Андрей Валентинов - Нарушители равновесия. Если смерть проснется. Печать на сердце твоём

По лбу лился пот. Войча быстрым движением ладони вытер его, чтобы не затекал в глаза, и чуть не застонал от нетерпения. Лучше любая драка, любой бой, чем такое ожидание! Но, странное дело, чудище вроде бы и не собиралось нападать. Оно лишь стояло и смотрело на умирающий костер и двух людей возле него. В больших черных глазах нельзя было заметить ни гнева, ни голодной жадности, и Войче подумалось, что косматый похож скорее на гостя, а не на ночного охотника.

— Ты его за орехами пошли. Бредовая фраза ударила, словно обухом. Войчемир дернулся, бросив безумный взгляд на того, кто мог ляпнуть такое и в такую минуту. Ужик по-прежнему сидел возле костра, но смотрел уже не на страшного гостя, а в безмолвное звездное небо. Войча решил было, что парень попросту спятил от страха, но тут же сообразил — нет, так с ума не сходят. Тогда что это значит? Почему за орехами?

Минуты текли, косматый не двигался с места, по-прежнему разглядывая людей, и рука Войчи, которой он сжимал бесполезный меч, начала потихоньку затекать. Атаковать было безумием, отступать — некуда, и Войчемир решился:

— Ну ты! — выдохнул он, надеясь звуком голоса пугануть незваного гостя. Получилось не очень страшно. Голос Войчи, обычно громкий и густой, прозвучал неожиданно хрипло, срываясь на писк — совсем как у Ужика. В ответ послышлось рычание. Чудище наклонило огромную круглую голову, прислушиваясь.

И тут Войчс вспомнились нелепые слова его нелепого спутника — достаточно не бояться, и лесная нежить не подступится. Внезапно мысль показалась не такой уж безумной.

— Ну чего? — Войча заставил себя усмехнуться, — В гости пришел? Тогда чолом!

В ответ — снова рычание, но уже погромче. И тут Войчемир подумал, что чудище может не понимать по-огрски.

— Здоров будь! — повторил он на родном сполотском, — Ежели в гости — так чего без подарков?

— Орехов! — вновь донеслось сбоку.

— Во! — окончательно осмелел Войча. — Орехов принес бы, что ли! Сейчас самая пора!

Оставалось ждать, что будет дальше. Звери часто не решаются нападать, слыша людской разговор. Войча по опыту знал, что кабаны — и те отступают. когда людей двое и они держатся смело. Правда, перед ним стоял не зверь, а нечто иное, но все же… Войча постарался отогнать от себя последние отголоски страха. Не бояться — так не бояться! Ему ли, потомственному Кею, альбиру Светлого, страшиться какой-то лесной нечисти, косматого пугала…

И тут случилось то, чего Войча менее всего ждал. Ночной гость исчез. Не отступил, не убежал, а попросту сгинул. Не зашелестела трава, не скрипнули ветки — поляна стала мгновенно пуста, словно двум людям привиделся кошмарный сон. Войча протер глаза, но убедился, что зрение не подводит — возле кострища никого нет, кроме, разумеется, его самого, худосочного Ужика и привязанных чуть в сторонке коней.

Оставалось присесть прямо на траву и произнести что-то среднее между «Уф!» и «Фу!», что Войчемир и сделал. Вовремя — ноги начали предательски подрагивать. Хотелось, конечно, высказаться более определенно, хотя бы проорать привычный боевой клич Кеев, но сил на это уже не было.

— Он скоро вернется, — Ужик как ни в чем не бывало подкинул в малиновые угли несколько сухих веточек. — Он где-то близко живет. Они редко далеко от своих мест отходят.

— Он-ни? Вернется? — Войча чуть не подпрыгнул, — Кто? Этот?

— Чугастр, — Ужик перевернулся на спину и вновь принялся разглядывать созвездия. — Они добрые…

— Чугастр?!

О чугастрах Войча слыхал, хотя видеть их до этого не доводилось. В Савмате каждый охотник знал, что страшнее чугастра в лесу никого нет — разве что навы, но о тех и днем-то говорить опасались. О чугастрах же рассказывали одно и то же — злы, беспощадны и крайне умны — умнее всех зверей. Поговаривали даже, что некоторые из чугастров — вообще оборотни, и с такими встретиться — все равно что попасть в конце зимы прямиком в голодную волчью стаю.

— А… А почему он вернется? — перевел дух Войча.

— Так ты же его за орехами послал, — Ужик перевернулся на живот и дунул на разгорающееся пламя.

— Ага… Да… За орехами… — Войчемир ощутил в животе предательский холодок, — А ты, Ужик, ничего, молодец! Не струсил!

Признаться, Войча так не думал, помня испуганный писк, но считал своим долгом похвалить парня — хотя бы за то, что тот не побежал, и теперь его не надо искать по чащобам. Да и опыт подсказывал: после первого боя воина следует хвалить — в любом случае.

— Так ты же со мной был! — глаза Ужика наивно мигнули, — Ты же альбир!

— А! Ну да! Это конечно! — Войча ощутил нечто вроде гордости, — Чего мне этого космача бояться-то! Ты, Ужик, будь спокоен! Я тебя в обиду не дам!

Войча хотел произнести целую речь о том, кто есть альбир и почему альбиры Светлого — самые храбрые и сильные, но тут сзади послышался знакомый шорох.

Через мгновенье меч уже был в руке, а заодно — сабля, о которой Войча в первый раз попросту позабыл. Но чугастр был уже рядом — огромный, косматый. Черные глаза смотрели ровно и спокойно, а громадные когтистые лапы тянулись к людям.

— А! — Войчемир отскочил в сторону, соображая, что бедняге-Ужику, видать, конец — не убежит.

Чугастр широко шагнул к костру, наклонился, протянул лапы и… положил на землю что-то большое. Войча сглотнул: шкура. Большая шкура, не иначе кабанья, полная… Орехов!

Меч сам опустился вниз, за ним последовала огрская сабля. Между тем Ужик, как ни в чем не бывало, взял из кучи один из орехов и с хрустом раскусил.

— Хорошие, — сообщил он, даже не оборачиваясь. — Угощайся, Войча!

Еще не очень соображая, что делает, Войчемир послушно положил оружие и потянулся к шкуре. Нащупав горсть орехов, он одеревеневшими руками содрал остатки прилипшей к скорлупе зелени и отправил орех в рот. В последний момент он сообразил, что скорлупу глотать не надо, и начал поспешно выплевывать мелкие осколки.

Все это время чугастр спокойно ждал, стоя в двух шагах от костра. Огромные когтистые лапы смирно висели вдоль могучего тела, а блестящие черные глаза светились ровным доброжелательным интересом.

— Сыроваты немного, — Ужик попробовал еще один орех и кинул скорлупу в костер. — Не успел подсушить. Ладно, пусть идет!

Войча в первый миг даже немного обиделся за их ночного гостя. Сперва послали за орехами, а затем прогоняют, даже спасибо не сказав! Однако что-то делать было надо, и он, обернувшись к чугастру, принял как можно более солидный вид, прокашлялся и нахмурил брови:

— Так что, спасибо…

Войча чуть было не ляпнул «мил-человек», словно ночное страшилище было обыкновенным купчишкой, поднесшим Кееву альбиру свой скромный дар. Но «мил-человек» никак не подходило к данному случаю, поэтому Войчемир еще раз повторил: «Спасибо!» и, подумав, добавил: «Ну иди, чего стоишь?».