Андрей Валентинов - Нарушители равновесия. Если смерть проснется. Печать на сердце твоём

Двигались быстро. Улада, оттолкнув плечом чернявого, пытавшегося вырваться вперед, шла первой. Згур пристроился замыкающим, решив, что и без него обойдутся. Удастся добраться засветло до села — хорошо, не получится — в лесу заночуют, не беда.

Правда, лес ему почему-то не нравился. Может, из-за сырости. Огромные, неведомые ему деревья тянули вверх покрытые белой корой стволы, густые кроны смыкались плотно, почти не пропуская лучи Небесного Всадника. Странный лес, таких ни дома, ни в улебской земле, ни у сиверов видеть не доводилось. Дивного, впрочем, в этом ничего не было. Ория осталась позади, они шли по Ни-стрее — неширокой полосе земли между Змеиными Предгорьями и Нистром. Згур знал, что земли эти считаются вроде бы ничьими. «Вроде бы», поскольку в давние годы Нистреей владели Кеи, но затем всесильная рука потомков Кавада разжалась, а Румская держава, тоже считавшая эту землю своей, так и не смогла закрепиться в этих лесах. Згур вспомнил, как однажды в Учельню приехал редкий гость из Валина — Чемер, сын самого Кошика Румийца. Он рассказывал то, что не услышишь даже от наставников — об искусстве большой войны, о постройке военных дорог, о границах. Чемер называл Нистрею странным словом «предполье», поясняя, что в интересах обороны южных кордонов ее следует занять войсками и укрепить до самой реки, чтобы в тылу оставались предгорья, по которым пройдет основная «линия защиты». Згур пытался запомнить мудреные словечки, прикидывая, чьи кметы могут войти в Нистрею. Светлого Кея? Великого Палатина? Но в этом случае Край окажется окруженным с полдня. Потом они долго спорили, и наставник Барсак рассудил, что для волотичей выгоднее, чтобы все оставалось по-прежнему. Румы далеко, а если и будет с ними война, то, конечно, не на Нистре, а на Деноре…

Первого крика он не услышал. Сознание лишь отметило что-то странное, и Згур, чудом не налетев на Черемоша, остановившегося посреди тропы, поспешил отскочить в сторону, привычно выхватывая меч.

— Пу-у! Пу-у! Пу-у!

Згур быстро оглянулся, но вокруг были лишь молчали — . вые деревья, палые прошлогодние листья покрывали землю, глуша невысокую траву. Ни зверя, ни человека…

— Пу-у! Пу-у!

— Чего встали? — Улада недовольно оглянулась, топнула ногой. — Птицы испугались?

Згур облегченно вздохнул и уже хотел было спрятать меч, но что-то помешало. Птица? Нет, таких птиц не бывает! В странном крике было что-то знакомое, слышанное…

— Пу-у! Пу-у!

— Лешак! — голос Черемоша дрогнул. — Это лешак!

— Какой еще… — недовольно начала девушка, но осеклась.

— Предупреждает! — чернявый бросил испуганный взгляд в лесную полутьму. — Говорит, чтоб уходили…

Згур и сам вспомнил. Да, лешак! Он уже слышал такое — еще в детстве, в лесу возле Бусела. В родном поселке каждый мальчишка знал, что если лешак кричит, значит, сердится. Ну а коли лесная нежить сердится, то надо бежать, да не просто, а без оглядки…

— Отец рассказывал, — неуверенно проговорила Улада, — что никаких лешаков нет, есть чугастры, но они не кричат. Про лешаков — это сказки…

И словно в ответ лесная глушь отозвалась уже знакомым:

— Пу-у! Пу-у! Пу-у!

— Сейчас деревья валить начнет! — Черемош оглянулся, словно ища поддержки у приятеля. — Згур, что нам делать?

Чернявый был испуган, что случалось не часто. Згуру и самому стало не по себе. Лешак ли, чугастр, но в лесу они } не одни.

— Уходим! Оружие держи наготове!

— Ага!

