Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II

Азкаэллон отдал честь и снял шлем, обратив господину жесткое лицо.

— Ваша воля, — пока он говорил, к рокоту посадки оставшихся «Грозовых птиц» присоединились оглушительные удары десантных капсул. Земля под ними тряслась, керамитовые слезы врезались в песок и раскрылись подобно смертоносным цветкам. Из каждой капсулы появлялась группа воинов в боевом построении вместе с библиариями, хранителями в черных доспехах и боевыми апотекариями. Азкаэллон видел, что все смотрят на Сангвиния, ожидая приказов. Как и все они, командир гвардии был горд находиться здесь, рядом с прародителем и примархом.

— Ни один ксенос не уцелеет, — пообещал он.

Сангвиний поднял меч в ответном приветствии.

— Другие… — Ангел не произнес нужных слов, но Азкаэллон понял, кого он имел в виду. Рабов. — Освободите, сколько сможете. Они будут сражаться вместе с нами, узнав, что их не бросили тут.

— А рекруты? — Азкаэллон указал на неровные стрелковые цепи людей в масках, которые осторожно подбирались к легионерам в красных доспехах. — Если они окажут сопротивление?

Лицо Великого Ангела омрачила мимолетная печаль.

— Тогда они тоже будут освобождены. — Сангвиний поднял клинок, и в ответ рев его сынов поднялся в небеса.

Когорта неуклюжих синих достигла невысокого гребня, и для Кровавых Ангелов битва разгорелась в полную силу.

Изначально творцом плана сражения был Хорус. В стратегиуме своего флагмана «Дух мщения» у широкого гололитического дисплея повелитель Лунных Волков встретился с братом и представил ему план сокрушения нефилимов. Ставка делалась на шок и страх, безжалостную демонстрацию боевой мощи, как неоднократно действовал Луперкаль в ходе войн Великого крестового похода. Стоя среди множества воинов в красных и белых доспехах, Хорус желал, чтобы Кровавые Ангелы наступали плечом к плечу со своими кузенами. Устрашив ксеносов, многотысячная армия безостановочно будет двигаться к вратам их последнего бастиона. А затем через эти врата, стены, без пауз на переговоры и сомнения. «Подобно океану, из которого вышли эти существа, — сказал Хорус, — мы захлестнем чужих, утащим вниз и утопим».

Исключительная помпезность замысла была величайшим достоинством, но Сангвиния нелегко было убедить в этом. Возле гололита два брата спорили о вероятных трудностях. Стороннему наблюдателю этот спор могучих, генетически улучшенных воинов о предстоящем грандиозном противостоянии мог показаться бесстрастным, словно на его глазах всего лишь разыгрывалась партия в регицид.

Но как же это не соответствовало истине! Кровавый Ангел смотрел на панели голографа и видел бесконечные значки, отображающие скопления гражданских, обманчивый пустынный ландшафт, насыщенный замаскированными узкими проходами и огневыми мешками. По его мнению, Хорус уже сделал тактический анализ предстоящего сражения и пришел к прискорбному, но необходимому выводу. Он принял сложное решение, а затем двинулся дальше. Не из-за бессердечности, а из-за целесообразности.

Сангвиний не мог поступить с той же легкостью. Лобовая атака грубой силой больше подходила их несдержанным родичам — Руссу или Ангрону. Ни Сангвиний, ни Хорус не были столь же бесхитростно зациклены на результате в ущерб всему остальному.

Однако сложно было не поддаться холодной ярости, спровоцированной нефилимами. Ксеносы-гиганты, насмехаясь над великой мечтой человечества о благоденствии и единстве, оставили за собой сотни разрушенных миров, прежде чем остановились на Мельхиоре.

Саган, хребет Де-Кора, Орфео Минорис, Бета Ригель II. Эти планеты были полностью очищены от человеческой жизни, население согнано в громадные часовни сопереживания, а затем медленно поглощено. Истинный ужас содеянного был в том, что нефилимы превратили тех, на кого они охотились, в своих солдат, заманивая податливых, одиноких, несчастных своим идеалом достижимой божественности. Верующих они потчевали сказками о вечной жизни, равнодушным рассказывали о бесконечном страдании. В деле пропаганды нефилимы оказались очень хороши.

Возможно, ксеносы действительно верили, будто то, что они делают, каким-то образом приблизит их к нематериальной форме существования, к загробной жизни на вечных небесах. Это не имело значения. При помощи технологий они имплантировали частицы себя в рабов для дальнейшего объединения, они вырезали собственную плоть и делали маски, чтобы отметить своих приверженцев. Нефилимы контролировали разумы благодаря силе воли или же слабым характерам своих избранников.

Они были оскорблением для светской Галактики Императора, поскольку не только посягнули на чистоту человеческого совершенства, но и коварно похитили тех, кто по глупости поклялся им в верности.

Согласно докладам скаутов Кровавых Ангелов и Лунных Волков ксеносы питались жизнями своих почитателей. Пустые часовни были завалены доверху штабелями высохших тел, состарившихся за считанные часы, пока из них выкачивали жизненную силу. Наконец, примархам открылась подлинная сущность врага, и она вызвала у них отвращение.

Нефилимы питались преклонением.

Поэтому Сангвиний лишит мерзких ксеносов пропитания и сокрушит их высокомерие. Захватчики полагали, что сыновья Императора не смогут уничтожить их, не прибегнув к убийству людей, которых нефилимы забрали в качестве пищи, и были правы. Но то, что ксеносы считали слабостью, Ангел обратил в силу. Они были так уверены в неприступности своих позиции, что встретили Хоруса, собрав воедино все свои силы и вызвав на бой Лунных Волков.

И когда ослепленные уверенностью в победе ксеносы отвернулись, не разглядев несокрушимой решимости воинов, которым решили противостоять, истинные ангелы спустились в пламени на Мельхиор и стали воплощением гнева Императора.

Примарх обрушился словно ураган, врываясь в самую гущу нефилимов, а затем поднимаясь в воздух стремительными, проворными движениями. Мечом и короткими клинками, встроенными в наручи, он убивал противников одного за другим, перекрикивая тех, кто пытался оглушить его звуковыми волнами. Его сопровождали командиры личной стражи — Азкаэллон и Зуриил, которые поливали вражеский строй огнем из встроенных в наручи болтеров «Ангелус». При каждом попадании боеголовки масс-реактивных осколочных снарядов разлетались на сотни магнозаряженных моноволокон, вонзающихся в кожу нефилимов, и дальше разрывались внутри их тел. Озера синеватой мерцающей внутренней жидкости наполнили поле боя, медленно поглощаемые серебристым песком.

За гвардией следовали капитаны, возглавляющие штурмовые роты. Ралдорон, Чистокровный из первой, твердой рукой вел огонь из болтера, его элитные ветераны носили эбеновые амулеты как дань традиции охотничьим племенам Ваала, родного мира Кровавых Ангелов. К первому капитану присоединились части щитоносцев девятой роты Фурио, воины шестнадцатой Галана с излюбленными алебардами и легионеры Амита из пятой, вооруженные болтерами и свежевальными ножами.