Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I

Он попятился от адепта Хирико, так чтобы между ними оказалась каталка. Кончики рук и ног у него все еще пощипывало, и в голове сохранялась ясность, за что, несомненно, надо благодарить стимуляторы, введенные Скарффом. Из-за психических нагрузок, которым его подвергала Хирико, тело Кая страшно ослабело, и он не имел представления, как долго сохранится его нынешнее бодрое состояние.

— Вернись на стол, — приказала Хирико, но Кай только рассмеялся.

— Ты серьезно? Ты хочешь, чтобы я добровольно лег и подвергся процедуре, которая меня убьет?

— На карту поставлена не только твоя жизнь, — сказала Хирико, сверля его взглядом своих зеленых глаз. — Но жизни более важные, чем твоя.

— Ни за что, — отказался Кай.

— Жизнь Императора, — добавила Хирико.

Эти слова заставили его задуматься, поскольку Кай все еще был верным слугой Империума.

— Ты не можешь требовать от меня такой жертвы, — умоляющим тоном произнес он.

— Почему? — спросила Хирико, огибая кушетку. — Ты ведь уже отказался от своих глаз. Послушай, Кай, все приносят жертвы Императору: солдаты Имперской Армии, воины легионов Астартес, астропаты, умирающие в Пустой горе. Почему ты отказываешься? Все жертвы имеют значение, и ты в состоянии способствовать важному делу, куда более важному, чем ты можешь себе представить. Ты будешь героем.

Кай тряхнул головой и тотчас ощутил подступающую тошноту.

— Я не герой, — сказал он. — Я не могу делать то, что меня убивает. У меня не хватает смелости.

— Нет, ты сможешь, — настаивала Хирико. — Ты думаешь, героям не бывает страшно? Еще как бывает. Именно потому они и считаются героями. Они испытывают страх, но превозмогают его. И продолжают делать свое дело, хотя и сознают, что на этом их жизнь закончится.

Покалывание в конечностях Кая начало слабеть, сменяясь постепенным онемением. Он оглянулся на Скарффа, но тот стоял неподвижно, уставившись глазами куда-то вдаль, словно манекен. С его стороны бесполезно ждать дальнейшей помощи.

Хирико взяла с серебряного подноса на кушетке шприц для подкожных инъекций и воткнула иглу в бутылочку с прозрачной жидкостью. Набрав требуемую дозу, она постучала по нему пальцем, чтобы удалить воздушные пузырьки.

— Ну, ладно, Кай, — сказала она, когда на игле повисла капелька влаги. — Если ты сам не решаешься стать героем, я тебе помогу.

Яркие осветительные трубки разгоняли тени в вырубленном в скале проходе. Отряд возглавил Атхарва, Шубха и Ашубха прикрывали с флангов своего сержанта, следом бежали Кирон и Джития, а Севериан занял место в арьергарде. Навстречу им, негромко загудев сервоузлами, развернулись два управляемых сервиторами орудия, лязгнули снаряды, автоматически поступающие в многоствольные пушки.

Красные прицельные линзы уставились на Атхарву глазами демонов.

— Атхарва, — окликнул Тагоре.

— Я вижу их, — ответил адепт.

Атхарва поднял перед собой голову кустодия, предоставляя прицельным когитаторам сканировать ее контуры и электрический заряд, а затем подпитал энергией клетки мозга, как медик вводит лекарство пациенту, не рассчитывая, что тот сможет выжить после полученных повреждений.

— Уттам Луна Хеш Удар, — произнес Атхарва, снова прибегая к искусству павонидов, чтобы воспроизвести голос погибшего кустодия.

— Не помогает, — прошептал Кирон, прижимаясь к стене.

— Поможет, — сквозь стиснутые зубы бросил Атхарва.

В автоматических системах орудий кустодии применяли самые передовые анализаторы, и он мог лишь надеяться, что они не сумеют отличить теплое живое тело от облика, поддерживаемого силой мысли. Атхарва заметил, что сканирование повторилось, и только тогда он «вспомнил», хоть и не своей памятью, о том, что зеленокожие уничтожили часть лица Уттама, что привело к его увольнению из действующих частей и трудностям при опознавании.

— Уттам Луна Хеш Удар, — уверенно повторил он.

На этот раз орудийные автоматы поняли, что перед ними стоит их начальник. Стволы медленно опустились, и красные огоньки сервиторов сменились зелеными.

— Взять их, — приказал Атхарва.

Трое Пожирателей Миров рванулись вперед, словно спущенные с цепи охотничьи псы.

Ашубха помчался к левому орудию и ворвался на трап, ведущий к пульту управления. Его рука с растопыренными пальцами устремилась вперед, и в следующее мгновение голова сервитора была снесена так чисто, как будто Пожиратель Миров воспользовался силовым клинком.

Его брат-близнец вместе с Тагоре занялся правым орудием. Клинки обрушились на сервитора яростным вихрем, и от кибернетического существа уже через секунду не осталось ничего, что хотя бы отдаленно напоминало человеческое тело. Только мелкие куски плоти с влажным стуком посыпались на пол. Но в этой кровавой атаке не было никакого неистовства, только точные, строго контролируемые удары, ни единого лишнего движения.

— Можно двигаться дальше, — сказал Тагоре, спрыгивая на пол.

Атхарва, невольно восхитившись тщательной и молниеносной атакой Пожирателей Миров, повел отряд мимо орудий. Позади него шагали Кирон, Джития и Севериан, и он чувствовал, что скорость и ловкость братьев произвели впечатление и на них тоже.

В конце коридора путь им преградила массивная металлическая дверь, окрашенная в черный цвет и отмеченная золотистыми цифрами цифрового кода, по которому Атхарва точно определил, в какой части тюремного комплекса они находятся. Джития прислонился к двери и прикрыл глаза. Неужели он надеется открыть ее сам?

— Не меньше двух метров толщиной, — произнес он, расслабляя вздувшиеся мускулы плеч и рук. — Если бы у меня было время и подходящий рычаг, я смог бы ее открыть.

— Но у тебя нет ни того ни другого, — заметил Кирон, нацеливая на дверь плазменный карабин.

— А этим ты даже краску не поцарапаешь, — с презрительной усмешкой ответил Джития.

— Чтобы ее взломать, не хватит даже наших объединенных усилий, — сказал Ашубха. — Атхарва, в этой голове еще осталась жизнь? Она поможет нам открыть дверь?

— Хорошо бы, — добавил Шубха. — Иначе наше бегство уж слишком быстро закончится.

Атхарва не стал им отвечать, а просто поднял голову кустодия к темному окошку опознающего устройства, установленного над дверью. Держащие ее пальцы уже слиплись от крови, и он чувствовал, как синапсы мозга все сильнее увлекают сознание кустодия во тьму забвения.

— Я должен попросить тебя еще об одной услуге, кустодий Уттам, — произнес Атхарва и поднес голову ближе к сканеру.

Он начал вливать энергию Великого Океана в умирающий орган внутри головы, и дыхание стало коротким и прерывистым. Эта энергия не знает преград, но что умерло, то умерло, и из черной бездны нет возврата. Атхарве оставалось только надеяться, что Уттам Луна Хеш Удар не слишком глубоко туда погрузился. На это преображение он бросил все имеющиеся силы, заставляя свои гены приобретать другую конфигурацию, а мускулы изменять плотность, чтобы соответствовать массе кустодия.