Майк Ли - Нагаш непобежденный

Нагаш раскинул руки и выкрикнул слова силы. Из кончиков его пальцев вырвались дуги зеленого огня, пронзив половину жрецов. Они попадали с воплями, кожа их почернела — пламя сжигало людей изнутри. Шесты с фонарями рухнули на землю, шары взорвались, когда послушники в панике бежали.

Оставшиеся жрецы в ужасе попятились. Нагаш думал, что они ударят в ответ, выпустят свои сгустки пламени, но контрудара не последовало. Нагаш надвигался на них, подняв кинжал. Короткий взмах, и один из дикарей упал с перерезанным горлом. Двое оставшихся повернулись и попытались убежать, завывая и осыпая проклятьями небеса. Нагаш прыгнул на них, рубя и коля до тех пор, пока оба не рухнули к его ногам.

Некромант пошатнулся, окровавленный, весь в рваных ранах, грудь его тяжело вздымалась от изнеможения. Он истратил почти всю силу, плоть его была изуродована схваткой и огнем абн-и-хат . Он еще слышал вопли послушников, но они уже затихали где-то далеко. Нагаш запрокинул голову и завыл им вслед. Я приду , свирепо думал он. Нигде в этом проклятом месте вы не будете в безопасности!

Мышцы дрожали. Он стоял, терзаемый одной-единственной мыслью — поскорее вернуться в свое горное убежище, и тут увидел, что он не один. Один послушник остался. Он смотрел на некроманта широко распахнутыми глазами, в ужасе открыв рот. Совсем юный, еще не доросший до зрелого мужчины, он стискивал побелевшими пальцами свой шест с фонарем.

Когда на него упал безжалостный взгляд Нагаша, послушник медленно опустился на колени и низко поклонился. Некромант несколько мгновений смотрел на него, решая, что ему делать, затем просто кивнул и пошел прочь. Если быть честным перед собой, он сомневался, что ему хватит сил убить мальчишку, а потом добраться до подножия горы.

Сила. Все упирается в силу. Он думал, что ее достаточно, и едва не заплатил за эту ошибку собственной жизнью. С трудом тащась по безжизненной равнине к далекой горе, зная, что до рассвета осталось не больше получаса, Нагаш поклялся себе, что больше никогда не совершит подобной ошибки.

Ламия, Город Зари, 76-й год Джафа Ужасного

(—1599 год по имперскому летосчислению)

— Пожалуйста, о великая. Попробуйте вот эти. — Тефрет сунула свою старую, дрожащую руку в золотую чашу и попыталась выудить оттуда несколько засахаренных фиников. — Вы просто исчезнете, если ничего не будете кушать.

Для царицы накрыли легкий ужин на берегу небольшого пруда, расположенного в центре дворцового сада. Неферата прислонилась к стволу маленького декоративного деревца, окруженного целым созвездием золотых блюд, полных засахаренных фруктов и восточных деликатесов. Стояла поздняя весна, сезон дождей, однако ночь была на удивление ясной. Высоко в небе светила Неру, дождевые капли после вечернего ливня сверкали, как алмазы, в венчиках садовых цветов. Теплый ночной воздух кружил голову сладкими ароматами. Большие рыбины лениво плавали кругами у поверхности воды, их переливчатая чешуя призрачно поблескивала под лунными лучами. Если прислушаться, можно было услышать плеск воды, взбитой хвостами рыбин.

Неферата остановила Тефрет ласковым прикосновением и тепло улыбнулась. Они сидели в огромном саду вдвоем, остальных служанок царица отослала сразу же, как только они накрыли ужин.

— Боюсь, вся эта чужеземная пища утратила свой вкус, — сказала Неферата.

Морщинистая кожа Тефрет оказалась мягкой на ощупь. Сто шестьдесят пять лет — ее самая любимая служанка приближалась к концу своей долгой и преданной жизни. Царица видела, как из нервной девушки она превратилась в седовласую женщину, и за все это время ее преданность не подвергалась сомнению. Неужели она ни разу не задумывалась о том, почему ее хозяйка не утратила цветение юности? Неужели ее никогда не возмущала неувядающая красота Нефераты, хотя ее собственная с годами увяла? Если такие мысли и посещали Тефрет, то она никогда не подавала виду. Остальные служанки появлялись и исчезали, но она всегда оставалась, и царица не представляла себе, как ей быть без нее.

Тефрет улыбнулась в ответ, ее слезящиеся глаза заблестели.

— Так может быть, поймать вам рыбу? — спросила она, и внезапное воспоминание заставило ее фыркнуть. — Помните тот случай, когда вы дали малышке Исмаиле ту чашу разетранского ликера и она так опьянела, что залезла в пруд и попыталась поймать рыбину руками?

— И чуть не утопила половину из нас, пока мы пытались ее оттуда вытащить, — добавила Неферата. — У меня в волосах запутались водоросли, а тебе лягушка прыгнула на платье.

— Точно! — воскликнула Тефрет, и лицо ее просветлело. — А я и не заметила, пока мы не вернулись в вашу спальню! А потом мы полночи ловили ее по всей комнате! — Она запрокинула голову и рассмеялась, словно вернувшись в то время, и Неферата с удовольствием присоединилась к смеху.

— Ой, она была такая глупышка, — сказала Тефрет, вытирая уголки глаз. — Но хорошая девушка, да благословят ее боги. А что с ней случилось?

Неферата вздохнула.

— Семья выдала ее замуж за какого-то мелкого лордика. Кажется, его звали Сухейр. Но это было давным-давно.

— Давным-давно, — эхом повторила Тефрет, качая головой. — А мне кажется, что только вчера.

— Я знаю, — мягко ответила Неферата, ощутив внезапный укол совести при виде тоскующего взгляда Тефрет, и ласково взяла служанку за руку. — Наверное, тебе приходилось тяжело — видеть, как другие девушки уходили и создавали собственные семьи?

— О нет, — отозвалась Тефрет, все еще медленно покачивая головой. — У меня никогда не было таких иллюзий. И некому было искать мне подходящего мужа.

— Я бы могла, — сказала царица. — Я должна была. Это был мой долг. Просто я не хотела расставаться с тобой.

Служанка печально улыбнулась:

— Очень мило, что вы так говорите, о великая.

— Нет, — произнесла царица. — Называй меня Неферата, и больше никак. Давай сегодня поговорим как подруги, хорошо?

Тефрет растроганно помолчала, не зная, что сказать, потом кивнула.

— Ты была мне подругой, — сумела выговорить она. — Может быть, моей единственной подругой. Разве это не странно?

— Только не мне, — откликнулась Неферата, и слезы обожгли ей глаза. — Держи, — добавила она, поднимая чашу с вином. — Выпей, и давай немножко поговорим о старых временах.

Служанка поколебалась. Тефрет никогда не нравился вкус вина. Она единственная всегда сохраняла трезвую голову, когда Неферата и остальные служанки слишком увлекались горячительными напитками. Старая служанка начала что-то говорить. Слова отказа готовы были сорваться с ее губ, но решимость ее испарилась, стоило ей наткнуться на взгляд царицы. Без единого возражения Тефрет взяла чашу обеими руками и аккуратно поднесла к губам.