Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II

С тех дней древности война прошла длинный, длинный путь. Умение человечества биться вслепую — нет. Ретинальный дисплей Кхарна реагировал на его раздражение, автоматически переключая зрительные фильтры. Половина города пылала, и термальное зрение давало бесполезное смазанное пятно цветов, которые вызывали головную боль. Ориентирование по эхолокационному ауспику становилось ненадежным при любых атмосферных помехах, а плотные облака твердых частиц в сочетании с горящими повсюду вокруг зданиями определенно можно было считать неблагоприятными условиями.

Он не переставал бежать. Он уже не представлял, где находится, но не переставал бежать. Когда сомневаешься, двигайся вперед . Старая пословица снова вызвала у него ухмылку.

Кхарн вспомнил посадку. Вызывающее скрежет зубов снижение в темном нутре «Клешни ужаса» и последующий взрыв солнечного света, когда двери капсулы распахнулись. Он вспомнил первый бросок вглубь города, извлечение оружия и ощущение осиных укусов от огня лазганов, неспособных пробить броню. Они приземлились в казарменном районе, среди окопавшихся батальонов гвардии Арматурской академии. Юные воины, которые проходили процедуры, чтобы стать Ультрадесантниками, а также толпы дисциплинированных солдат в форме, гордых служить XIII Легиону.

Проклятый Жиллиман и его империя внутри империи. Арматура, военный мир, была всего лишь одной из планет Пятисот Миров. Как одному человеку удалось собрать такие громадные армии? Как один Легион управлял такой мощью?

Он знал ответ, каким бы неприятным тот ни был. Это был талант несломленного примарха. Работа совершенного гения, лишенного гнета машины боли. Пока Лоргар тратил время на тайны эфира, а Ангрон ощущал вкус крови из-за отказывающего разума, Жиллиман из Ультрадесанта переделал целый субсектор согласно имперскому идеалу. Такое не удавалось даже Гору.

Раздраженные размышления прервал заряд болтера, который ударил в нагрудник и превратил поступь в сбивчивое пошатывание. Кхарн взревел, не осознавая этого — инстинктивное выражение боли, буравящей затылок — и врезался в первый взвод гвардии Академии, который удерживал баррикаду в конце дороги. Их предводитель-эвокат сражался энергетическим гладием, показав себя превосходным мечником. Он продержался девять секунд прежде чем рухнул, и его внутренности окрасили камни проспекта красным.

Здесь город еще стоял. У пыли не было возможности заслонить собой все под солнцем.

Довольно скоро это изменилось. Прошли считанные часы, и городской ландшафт задохнулся. Теперь он потерял Каргоса, Эску и всех остальных, оказавшись в одиночестве посреди гибнущего города, где-то за вражеской линией фронта. Он помнил, как гвардия Академии дрогнула; помнил, как гнал их, ощущая на языке густую слюну, и с хрустом вгонял топор в в спины бегущих, а Гвозди тикали все горячее, заливая зрение красным. Больше он ничего не помнил до тех пор, пока не пришел в себя несколько минут назад.

Из дыма выплыли тени, которые превратились в фигуры, в воинов, облаченных в доспехи такого же синего цвета, как небо Терры на рассвете. Кхарн не замедлился. Он прошел сквозь них с ревущим хохотом и раздирающими клинками, слюна образовала нитки между зубов. Подошвы стучали по рокритовой дороге.

— Лотара, — передал он по воксу.

В потрескивающем и покрытом помехами гололитическом окне справа от системы целеуказания возникло ее пульсирующее изображение, только плечи и голова. Длинные волосы, как обычно, были убраны от лица и связаны в хвостик. Она была показана в профиль, поскольку система захвата изображения находилась сбоку от трона.

— Кхарн? — голос звучал, словно жужжание, работающий с перебоями вокс был безжалостен к качеству передачи. Обычно размеренная шпилевая манера выражаться превращалась в кашу. — Вы улыбаетесь?

— Дайте мне картинку с орбиты, флаг-капитан.

— Как пожелаете, хотя там особо не на что смотреть. Все же, что вы там внизу делаете? Город утопает в пыли. Бардак даже по вашим неопрятным меркам.

По обе стороны от мерцающего ретинального дисплея развернулись второстепенные зрительные окна. На каждом был вид города сверху, заслоненный облаками удушливого дыма. На самом верху пепельного облака торчали вершины башен, но ландшафт безнадежно терялся.

— Вам следовало дать мне разбомбить город с орбиты. — добавила Лотара. — Уверена, что два королевских корабля Несущих Слово с удовольствием сделали бы то же самое. Вы сидели в своей маленькой десантной капсуле и так и не увидели их размеров. Впечатляющее зрелище.

Улыбка Кхарна была опасно близка к ухмылке.

— Вы смеетесь надо мной и моими людьми, флаг-капитан, но мы, по крайней мере, знаем, когда враг действительно мертв. Это мы заканчиваем бой.

Он подошел к погибшему танку, неподвижные и безмолвные очертания которого возникли из удушливой пыли. Ретинальный дисплей зафиксировался на нем, изливая поток данных, видеть которые Кхарну не было необходимости. Доспех типа «Максимус» представлял собой чудо технологии, но авточувства приходилось долго настраивать, чтобы они соответствовали личным предпочтениям воина. Можно подумать, его волновало, какой мир-кузница штамповал каждую ходовую часть «Носорога». Можно подумать, его волновала плотность сплавов, из которых состоял корпус, и их отличие от прочих на долю процента.

На закрытых дверях подбитого танка располагалась огромная эмблема XIII-го. Он попытался расслышать что-либо внутри, но когда вокруг рушился город, это всегда было безнадежно. Вместо этого он постучал по броне машины лезвием цепного топора.

— Тук-тук.

Ответом изнутри стала тишина, никакого веселья. Вместо того, чтобы карабкаться по покатым бортам, он плавным прыжком вскочил на крышу. Обе подошвы ударили по ней с раскатистым лязгом. Было бы нелепо надеяться, будто более высокая позиция улучшит обзор, но ему все равно хотелось попробовать.

Он снова бросил взгляд на бесполезные орбитальные изображения, которые прокручивались на левой глазной линзе.

— Усилители? — напомнил он.

— Мои сервиторы работают над очисткой поступающих пиктов, — изображение Лотары затряслось сильнее, чем при помехах. — Знаете, мы и сами тут заняты.

Кхарн присел над закрытой башенкой.

— Очень хорошо. Наслаждайтесь своей маленькой стычкой в пустоте, флаг-капитан.

Она повернула голову и ухмыльнулась прямо в видеоприемник.

— А вы наслаждайтесь, продираясь через грязь, Кхарн. Такой неэлегантный способ воевать, — ее изображение отключилось, забрав с собой бесполезные орбитальные данные.

Кхарн уже собирался вскрыть башенку, когда на глазных линзах замигала другая руна. Именная.