Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II

Форрикс перебрался через заслон из «Носорогов» как раз в тот момент, когда разряд сверкающе-синей энергии разнес в одном из них отсек экипажа. Металл его взорвался, капли расплавленного адамантия и остатки плазмы закапали на землю, и оба танка с грохотом качнулись назад. Еще один выстрел — и танки отбросило еще дальше, словно в них врезался бойный шар осадного титана. Один из них скользил, вращаясь, словно по льду прямо к Форриксу — и тот, выставив плечо вперед, приготовился к столкновению.

«Носорог» врезался в него с такой силой, что остановить его казалось почти невозможным.

Почти.

Терминаторский доспех превращал самого воина в подобие танка, и в столкновении с холодным железом, которым стал Форрикс, у «Носорога» не было шансов. Корпус его прогнулся, и Форрикс оттолкнул танк обратно. В ворота уже пробивались две эльдарские машины, каждая в два раза выше легионера, и конечности их были объяты изумрудным пламенем.

«Носорог» врезался в одну из машин, заставив ее пошатнуться. Масса танка перебила ей ноги, и она рухнула. Форрикс, двигаясь тяжело, но неумолимо, пошел в атаку на вторую. Эльдарский конструкт заметил его и наставил на приближающегося врага стройную руку, которая заканчивалась длинноствольным оружием, похожим на копье.

Не надеясь избежать выстрела, Форрикс приготовился к удару.

Пульсирующие потоки энергии врезались в него, и Форрикс закричал от боли, когда пластрон его доспеха разлетелся под скорострельным огнем. Грудь охватил опаляющий жар, и если бы не доспех, Форрикс бы упал. Обратный поток жара от оружия расплавил его вулканизированный капюшон и вытянул воздух из легких.

Стараясь отдышаться, Форрикс понял, что второго залпа не выдержит.

Верх орудия уже начал разогреваться для следующего выстрела, но прежде чем тот смог убить Форрикса, прямо к центру продолговатой головы машины протянулся белый инверсионный след. Самонаводящаяся ракета, выпущенная «Мучителем», раскатисто детонировала, и предсмертный вопль машины резко оборвался, когда корпус ее расплавился всего за мгновение.

Обернувшись, Форрикс увидел Камнерожденного — тот склонился над вспомогательной пусковой установкой на башне танка.

— Хороший выстрел, Фулл Бронн. — Форрикс указал за плечо Бронна, на тень огромных размеров, которая накрыла собой укрепления. — Но вот тебе мишень получше.

На северной стороне крепости из завихрений дыма и горячего воздуха показался последний из эльдарских титанов. Верхняя часть его панциря истекала светом от полученных повреждений, один из спинных выростов-крыльев сломался у плеча. Светящийся разрез на ноге заставлял машину хромать, и казалось, что она вот-вот развалится. Очевидно, оба титана Мортис пали, но их гибель дорого обошлась врагу. Оставшаяся у механизма рука несла то же чудовищных размеров оружие, которое чуть не убило Форрикса мгновением раньше, и он знал, что всего один выстрел сотрет их с лица этой планеты.

Камнерожденный скрылся внутри танка, и огромная башня заскрежетала, поворачиваясь под действием мощных приводов. Поднялся ствол главного калибра — орудия «Вулкан»: модель «Фаэтон», убийца титанов.

Форрикс даже не шевельнулся — он не видел в этом смысла.

Противника уничтожит тот, кто выстрелит первым. Жестокая и предельно простая арифметика войны.

Прежде чем титан или «Теневой меч» успели выстрелить, раздался звук, который ни с чем нельзя было спутать: приближающиеся артиллерийские снаряды. Развернувшись, Форрикс увидел, как дуги следов, которые оставляли летящие в нижних слоях атмосферы снаряды, начали клониться к земле.

— Чертовски вовремя, Торамино, — сказал он.

— Ты — Ангел Экстерминатус? — спросил Пертурабо, не зная, смеяться ли над манией величия брата или дать волю гневу. — У тебя всегда была склонность к чрезмерной самовлюбленности, но этот бред переходит все границы.

Фулгрим широко развел руки, и вихрь слепящего света наполнил полы его плаща. Сияние зеленого солнца создавало ореол вокруг его головы и окутывало все тело бледным свечением.

— Я даже не надеюсь, что ты поймешь, — ответил Фулгрим, и Пертурабо не сразу заметил, что брат его больше не стоит на земле, а медленно воспаряет над полом. — Ты им восхищаешься, но сам стал бы плохим учеником для того давно умершего изобретателя со слишком буйным воображением и неутолимым любопытством. Тебе не хватает фантазии — и всегда не хватало. Впрочем, чего еще ждать от землекопа? Если ты все время роешься в грязи, как ты можешь увидеть открытые перед нами горизонты?

Пертурабо двинулся к брату, но успел сделать только шаг, как Фулгрим произнес одно-единственное слово. Его жуткие звуки вонзились в мозг Пертурабо, словно колючий шип, проникая глубоко в череп. Он споткнулся и упал на одно колено, а вся его нервная система кричала от боли. Несмотря на то что кости грозили сломаться, а сухожилия — лопнуть, он сжал зубы и выпрямился.

— Впечатляет, — сказал Фулгрим удивленно. — Немного найдется тех, кто может противостоять истинному имени Развратника.

Слова брата казались Пертурабо бессмыслицей, но ему не нужно было понимать Фулгрима, чтобы убить его. Он продолжал двигаться боли вопреки, сражаясь за каждый шаг без надежды победить. Усталость, которая раньше вызывала приступы боли и слабости, теперь нахлынула с опустошающей силой. Сокрушитель наковален казался неподъемным, за каждый вдох приходилось бороться, так как грудная клетка, казалось, раздавила легкие.

— А ты силен, Пертурабо. Ты самый сильный из нас, — сказал Фулгрим с искренним восхищением. — Подозреваю, поэтому-то камню-маугетару и понадобилось столько времени, чтобы достаточно ослабить тебя.

— Жнецу?.. — проговорил Пертурабо, медленно, с трудом вспоминая значения эльдарских слов.

— Мой подарок. — Тонкий палец Фулгрима указал на грудь брата: золотой камень, вставленный в центр заколки для плаща в форме черепа, теперь пульсировал в собственном ритме. — Ты подходил лучше всего не только потому, что хорошо разбираешься в лабиринтах.

— Подходил для чего? — прохрипел Пертурабо. Самолюбование, без которого не мог обойтись его брат, могло дать ему еще немного времени.

— Жертва имеет смысл, только если ею становится что-то очень ценное, — ответил Фулгрим. — А твоя сила очень ценна — и для меня, и для Магистра войны. Хорус, само собой, разозлится, но когда он увидит, кем я стал, он поймет значение твоей смерти.

— Ты собираешься меня убить?

Фулгрим улыбнулся с притворной грустью:

— В этом смысл жертвоприношения.

— Но зачем? Чего ты надеешься добиться?

— Ах, это, — Фулгрим широко развел руки, протягивая их к звездному полю мерцающих драгоценностей. — Помнишь, я сказал, что мне открылись многие тайны?