Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I

Калтский Веридийский опорный пункт содрогается. По нему распространяются внутренние взрывы, которые следуют по опустошительному курсу «Кампанилы». Жилые блоки и депо разлетаются вдребезги. Молы рушатся. Краны манипуляторов гнутся и складываются, будто подбитые дробью охотника болотные птицы. «Эгида Окклюды» вспыхивает в корабельной раме по всей своей семикилометровой длине. «Триумф Аякса», закрепленный на ограничительном эллинге, искалечен пробившей его бурей обломков. Второстепенные двигатели схлопываются, и массивный корабль разворачивается на девяносто градусов, будто человек, которого рванули за щиколотки. Все еще закрепленная в посадочной раме эллинга скула напарывается на «Узурпатор Тарнуса», который снаряжают на смежном эллинге. Столкновение уродует их, рвет и раздирает корпуса. Из прорванных пластин обшивки со взрывом вырывается атмосфера, аэрозольная струя, заполненная частицами, которые представляют собой крохотные вертящиеся тела.

Расцветает свет. Объем аннигиляции огромен, и она может вырваться лишь в форме света. Семнадцатикилометровый линкор «Дух Конора», один из самых могучих боевых кораблей флота Пятисот Миров, вспыхивает, а затем исчезает, когда критические повреждения достигают силовых установок и колоссальных арсеналов боеприпасов. Громадные пылающие секции станции, вертясь, вылетают вверх, в космос, или же падают на мир внизу. Сухой док "Ультрамар Зенит" терпит полный гравиметрический сбой и отваливается, вращаясь и распадаясь на части по пути к планете. Поддерживаемый этим доком гранд-крейсер «Антродамикус» отрывается от причала и начинает скользить назад, прочь от рушащейся рамы, жутковато пародируя старт корабля. Его двигатели отключены. У него нет энергии, чтобы помешать скольжению или стабилизировать свое положение, по крайней мере — ничего такого, что можно было бы достаточно быстро запустить или применить. Это крупный корабль, его длина двенадцать километров. Он просто скользит назад, словно громадный ледяной выступ, который отрывается от ледника и уплывает в море.

«Кампанила» все еще движется. Ее щиты, наконец, отказывают, и теперь она представляет собой просто массивный снаряд, громаду из металла. Она уничтожает еще два стапеля и находящиеся на них корабли, повреждает пришвартованный транспорт «Иоганипус Артемисия», а затем таранит узел информационной аппаратуры в центре структуры станции. Все машины мгновенно уничтожены. Автоматика отказывает. Ноосфера терпит критический и смертельный сбой. Сердце станции разрушено, и с ним гибнет еще тридцать пять тысяч человек.

Удар фактически стер незащищенную часть «Кампанилы». Ее структура распылена на атомы, остались только наиболее крупные куски. Они летят дальше, когда корабль распадается, все еще двигаясь с неимоверно высокой для реального пространства скоростью. Самый крупный из уцелевших фрагментов, часть твердого ядра двигательного отсека «Кампанилы», раскручивается, словно рикошетируя, и приканчивает линкор «Протест Нарфана Дюма», будто попавший в череп заряд из пращи.

Остатки «Кампанилы» зачищают дальний край Калтского Веридийского опорного пункта и рассыпаются по всей планете, разлетаясь, опускаясь и пылая, словно метеориты.

Вся катастрофа заняла менее секунды. Она произошла в абсолютной тишине, проблеск света в безмолвной пустоте.

Все наблюдатели — как на окрестных кораблях, так и на поверхности планеты — увидели бы лишь ослепительную вспышку, похожую на превращение звезды в новую, на смену которой тут же пришли распространяющиеся группы накладывающихся друг на друга и разрастающихся огненных шаров, пожирающих все небо.

Фотошок превышает разрешительную способность экранов мостика «Чести Макрагга». Они с шипением темнеют. Подключенные сервиторы визжат и трещат. Автоматические системы захлопывают противовзрывные заслонки на всех обзорных окнах мостика, оставляя их в красноватом защищенном полумраке.

Марий Гейдж поднимается с кресла.

— Какого черта произошло? — требовательно спрашивает он.

Никто не отвечает.

— Выяснить! — ревет он.

Обрушивается ударная волна.

Отблеск. Вентан знает, что это. Инстинкт опознает его за промежуток времени, который требуется сознанию, чтобы дать объяснение. Это электромагнитный импульс, предшествующий большому взрыву.

Он успевает увидеть, что Селатон это ощутил. А сенешаль — нет. Ее человеческие чувства слишком ограничены, чтобы заметить проблеск. Она что-то говорит.

Вентан хватает ее и тянет вниз. Арбут вопит, ничего не понимая. Он знает, что закованные в броню пальцы ломают ей ребра. Но все же есть шанс, что он сумеет прикрыть ее своим телом.

Небо над космопортом Нумина заполоняет собой совершенно новое солнце.

Свет опаляет, а затем, словно жгучая струя из личного огнемета бога, небо над полями и устьем в Нериде наполняет пламя.

Олл Перссон вздрагивает, хотя до жара и ветра еще полминуты. Ему доводилось видеть, как корабли взрываются на орбите. Но он никогда не видел ничего настолько масштабного.

Сумерки наливаются оранжевым. Позади них вытягиваются вечерние тени. Озадаченные и напуганные сборщики трав глядят вверх.

— Рядовой Перссон? — спрашивает Графт, неспособный задать более сложный вопрос.

— Храни нас всех Господь, — произносит Олл.

Темнотравье шевелится и шелестит.

Налетает ветер, такой горячий, как будто неподалеку открылась дверь печи.

Раскат грома. Так это слышит Хеллок.

— Что за долбанная дерьмовая стрельба… — выхватывая изо рта сигарету, начинает он, обращаясь ко всем, кто его слышит. Прямо пред ним рядовой Рейн. Внезапно тот превращается в силуэт, как и трубы со шпилями по ту сторону реки — черные очертания на фоне неба, которое стало белым, словно превосходящий норму рассвет, словно долбанная зарница, которая при этом яркая, как обычная молния.

Хеллок не знает, что произошло, но он уже чувствует, что это самое плохое из того, что ему когда-либо придется пережить.

Он ошибается.

Небо над Нумином взрывается. Браэллен и Андром вскакивают, вырываясь из режима отдыха. Они молчат, поскольку говорить еще фактически не о чем, однако вынимают оружие, не дожидаясь указаний капитана Дамокла.

Это взрыв на большой высоте, или на низкой орбите. Множественные взрывы. Накладывающиеся друг на друга — это становится ясно мгновением позже, когда вспышки разделяются и начинают мерцать, словно стробоскопический источник света. Огонь расцветает внутри огня, который находится внутри огня.