Джеймс Сваллоу - Где Ангел не решится сделать шаг

Затвор пистолета Мероса с щелчком открылся.

— Перезаряжаю! — выкрикнул он, выбросив обойму со скоростью, выработанной концентрацией и постоянной практикой.

У Кано не было времени на слова, вместо этого он развернулся и прицелился, когда одно из чудовищ, воспользовавшись паузой апотекария, бросилось к ним на площадку.

Выстрелы Кано попали в цель, но огромное существо, несмотря на то, что масс-реактивные снаряды вырвали из его боков куски пурпурной плоти, не погибло. Тварь не обратила внимания на Мероса и набросилась на его брата, вырвав искореженные трубы, чтобы добраться до него. Кано с грохотом упал и исчез под громадным монстром. Мерос извлек цепной топор и обрушил его на истекающее жидкостью тело.

По всему боку на него оскалились клыкастые рты. Перезарядив пистолет, Мерос всадил болтерный снаряд в каждую пасть, вызвав несколько визгов боли. Вязкая масса сжалась и свалилась в сторону, открыв под собой помятого Кано.

— Брат-медик! — крик сверху привлек внимание Мероса. Вдоль перил выстроилась в линию группа легионеров в серых доспехах, ведя огонь по нападавшим. Он увидел, что капитан Красный Нож указывает на Кано.

— Забери его оттуда. Немедленно уходите!

Мерос подстрелил похожую на краба тварь, которая бежала за ним, и поднял Кано. Из трещин в броне боевого брата сочилась кровь, он был бледен, словно в легких не осталось воздуха. Вместе легионеры, спотыкаясь, направились к остальным поспешно собравшимся защитникам.

Нападавшие двигались за ними по пятам, хихикая при виде их несомненного отступления. Межкорпусное пространство было заполнено бурлящей массой бесчисленных врагов.

— Они не должны прорваться через наши ряды, — выкрикнул Мерос. — Если они доберутся до палуб, мы никогда не найдем их!

— Они не доберутся, — ответил Красный Нож. — Валдин нашел то, что помешает им.

И в этот момент апотекарий увидел, как из-за взрыва остановилась тележка и один из Космических Волков вытащил из нее конический предмет по массе и высоте равный человеку.

— Магнитные зажимы, — выкрикнул капитан. — Держитесь!

Это была боевая часть ракеты для борьбы с перехватчиками.

Захрипев от усилий, Валдин швырнул ее через плечо, и та упала в толпу врагов. Мерос отвернулся, руками прикрыв лицо, когда боеголовка ударила в нос танкера и взорвалась.

В таком замкнутом пространстве взрыв вырвал огромный кусок внешнего корпуса «Красной слезы». Этого было недостаточно, чтобы пробить внутреннюю броню, но хватило, чтобы сбросить корабль захватчиков и подвергнуть чудовищ из плоти беспощадному воздействию космоса.

В вакуум вытянуло воздух и обломки. Прикованный к адамантиевой палубе магнитными подошвами своих ботинок Мерос удерживал Кано в вертикальном положении, в то время как врагов выбросило в небытие. Пронзительные песнопения резко прекратились.

Афина ДюКейд закрыла лицо руками, вдавив ладони в глазные впадины. Тепло кожи противоречило действительности, словно все происходило не с ней. В ушах адмирала с каждым ударом сердца глухо стучала кровь.

Всю свою жизнь она контролировала других, корабль, себя. Теперь это казалось далеким сном. Афина изо всех сил пыталась держаться, но поняла, что ее силы иссякают. Скоро ничего не останется.

Она услышала слова помощника.

— Они внутри корабля! — в голосе звучала истерика. — Эти чудовища пробили корпус, заразили нас… — он судорожно вздохнул.

Руки ДюКейд опустились.

— Майор, успокойтесь, — она попыталась произнести слова уверенно, но они получились резкими и нервными. Яркий свет на мостике «Красной слезы» резанул по глазам, и она неожиданно для себя вздрогнула.

Покрасневший и вспотевший майор повернулся к ней.

— Вы не понимаете? — прорычал офицер, перекрикивая шум и привлекая внимание других членов экипажа. — Очнитесь! Посмотрите вокруг. Легион привел нас на смерть. Это ловушка, дорога в ад!

Его лицо раскраснелось. Внутри ДюКейд сжалась, когда поняла, что видит пульсирующую в капиллярах кровь. «Как это может быть?» — задал вопрос тоненький голосок в ее голове, но ответа не последовало.

Майор дернулся вперед и схватился за подлокотники командного кресла, закричав во весь голос.

— Вытащи нас отсюда! — он совершенно спятил, теперь она понимала это. — Ради Терры, мы должны убираться! Отвечай, бессердечная сука!

В багровой пульсации на его лице она увидела и черный цвет, чернильный и отравленный. Майор вдруг вздрогнул и понял, что это он был заражен — безумием, страхом и какой-то болезнью.

— Кирисс.

— Что ты сказал? — резко спросила она.

ДюКейд вскочила, а майор отшатнулся. Имя пронеслось по ее телу, как электрический разряд. На мгновенье ее зрение прояснилось.

— Я… я ничего не говорил… — лицо майора было просто маской плоти, надетой поверх чего-то ужасного, захватившего его тело.

Теперь она поняла. Один из лазерных пистолетов вдруг оказался в ее руке, а затем она выстрелила в майора, выпустив один за другим несколько ярких лучей когерентного света. Офицер упал на палубу, поднялась резкая вонь обожженной плоти. Тело с невероятной скоростью корчилось и извивалось.

Когда ДюКейд огляделась, тошнота усилилась. Лица всех членов экипажа на мостике были обращены к ней, и все они были отмечены той же самой извивающейся багрово-черной меткой. Они смеются? Она слышала, как они смеются.

Они хотели убить ее точно так же, как та тварь внутри майора. Она вытащила второй лазерный пистолет и открыла огонь сразу из двух. Адмирал отстреливала бегущих членов экипажа, лучи прочертили пространство мостика, срезая зараженные тела и уничтожая панели управления.

Последним она убила рулевого, когда он пытался поднять руки, чтобы вцепиться ей в лицо, а может быть, сдаться. Это не имело значения. Кровь каждого из них была черной, а теперь она растекалась по палубе вокруг адмирала, впитываясь в серый горностай ее плаща.

Но самый большой ужас ждал Афину ДюКейд, когда она мельком увидела собственное отражение в мониторе навигационного когитатора. Ее старое лицо воина было красным от напряжения. Красный цвет постепенно переходил в черный, все больше растекаясь по ее лицу.

Болезнь добралась и до нее. Конечно, это так. Безумие превратилось в вирус, смертоносную инфекцию. Другие поддались ей, и вскоре это ждет и ее.

Адмирала зарыдала горькими слезами. Она так сильно любила этот корабль, как родную дочь. Она любила своего примарха и его легион, но она привела их к этому. Теперь «Красная слеза» пронизана порчей, и это ее вина. Только ее.

Хрупкий самоконтроль ДюКейд рассыпался.

— Я должна искупить ошибку, — произнесла она сквозь рыдания. — Это не может продолжаться. Да. Да.