— Война надвигается на нас, и мы должны нести ее тяжкое бремя на своих плечах.

Конечно же, железная кожа Кхаина! Корландриль почувствовал себя сильным, сильнее, чем когда-либо прежде. Он поиграл мускулами рук, грудными мышцами, доспехи сжимались вокруг него бодрящими жесткими объятиями.

— Мы стоим перед Кхаином, уверенные в своем призвании, свободные от сомнений и страха.

Сердце Корландриля отбивало барабанную дробь — бесконечную, воинственную, ведущую вперед. Сжав кулаки, он почувствовал силу в своих руках. Это здорово — быть таким могучим, наполненным жизнью.

— Мы не убегаем от смерти, мы идем в тени Кхаина, гордые и бесстрашные.

Доспехи, продолжая подгонку, скрипели. По мере того, как они срастались, Корландриль чувствовал, как доспехи соединяются с ним, наполняя его душу своей. Услышав, как кто-то часто и тяжело дышит, он с трудом догадался, что это его дыхание. Закрыв глаза, он увидел, как огненноглазый призрак его гнева кружится вокруг него и окутывает так же уверенно и надежно, как бронированные доспехи.

— Мы наносим удар из мрака, быстро, как скорпион, смертоносным прикосновением.

Корландриль ощутил пустоту в руках и страстно возжелал почувствовать в своих пальцах меч и пистолет. В предвкушении он сжимал и разжимал руки в перчатках.

— Смотри не глазами, но выпусти гнев, пусть дар Кхаина ведет тебя.

Темнота шлема окутала Корландриля, и он застыл в пространстве и времени. Вселенная замерла, задержав дыхание. Он стоял во мраке, смакуя его, с пренебрежением вспоминая страх, который испытал, впервые появившись в этом месте. Оно сделало его цельным.

Что-то возникло в его правой руке, и он нежно сжал это. Острые лезвия, застрекотав, ожили на мгновенье и тут же застыли. С легким щелчком что-то присоединилось к передающему шнуру на его левой руке, и она сжала рукоятку пистолета. С нее свисала руна Тирианны, его собственное маленькое украшение.

Затем его путеводный камень скользнул на свое место на его груди, охраняя его дух от проклятия. Это — его последняя броня, его истинная защита против того, чем он становился, существа, которым он хотел стать.

Тьма была и внутри него, и снаружи, огненные глаза пристально смотрели прямо из его головы. Он с самого начала знал эту призрачную фигуру, против которой сражался, но только сейчас по-настоящему разглядел ее. Он бился с самим собой. Он напрягал все силы в борьбе с порывами и желаниями, которые еще оставались в его душе. Он так отчаянно старался подавить свой гнев, но боролся он по неведению.

Тьмы не стало — за исключением того, что глаза Корландриля были еще закрыты. Он открыл их и взглянул на мир свежим взглядом сквозь ярко-красные линзы своего шлема.

Пригнувшись, он сделал шаг вперед и непринужденно принял боевую стойку. Он больше не был существом из плоти и крови, смертным, полным фальши и грубых страстей. Он — воин, часть Кроваворукого бога, аспект Каэла Менша Кхаина.

Корландриля больше не было.

На его месте стоял Жалящий Скорпион Храма Смертельной Тени.

Главная галерея боевого корабля представляла собой огромный зал со сводами из реброобразных конструкций, которые разделялись на высокие, узкие дверные проемы, ведущие в боковые помещения. Вспышки энергии плясали вдоль сердцевины из призрачной кости, которая сливалась со скрытыми психоцепями за переливающимися сине-зелеными стенами. Сводчатые помещения корабля звенели от топота ботинок, лязга клинков, рассекающих воздух, и время от времени взрыва или вспышки лазерного огня в ходе проверки оружия. Воины из десятков аспектных храмов Алайтока упражнялись в своих ритуалах в отдельных залах, которые ответвлялись от главного магистрального прохода, звучащие под высокими потолками мантры экзархов сплетались в полифоническую симфонию войны.

Корландриль стоял в шеренге с остальными воинами Смертельной Тени и слышал только голос Кенайната и стук своего сердца.

Аватар — на борту. Кроваворукий бог расхаживал среди них. Корландриль ощущал его присутствие всеми чувствами, его сердце колотилось быстрее, каждое движение наполнялось особой энергией. Его разум сосредоточился на одной-единственной цели: уничтожить орков, разграблявших Эйленилиеш.

Мысли о сражении наполняли его предвкушением. Несмотря на то, что воинские ритуалы давали ему возможность вывести гнев за рамки повседневной жизни, именно во время войны он сможет избавиться от него. Предстоящее кровопролитие, внутреннее противоречие жизни и смерти, волновало Корландриля. Это обещало даже большее упоение и удовлетворение, чем завершение скульптуры или кульминация грез, хотя его воспоминания об этих предыдущих победах были весьма смутными.

По завершении тренировки Кенайнат отпустил их. Корландриль колебался, не зная, чем заняться дальше. К нему подошла Элиссанадрин, снимая шлем. Корландрилю, который видел все в темно-красном свете сквозь линзы шлема, сразу бросилась в глаза руна из засохшей крови на ее лбу и бесстрастный взгляд, в котором он узнал теперь боевую маску.

Нерешительно и смущенно Корландриль снял свой шлем, опасаясь, что это каким-то образом лишит его боевой маски. Однако, оказавшись без шлема, он не почувствовал никакой разницы. Руна на коже закрепляла его психическое состояние, служила чем-то вроде якоря его гневу.

Он последовал за остальными, когда они покинули залу, в которой тренировались, и направились друг за другом по центральному проходу корабля к корме. Время от времени по полупрозрачным стенам проносилась световая вспышка, яркое пятно среди бледно-оранжевого и желтого мерцания. На корабле не было Бесконечного Круговорота, хотя его основа из призрачной кости нежно пульсировала психической энергией, воздействуя на чувства Корландриля. Его переполняло пронзительное ощущение присутствия аватара, пропитанное железом и кровью.

Вместе с Жалящими Скорпионами к корме корабля двигались и другие отряды воинов — пешком и на антигравитационных платформах: Темные Жнецы в тяжелых черных доспехах и шлемах с флюгерами, Воющие Баньши в шлемах с гривами, которые развевались от психической энергии, много Зловещих Мстителей в синих доспехах, экзархи которых выделялись яркими желтыми и белыми знаменами на ранцах. Были там и многие другие аспектные воины, каждый из которых представлял определенную сторону характера бога войны, и специализировался на конкретном виде боевых действий. Собравшись все вместе, они являли собой гармонию сил разрушения.

— Мы доберемся до Эйленилиеш только через восемь суток, — сообщил Мин, прервав свой вдохновенный бег, чтобы Элиссанадрин и Корландриль поравнялись с ним.

Еще так долго ждать, пока начнется, наконец, кровопролитие, подумал Корландриль, понимая вместе с тем, что это путешествие — не из самых долгих, скорее — наоборот. Но бездеятельность его будоражила, он представить себе не мог, чем занять столько времени.