Андрей Валентинов - Нарушители равновесия. Если смерть проснется. Печать на сердце твоём

Уже перед самым отъездом брат дал два совета. Первое — разговорить проводника. Но разговорить хитро. Мальчишке, конечно, велели молчать. Что ж, пусть Улад тоже молчит — час, полдня, день. Дорога длинная, паренек не выдержит — заговорит. А тут уж не зевать. И второе — главное. Надо найти какую-то слабину у Велги. Что-то должно быть! Она — человек, а человека можно запутать, напугать, обмануть. Но — только найти. Самому Уладу ничего делать нельзя. Ничего! Только слушать…

«Ты мне нужен живым!» — вновь вспомнились слова брата, сказанные на прощанье. Живым… Почему-то Улад не боялся за себя. Древний обычай охранял послов, к тому же когда тебе восемнадцать, то о смерти никогда не думаешь всерьез.

Советы брата Улад запомнил, но поначалу ничего поделать не смог. Мальчишка молчал — и час, и день, и второй день. Улад тоже не пытался заговорить, ему даже понравилось — это немного походило на игру. Но второй день подходил к концу, уже начинало темнеть, а ни одного слова сказано не было.

Что-то сдавило шею, рука скользнула за ворот и нащупала тяжелые холодные кольца. Цепь! Ду-рацкая цепь с не менее дурацким камнем, каким-то мутным, бесцветным. Улад ни за что не надел бы такое, но пришлось. И виноват оказался не то иной, как Кобник.

Он подошел к Уладу за день до приезда лодки и начал что-то быстро говорить, пришепетывая и глотая слова. Ко всему еще он говорил на наречии волотичей, и молодой Кей понимал лишь с пятого на десятое. А Кобник твердил что-то о старой могиле, которую он два дня искал в лесу, о том, что он сразу понял, зачем мятежники оставили изуродованного пленника, что в могиле, которую он, наконец, отыскал, был похоронен не простой кмет и даже не дедич. В конце концов странный человечишка сунул Уладу эту цепь с мутным белесым камнем и попросил надеть, когда придется ехать к Велге. Улад пожал плечами и даже не стал отвечать, но через час его позвал брат и велел цепь взять, надеть и с нею до возвращения не расставаться. Спорить не приходилось, но странное украшение вызывало гадливость и даже оторопь. В подобные обереги Улад не верил. Ведь еще совсем недавно цепь лежала на чьих-то развалившихся костях! Жаль, что брат так доверяет этому бродяге-Кобнику…

— А какие мечи лучше — франкские или которые у саксов?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Уладу понадобилось лишнее мгновенье, чтобы сообразить, кто спрашивает. Но ошибки не было, паренек наконец-то заговорил. Наверное, бедняге тоже тяжко было играть в молчанку.

— Франкские, — молодой Кей попытался ответить таким тоном, словно они провели все это время в непринужд„нной беседе. — Длиннее, и сталь получше.

— Вот и я говорю… — последовал тяжелый вздох. — А наши все: скрамасаксы, мол, удобнее…

По руке, мол…

Улад с интересом покосился на своего спутника. Выходит, у волотичей знают, что такое скрамасаксы!

— А они удобнее — для тех, кто первый раз меч в руки берет. Франкский меч

— он обучения требует…

— Вот и я говорю! — паренек даже разволновался, — Учиться нужно! А они… Мол, раз Велга с нами, то и учиться не надо. Мать Болот сама меч направит… А у вас мечи делают?

— Делают, — с самым серьезным видом кивнул Кей— — В Савмате делают. Людота Коваль, например. Только мечи так себе. Железо наше, болотное…

Паренек слушал, открыв рот, и Улад вдруг подумал, что его, похоже, тоже постарались разговорить. Наверное, этот серьезный не по годам мальчишка решил, что выведал у самого Кея страшную военную тайну. Ну и пусть! Зато будет что рассказать брату. Оказывается, мечи у волотичей есть, но обучаться по-настоящему они не хотят. А это уже любопытно…

— Ты, Кей, наверное, с самого детства всякому оружию учился! — с завистью вздохнул парнишка. Улад не без гордости подтвердил и это.

— Меня б кто-нибудь научил…

— Война кончится, приходи, — невольно усмехнулся молодой Кей. — Мы тебя самому Хальгу Лодыжке отдадим. Он всему научит…

— А война кончится?

По тому, как это было спрошено, Улад вдруг понял, что пареньку уже успела надоесть эта бойня. И, наверное, не ему одному. Вот, значит, как!

— Приплывем — узнаем, — молодой Кей постарался ответить как можно глубокомысленнее, как и полагается человеку государственному. Но душу невольно царапнуло — нет, не кончится! И этот паренек может не дожить. Он, тысячи других, да и сам Улад тоже…

— А мы приплыли, — проводник улыбнулся, впервые за эти два дня. — Нам сюда.

Челнок повернул к берегу, и Улад заставил себя забыть обо всем, кроме главного. Вот значит, где нора этой болотной змеи! Ну, держись, Кей!

Лодку вытащили на берег, и паренек кивнул в сторону узкой тропы, уходящей в лес. Улад ждал, что их встретит охрана, у него отберут меч, может даже завяжут глаза, но тропа была пуста, и даже сопровождающий отстал, словно не желая мешать. Ранние сумерки уже окутывали лес, и на какой-то миг Уладу стало не по себе. Но он тут же успокоился. Нет, все будет в порядке. Посла не тронут. ведь они надеются на мир!

Тропа вела прямо, затем внезапно сделала резкий поворот, и в глаза ударил свет небольшого костра. Улад вышел на поляну и удивленно оглянулся. Пусто! Костер, рядом какой-то котелок, не иначе с кашей, цветное покрывало, брошенное прямо на землю…

— Здравствуй, Кей Улад!

Голос прозвучал откуда-то сбоку. Улад заставил себя сдержаться и повернулся медленно, словно нехотя. Рядом с ним стояла высокая девушка в простом белом платье. В густых светлых волосах светился тонкий серебряный обруч.

— Я — Велга. Ты голоден?

— Н-нет… — проклятый язык вновь не слушался, и Улад постарался выговорить как можно четче:

— Я не голоден… Чолом, Велга!

Мостик был деревянным. Точнее, мостиком это назвать можно было лишь с большой натяжкой, и Войча не без опаски ступил на скрипящие доски.

— Дяденька, не надо! Не ходи!

Войчемир удивленно оглянулся. Ула — Страшилка — спряталась за широкий круп Басаврюка и явно не собиралась идти дальше.

— Опыр там! Не ходи, дяденька! Нельзя туда! Войча вопросительно поглядел на Ужика, но тот смотрел куда-то в сторону. Рядом с ним стоял Ложок, и вид у огрского коня был столь же невозмутимый — не иначе у Ужика научился.

— Хитрый он, дяденька! Он и днем напасть может!..

То, что справиться с «опыром» будет нелегко, Войча уже понял. С самого утра, пока они шли к деревне, он пытался расспросить Улу. Девчушка знала мало, но и этого хватило, чтобы понять — дело предстоит непростое.

Оказывается, лесовики сразу же сообразили, откуда грозит беда, и после первой же смерти толпой пошли на погост, дабы выкопать упыря, отрезать ему голову и торжественно сжечь. Но могила оказалась пуста — чудище спряталось, унеся даже Гроб. Очевидно, «опыр» присмотрел себе нору где-то в чаще леса и оттуда нападал на село. Эту нору искали, упыря пытались выследить, но тот оказался хитрее.