Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II

«Почему они? — подумал он. — Из всех сокровищ и богатств, почему карты?»

Несомненно, это была одна из безделиц Аримана. Колода для гадания, отмеченная толикой мудрости варпа или же вероятно просто очень старая. В свое время у Арвиды были подобные вещи, и он всегда считал их посредственными помощниками для прорицания. Намного лучше слушать Великий Океан напрямую, погружаясь в саму сущность эмпиреев.

— Они не твои, — раздался голос из-за его спины.

Арвида резко развернулся, сжав в руке карты, чтобы не дать их вырвать. Другой рукой он уже выхватил болтер.

Перед ним стоял космодесантник с обнаженным лицом. Он был легионером Белых Шрамов, одним из загадочных дикарей Джагатая. У воина было такое же странное, подавленное выражение лица, как и на борту «Бури мечей».

Именно в этот момент Арвида понял, что снова спит, и даже материальные вещи вокруг него были воспоминаниями, а призраки в ветре — воспоминаниями воспоминаний.

— Я последний, — ответил Арвида, повесив болтер и снова собирая карты. — Они такие же мои, как и любого.

— Этот мир проклят, — сказал безымянный Белый Шрам. — Уходи отсюда. Ничего хорошего здесь нет.

Арвида почувствовал, как при движении рук щелкнул поврежденный наплечник.

— Уйти? Это твой совет. Ты нелюбопытен, как и большинство из вас.

— Положи их на место.

Арвида рассмеялся, хотя из-за этого в пересохшем горле вспыхнула боль.

— Какое это имеет значение? Я умру здесь. Так позволь мне оставить перед смертью последнее напоминание о прошлом.

— Ты не умрешь здесь.

Арвида остановился. Конечно же, не умрет. Он всегда это знал, даже в самые тяжелые минуты. Зачем вообще он об этом сказал?

Корвид снова взглянул на Белого Шрама, собираясь спросить, зачем он тут и что предвещает, но от того с гнетущей предсказуемостью не осталось ни следа. Вокруг руин библиотеки кружил резкий ветер, поднимая верхние слои пыли небольшими вихрями.

Арвида поднял маленькую коробку, закрыл ее и спрятал на поясе.

— Последнее напоминание, — сказал он себе, направляясь к лестнице.

— Ты должен позволить мне присутствовать на нем, — сказал Арвида.

— Тебе не разрешат, — ответил Есугэй.

— Почему?

— Это касается только Легиона.

— Но я из Легиона, — возразил Арвида, демонстративно повернув плечо, чтобы показать комбинированный символ на наплечнике. — Если, конечно, ты все еще хочешь этого.

Есугэй улыбнулся, распознав ловушку, в которую сам себя загнал. После этого он ушел, и некоторое время отсутствовал, несомненно, предоставляя заверения там, где это было необходимо.

Два дня спустя он вернулся. К тому времени зрение Арвиды было почти таким острым, как и до разорения Просперо, и он почувствовал приход провидца бури за несколько минут до того, как это случилось.

— Пора, — заявил Есугэй. Он был в белом церемониальном одеянии, вышитом плотными, золоченными строками на хорчине. В свете люменов сияла наголо выбритая голова, и был отчетливо виден каждый шрам и татуировка. Арвида был без шлема, но в доспехе, прибыв сразу после изнурительного тренировочного боя с автоматами клетки. На правом наплечнике, который уже доказал свою пользу и спас его от новых ран, был изображен символ звезды и молнии.

— Выходит, мне разрешили? — спросил Арвида, набросив плащ поверх боевого доспеха.

— Хан постановил, — сказал Есугэй. — Он признателен тебе.

Арвида вышел вслед за Есугэем.

— Мне нужно подготовиться?

— Просто смотри, раз ты этого хочешь. Подожди, ты что, ранен?

Арвида чуть повернулся, пряча на шее сыпь, которая продолжала увеличиваться. Она не была настоящей раной, хоть и сильно чесалась. То же касалось и рук.

— Пустяк, — ответил легионер Тысячи Сынов. — Пошли.

Они шли долго, следуя через части корабля, которые Арвида прежде не видел. Постепенно сервов становилось все меньше, пока, наконец, не остались только братья-космодесантники. Белые Шрамы носили одинаковую с Есугэем одежду. У некоторых под ней были доспехи, но большинство обходились без них.

Легионеры собрались в аудиториуме, расположенном в верхней части командного узла «Бури мечей». Из мраморной платформы, отмеченной символом Легиона, поднимался полукруг сидений. За ними висели боевые знамена, многие обгорели по краям или же были усеяны обуглившимися отверстиями от болтов. Арвида изучил штандарты. Его хорчин по-прежнему был на начальном уровне, но он знал достаточно букв, чтобы прочесть названия планет: Наамани, Вахд Джиен, Магала, Эйликсо, Улланор, Чондакс.

Несколько сотен воинов заняли свои места. Арвида вместе с Есугэем сел в верхних рядах. На мраморной площадке лицом друг к другу стояли две пустые и задрапированные цветами Легиона трибуны. Как только все уселись, двери аудиториума с лязгом закрылись. Искусственное освещение сменил желтый свет пламени, пылавшим в бронзовых чашах.

Наступила тишина, нарушаемая только треском углей. Все воины молчали. Атмосфера стала напряженной.

После показавшегося долгим ожидания в задней стене открылись двойные двери. К одной из трибун подвели воина, которого раньше видел Арвида: в реальном мире и в своих снах.

В этот раз легионер был без оков. Его плечи были так же расправлены, а выражение лица по-прежнему непреклонно гордым.

«Гордыня всегда было нашей слабостью, — подумал Арвида. — Она коснулась каждого, но более остальных Магнуса».

Осужденный воин встал за трибуну, и охрана ушла.

Несколько мгновений спустя двери вновь открылись, и один из восемнадцати самых смертоносных существ галактики занял своем место за второй трибуной.

Примарх был одет в традиционном, как догадался Арвида, для его родного мира стиле — короткая кожаная куртка, плащ на меху, вышитый золотом халат и сапоги для верховой езды с металлическими носками. С плеч свисали раскрашенные свитки, а за широкий пояс с бронзовой пряжкой были заткнуты усыпанные драгоценностями кривые ножны.

Голова была обнажена, исключая обвивавший лоб узкий золотой обод. Длинные волосы были собраны в чуб, открывая суровое худое лицо с задубелой от солнца кожей. Примарх держался с непринужденностью степного воина, хотя утонченное достоинство в его облике говорило о более высоком происхождении.

Хан. Каган. Боевой Ястреб.

Казалось, он занимал больше пространства, чем должен был, словно его душа слишком сильно давила на физическую оболочку. Арвида видел, как он сражался на Просперо с Повелителем Смерти Мортарионом. Это была самая совершенная демонстрация фехтовального мастерства, которую легионер Тысячи Сынов когда-либо видел. Даже отсутствие великолепного доспеха и прозаичная обстановка судебного процесса не могли приглушить исходящее от примарха ощущение угрозы.