Улада недоверчиво покрутила головой, но спорить не стала. Черемош вновь попытался оказаться впереди, но новый толчок заставил его занять прежнее место. В спину ударил странный крик, затем он прозвучал вновь, но уже глухо, еле слышно…Узкая тропа вела дальше. Несколько раз Згур останавливался, прислушивался, но лес молчал. Однако тревога не исчезала. Как и тогда, в лесу возле Нерлы, он чувствовал — опасность рядом. Кто-то был в лесу — совсем близко. И это не стража, не ватага станичников. Тем лешаком кричать ни к чему…

— Стойте!

Улада растерянно оглянулась, затем кивнула вперед. Згур отодвинул Черемоша, взглянул — и только хмыкнул. Этого еще не хватало! Тропа расходилась надвое.

— Куда нам?

В первый миг Згур даже растерялся, словно первогодок, которого послали вести сотню через лес. Обе тропы, даже не тропы — тропки, были маленькие, такие, что лишь зайцу впору. Вот Извир! Ну, угораздило зайти! Вечно этой длинноносой удобств не хватает!..

—Згур!

Голос Черемоша заставил очнуться. Ладно, это еще не смерть, поглядим! Где же солнце? Згур посмотрел вверх — и вновь вздохнул. Небесный Всадник уже за деревьями, через часа полтора совсем стемнеет. Ага, кажется, закат направо…

— Налево…

Он с сомнением покосился на узкую тропу и еле удержался, чтобы не напомнить, по чьему хотению они сюда забрели. Кажется, ночевка под крышей отменяется. Последняя мысль немного примирила с нелепостью происходящего. Пусть длинноносая померзнет!

Улада скривилась и шагнула на тропку. Черемош хотел было последовать ее примеру, как вдруг, совсем близко, послышалось знакомое:

— Пу-у! Пу-у! Пу-у!

Меч вновь был в руке. Згур отскочил назад, оглянулся… Пусто! Проклятый лес словно вымер…

— Пу-у! Пу-у!

— Туда нельзя! — чернявый тоже отбежал в сторону, выхватывая бесполезное оружие. — Предупреждает! Нельзя!

Згур пожал плечами и, не пряча оружия, шагнул направо. Тихо… Шаг, другой — лес молчал.

— Вот видишь! — Черемош проскочил вперед, пробежал немного, затем оглянулся: — Сюда! Нам сюда!

— А по-моему, нас просто заманивают! — вырвалось у Згура.

Мысль была неожиданной — но не слишком. Сначала напугали, затем толкают на нужную тропу…

— Лешак? — фыркнула девушка. — Ладно, решайте, куда нам идти! Тоже мне, воеводы!

— Згур! — чернявый подбежал, склонился к самому уху. — Нельзя! Лешак — он не шутит! Если бы там бычары какие сидели, я б первый! Но это же…

Згур устал спорить. Происходило что-то нелепое, но ругаться не имело смысла. Если их хотели заманить в ловушку, то возвращаться поздно. Скорее всего они уже в западне.

— Ладно. Пошли!

Тропа оказалась — хуже некуда. Под ноги то и дело лезли мослатые корни, ветки так и норовили ударить в лицо, к тому же высокие кроны стали еще гуще, гася неяркий вечерний свет. Хотелось лишь одного — скорее выйти куда-нибудь — на поляну, на берег ручья, а лучше на опушку, где можно увидеть небо, где не чувствуется старая вековая гниль…

…И вновь подвел слух. Отреагировали глаза — что-то белесое, узкое падало сверху, прямо из черной тени. Сообразить Згур не успел, не успел даже испугаться. Он почувствовал лишь легкое удивление — но тело уже поступало по-своему. Годы учения не прошли даром — Згур мягко упал на бок, прямо в пахучие старые листья, на миг замер, затем бесшумно откатился в сторону и вновь застыл, вжавшись в теплую землю. И тут в уши ударил крик — отчаянный, громкий. Улада? Но Згур уже понял — кричит Черемош.