Филип Фармер - Многоярусный мир: Гнев Рыжего Орка

Резкий и глубокий голос Хрууза прекратил перепалку:

— Когда я слушаю вас, тоанов, то всегда удивляюсь: как вы умудрились победить мой народ? Просто не могу поверить, что властители, перебившие моих сородичей, были вашими предками. Давайте-ка и впрямь оставим в стороне старые обиды, пока не справимся с Дингстетом — надеюсь, мирным путем.

— Только не проси их дать тебе слово, что они не пырнут тебя в спину, когда выберутся из клеток, — заметил Кикаха. — Их слову грош цена.

— Это мне известно, — сказал Хрууз, — Но все же общая опасность должна сплотить нас на время.

— Ха!

— Есть у кого-нибудь какие-нибудь идеи? — осведомился Рыжий Орк.

— Дингстет, возможно, подслушивает, — отозвался Кикаха. — Какой смысл обмениваться идеями, если он тут же о них узнает? Бумаги у нас нет, да и толку от нее все равно было бы мало. Клетки слишком далеко друг от друга, никакой бумажный шарик не добросишь. К тому же Дингстет наверняка не спускает с нас глаз.

— А может, попробуем язык жестов? — предложил Кумас.

Все рассмеялись.

— Пошевели мозгами, болван! — сказал Вематол. — Кто из нас знает язык жестов? А если кто и знает, ему придется сначала обучить остальных. А чтобы обучить, придется кричать во всю глотку, объясняя значение жестов. И Дингстет выучит его вместе с нами. Так что…

— Я просто высказал идею! — взорвался Кумас. — Я просто думал вслух — а тебе и думать-то нечем, безмозглая тварь! Ну, выкладывай, какая гениальная идея тебя осенила!

Вематол ничего не ответил.

Остаток дня прошел в молчаливых размышлениях. Ночью иллюминация погасла, остался лишь рассеянный свет фосфоресцирующих растений. Кикаха ворочался на одеялах, но не из-за отсутствия кровати — ему не давали заснуть мучительные раздумья о том, как же выбраться из проклятой клетки и что делать дальше. В конце концов сон сморил его, и думы сменились сновидениями, где рядом с ним была Анана. Ему снились в том числе и опасные, почти безвыходные ситуации, в которые они с Ананой попадали так часто, но в общем сны были приятны.

В одном из сновидений он увидел лица своих покойных родителей. Они улыбались и выглядели гораздо моложе, чем запомнились ему при жизни. Их лица светились сквозь туман где-то вдали, но Кикаха все равно почувствовал себя счастливым — и вскоре проснулся. Было время, когда он сомневался в том, что это его биологические родители. Один из тоанов намекнул как-то Кикахе, что его усыновили, а настоящим отцом его был властитель, возможно даже Рыжий Орк. Кикаха не раз давал себе слово разобраться с этим вопросом, как только появится свободная минутка. Но теперь ему было все равно. Биологические родители не всегда настоящие отец и мать. Любовь и забота — вот что главное. Бедные, но очень порядочные люди, вырастившие Кикаху на ферме в штате Индиана, были единственными, кого он знал и любил. А значит, они и есть его настоящие родители. И к черту все вопросы.

Пещера осветилась зарей, чуть менее яркой, чем вчерашняя иллюминация. Дингстет, очевидно, свято соблюдал смену дня и ночи. Через час он появился между деревом и камнем и вышел в центр круга, не подходя, однако, ни к одной из клеток слишком близко.

— Я слышал, как вы обсуждали планы бегства, — заявил он, не утруждая себя приветствиями, — и просчитал ваши шансы. Получилось 99,999 999 999 процента против. Сейчас компьютер пытается выяснить, как обеспечить стопроцентную надежность.

— Чтобы выяснить, тебе нужно собрать о нас абсолютно полные данные, — заявил Кумас. — Иначе ничего не получится.

— Ну-ну, подскажи ему еще что-нибудь! — заорал Вематол. — Давай, выболтай все, что знаешь, король кретинов! Тупица долбаный!

Кумас с оскорбленным видом улегся обратно на одеяло и умолк.

— Я и так пытаюсь учесть по возможности все факторы, — сказал Дингстет, — К сожалению, мой создатель не наделил меня творческими способностями.

— Мы с удовольствием поможем тебе разрешить все трудности! — выкрикнул Вематол.

— В самом деле? — Дингстет повернулся к нему, — Вы очень добры.

Ему пришлось подождать, пока в клетках утихнет оглушительный здоровый хохот. Даже Хрууз рассмеялся своим отрывистым лающим смешком.

— Очевидно, это какая-то шутка. Я не понимаю шуток. Через час вы услышите сигнал. Ты, Кикаха, незамедлительно встанешь в центр круга, очерченного на полу твоей клетки. Врата перенесут тебя в район спортзалов и душевых. Когда ты вернешься в клетку, сигнал зазвучит опять. Ты, Вематол, пойдешь следующим.

Дингстет установил очередность, убедился, что пленники его поняли, и вернулся к дереву.

— Похоже, нам здесь обеспечен отличный уход, — сказал Ашателон, когда хозяин пропал из виду. — Вот только как будет с едой — непонятно. Хотел бы я знать, какого черта он о нас так печется?

— Думаю, он печется вовсе не о нас, — откликнулся Рыжий Орк. — Просто выполняет программу, заложенную в него Зазелем исключительно ради собственных нужд. Возможно, мы еще пожалеем, что Дингстет не прикончил нас сразу.

— Главное, что такая программа в нем заложена, а зачем — это уже детали! — заявил Кикаха. — Нужно попробовать обернуть ее в свою пользу, и не мешкая.

Увы, это было проще сказать, чем сделать, как гласит древняя земная поговорка. Кикаха так и не придумал ничего существенного к тому времени, когда его перенесло в рекреационный зал. Он очутился в глухом каменном помещении без выходов — если не считать врат, доставивших его сюда, — которое вентилировалось через узкие прорези в стенах. Пятьдесят футов в высоту и в ширину, полмили в длину. В каждом конце — душ, фонтанчик, унитаз и воздушная сушилка.

Кикаха разогрелся, сделав несколько упражнений, потом пробежал вокруг зала миль пять, снова позанимался гимнастикой, напился, встал под душ, высушился и тут же оказался посреди круга в клетке. Раздался громкий сигнал, и Вематол встал в центр своего круга.

На третье утро Кикаха спросил Дингстета, что тот собирается с ними делать дальше.

— Вы останетесь в клетках, пока не убьете сами себя или не погибнете от несчастного случая, хотя я не представляю себе, какой несчастный случай может с вами тут произойти.

Когда ураган протестов затих, наступила гробовая тишина.

— Значит, мы останемся здесь навечно, — наконец проговорил Вематол.

— Вечность — всего лишь философская концепция, — сказал Дингстет. — На самом деле ее не существует. Но если ты имел в виду, что вы останетесь тут надолго, то ты не ошибся.

— Да мы же здесь рехнемся! — не выдержал Кикаха.

— Вполне возможно. Но на длительность вашего заточения это не повлияет.

— Почему ты так обращаешься с нами? — с трудом сохраняя спокойный тон, спросил Кикаха.

— Я должен выполнять команды Зазеля, хотя и не знаю, почему он так распорядился. Думаю, когда хозяин отдавал мне приказы, он еще не знал, что покончит с собой. Теперь он мертв — но его повеления живы.