Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I

Населенный призраками склеп, крадущийся волк и статуя безликого ангела…

Кай чувствовал тепло на своем лице, а прохладный бриз ласкал кожу, овевая запахами океана, высоких трав и экзотических специй, предназначенных для пробуждения чувств. Кай хотел открыть глаза, но из-за смутного страха лишиться этого драгоценного мгновения спокойствия не осмелился это сделать.

Он знал, что видит сон, но не испытывал по этому поводу никакого беспокойства. Жизнь в реальном мире была наполнена болью и страхом, а здесь не было места подобным переживаниям. Кай прислушался к своим ощущениям: шепот волн на песчаном берегу, шорох ветра в ветвях деревьев и бесконечная пустота, какая может быть только в самой безлюдной местности.

— Кай, ты собираешься делать ход? — раздался рядом с ним чей-то голос.

Кай мгновенно узнал его — золотая фигура, за которой он гнался по мраморным переходам Арзашкуна. Он нерешительно открыл глаза и почему-то удивился, что это ему удалось.

Он сидел на деревянном стуле перед доской для игры в регицид, на берегу озера, что плескалось за стеной Арзашкуна. Игра уже началась, перед Каем выстроились серебряные фигурки, а ониксовые статуэтки стояли перед высоким человеком в абсолютно черном одеянии. Лицо партнера прикрывал капюшон, и из темной его глубины сверкала пара золотых глаз. На каждой складке одеяния виднелись слова, вышитые блестящей черной нитью, однако Кай не мог их прочитать и отказался от этих попыток, когда сидящий напротив человек снова заговорил:

— Ты прошел долгий путь с тех пор, как мы беседовали в последний раз.

— Почему я здесь оказался? — спросил Кай.

— Чтобы сыграть в регицид.

— Но партия уже началась, — заметил Кай.

— Я знаю. Мало кому из нас дана привилегия присутствовать при начале событий, управляющих нашими жизнями. Игрок должен посмотреть на предоставленную ему доску и сделать то, что в его силах. К примеру, что ты можешь сказать о моей позиции?

— Я не большой эксперт в регициде, — признался Кай.

Его партнер отбросил капюшон и открыл лицо, мерцавшее в отблесках солнечных лучей, проникавших сквозь дрожащие листья. Лицо казалось добрым, даже отеческим, но под наружной маской скрывалось какое-то неопределимое или, вернее, неопределенное выражение.

— Но игра тебе знакома?

Кай кивнул.

— Хормейстер заставлял нас играть, — сказал он. — Он говорил, что надо с пользой проводить время, необходимое для принятия решений.

— Немо Зи-Менг мудрый человек.

— Ты его знаешь?

— Конечно. Но посмотри на доску, — настаивал партнер. — Скажи, что ты видишь?

Кай присмотрелся и заметил, что некоторые фигуры тоже были закрыты накидками, так что определить их вид оказалось невозможно. Вспомнив сложные правила игры, он понял, что у партии может быть только один результат.

— Мне кажется, что ты проигрываешь, — сказал Кай.

— Да, так может показаться, — согласился человек, снимая накидку с одной из фигур. — Но первое впечатление может быть обманчивым.

Открытая статуэтка оказалась воином, одной из девяти ониксовых фигур, изображающих солдата прошлой эпохи в блестящих доспехах.

— Это тоже твоя фигура, — сказал Кай.

— Сделай свой ход.

Кай обнаружил фигуру, вырвавшуюся вперед в агрессивной атаке, но не поддержанную с флангов. Он передвинул своего дивинитарха с соседней клетки и положил взятую фигуру на край доски.

— Ты собирался пожертвовать своим воином? — спросил Кай.

— Хорошая жертва не всегда обязательна, но она оставляет противника в растерянности и недоумении, — сказал его оппонент.

— А мне говорили, что лучше жертвовать фигурами соперника.

— В большинстве случаев я бы с тобой согласился, но настоящая жертва может изменить ход игры, чего нельзя достичь, не обладая предвидением и готовностью пойти на риск.

С этими словами он двинул вперед свою крепость и опрокинул дивинитарха Кая. Фигурка в руке блеснула в солнечном свете, став на мгновение серебристой, а затем снова черной.

— Воинов чаще всего приносят в жертву для достижения цели, — с грустной улыбкой сказал сидящий напротив человек. — Наиболее сильные игроки считают эту жертву очень полезной, и одно из преимуществ такого гамбита в том, что средний противник почти никогда не знает, как защищаться от такого приема.

— А если твой оппонент — не средний? — спросил Кай. — Если твой противник так же умен, как и ты?

Человек покачал головой и скрестил руки на груди.

— Если ты позволишь своей робости управлять игрой, ты никогда не добьешься победы, Кай. Перед тобой только будут появляться новые пугающие призраки. Ты слишком часто отступаешь из страха, о котором твой противник даже не догадывается, и это удерживает тебя от решающего шага. Такова суть регицида.

Кай опустил взгляд на доску, наслаждаясь моментом спокойствия в том мучительном кошмаре, в который превратилась его жизнь. Если это даже кратковременная фантазия, в данный момент она вполне реальна, и Каю совсем не хотелось возвращаться в безумие бодрствования.

— Я должен вернуться назад? — спросил он, передвигая вперед своего храмовника.

— В Город Просителей?

— Да.

— Это зависит от тебя, Кай, — ответил человек и переставил императора. — Я не могу выбрать дорогу за тебя, хотя знаю одну, на которой мне бы хотелось тебя видеть.

— Мне кажется, что предостережение в моей голове предназначено для тебя, — сказал Кай.

— Правильно, — согласился его соперник по игре. — Но ты еще не готов передать его мне.

— Я хочу это сделать, — сказал Кай. — Если ты тот, за кого я тебя принимаю, не мог бы ты вытащить его из моего сознания?

— Если бы я мог, думаешь, я бы этого не сделал?

— Наверно, сделал бы.

— Кай, я многое повидал, но некоторые тайны скрыты даже от меня, — сказал человек, показывая на группу фигурок в накидках, которых — Кай мог в этом поклясться — не было на доске еще минуту назад. — Я видел этот момент много раз и тысячу раз повторял все наши слова, но Вселенная не открывает свои тайны, пока не наступит назначенный час.

— Даже тебе?

— Даже мне, — сдержанно кивнул человек.

Кай глубоко вздохнул и потер руками глаза. Кожа вокруг них оказалась раздраженной и отозвалась болью.

— Хормейстер всегда говорил, что в регициде познается истина, — сказал Кай после того, как они обменялись очередными ходами.

— Он был прав, — сказал его партнер и передвинул своего императора еще на клетку вперед. — Казалось бы, в игре нет места фантазиям, нет определенной техники, нет психического предвидения, но множество вариантов, мастерство и способность предугадать ход противника, если и не приведут к истине, позволят насладиться ее поиском как высоким искусством.