Дэвид Эннендейл - Проклятье Пифоса (ЛП)

Он не был пораженцем. Он не был нелояльным. Просто он был искренним с самим собой. От трех верных легионов, что сражались на Исстване, остались лишь осколки. Они были рассеяны. Им не хватало сил. Побег « Веритас феррум » с Исстванской системы был чудом. Иметь в своем распоряжении функционирующий ударный крейсер — немало. Но, в другом смысле, это было ничто. « Веритас » был просто еще одним кораблем. Что он мог сделать против целых флотов?

Что-то да сможем, пообещал Аттик. Мы что-то сделаем.

— Капитан, — отозвался мастер ауспика Аул. — Навигатор Страссны докладывает, что мы достигли пункта назначения. Госпожа Эрефрен просит, чтобы дальше мы не шли.

— Отлично, — ответил Аттик. — Останавливаемся.

Перед окном пролетела каменная глыба размером с гору. « Веритас » был прямо у границы системы Пандоракс. Внешний край системы был окружен необычайно плотным астероидным поясом. Когда вращающийся планетоид исчез в ночи, Гальба заметил слева по борту еще один — движущееся серое пятно в отраженном свете Пандоракса. Сенсоры « Веритас » засекли десятки целей в непосредственной близости, все достаточно крупные, чтобы в случае столкновения повредить крейсер.

Это были не остатки аккреционного диска. И не куски льда и пыли. Это были камни и металл. Когда-то здесь было нечто другое, подумал Гальба. Нечто огромное.

« Нечто величественное? »

Мысль была невольной, вызванная его грустным настроением. Он понял, как важно держаться за свой гнев. Он не давал ему погрузиться в пучину отчаяния. Гальба отогнал темные думы о растоптанной славе. Вопрос об астероидном поясе никуда не делся. Он смотрел на обломки. Здесь что-то было, и его уничтожили.

Но чем?

По правому борту виднелась грязно-коричневая сфера планеты Гея. Ее орбита была глубоко эксцентричной, под острым углом к плоскости эклиптики. Она пересекалась с орбитой Киликса, следующей планеты системы, и в течение своего года кратковременно проходила за пределами астероидного пояса. Сейчас она находилась в границах пояса. Ее поверхность была испещрена накладывающимися друг на друга кратерами, в разреженной атмосфере еще плавала пыль после недавнего удара. Гальба подумал о столкновении планет. Но нет, Гея походила скорее на крупную луну. Возможно, она и была ею, а после разрушения родительницы просто вращалась по вычурной орбите.

Здесь произошел катаклизм, но какой именно, оставалось загадкой. Как и то, что именно было разрушено. Гальбе невольно захотелось увидеть знамение в усеянных обломками вратах к Пандораксу. Он поборол соблазн. Мимолетный порыв был опасно близок к суевериям, а подобное попустительство было предательством всего, за что он стоял. В последнее время предательств было больше чем достаточно.

« Ты хочешь увидеть урок? — спросил он у себя. — Тогда вот он: то, что прежде было здесь, уничтожено, но оно все еще опасно ».

— Есть вести от наших братьев? — спросил Аттик.

— Астропатический хор сообщает, что пока нет, — ответил Аул.

Двери на мостик открылись. Вошли двое воинов, но ни один не был из Железных Рук. Доспехи одного были темно-зелеными, цвета Саламандр. Кхи'дем, сержант. Другой носил черно-белую броню Гвардии Ворона. Он был ветераном по имени Инах Птеро. При их прибытии атмосфера на мостике заметно изменилась. К ярости, раздражению и скорби вплелась нить неприязни.

Аттик обернулся. Движение было настолько холодным, как будто он навел на двух космических десантников болтер.

— В чем дело? — резко спросил он.

Ониксовое лицо Кхи'дема, казалось, потемнело еще сильнее.

— Тот же вопрос мы собирались задать вам, капитан, — сказал он. — Мы бы хотели знать, зачем мы здесь.

Аттик подождал несколько секунд, прежде чем ответить, и в его словах ощущался концентрированный гнев.

— Твое звание не позволяет задавать вопросы мне, сержант .

— Я говорю от имени Восемнадцатого легиона, который присутствует здесь на борту, — ответил Кхи'дем спокойным, но твердым голосом, — как и ветеран Птеро от имени Девятнадцатого легиона. Таким образом, мы имеем право знать о ходе войны.

— Легионы ? — выплюнул Аттик. Эмоциональный звук, выданный его бионической гортанью, казался очень странным. Гортань могла воспроизводить разные тональности и громкости, к тому же звучала похоже на прежний голос капитана. Сейчас же его голос казался жутким, как будто Аттик пытался подражать себе, но не вполне успешно. — Легионы, — повторил он. — Даже вместе вас насчитается не больше дюжины. Это не…

— Капитан, — вмешался Гальба, решив прервать Аттика, чтобы не дать командиру произнести слова, от которых он уже не сможет откреститься, — с вашего разрешения.

— Да, сержант? — даже не запнувшись, ответил Аттик, и в его словах поубавилось яда, словно он сам наполовину желал, чтобы его остановили.

— Возможно, я смогу ответить на вопросы наших братьев.

Аттик одарил его долгим испытующим взглядом.

— Только не здесь, — проговорил он тихим от едва и временно сдерживаемого гнева голосом.

Гальба кивнул.

— Пройдетесь со мной? — обратился сержант к Кхи'дему и Птеро. К его облегчению, они согласились без лишних пререканий.

Гальба повел их с мостика, по коридорам из железа и гранита, обратно к казармам, в которых было так много свободного пространства. Слишком много пространства.

— Ты пытаешься уберечь нас? — спросил Птеро.

Гальба покачал головой.

— Я пытаюсь сохранить мир.

— Так я и подумал, — произнес Кхи'дем. — Ты прервал своего капитана. Что он хотел сказать?

— Я не читаю его мысли.

— Дай угадаю, — вставил Птеро. — Это не легионы. Это остатки.

Гальба поморщился от правды.

— Как все мы, — отозвался он. Так оно и было. Железных Рук на « Веритас » теперь насчитывалось всего несколько сотен вместо многих тысяч. Они были тенью былой мощи.

— Твоя честность делает тебе честь, — сказал Птеро. — Но нам все равно хотелось бы услышать ответы.

Гальба подавил вспышку раздражения.

— Вы их получите, как только они появятся.

— Так плана кампании нет?

— Мы здесь, чтобы узнать его.

Птеро вздохнул.

— И что, твоему капитану доставило бы невыразимые мучения так нам и сказать?

Гальба обдумал следующие слова. Легкого пути не было. Дипломатического также, хотя, если начистоту, он не стремился следовать по нему. Достаточно и того, что он увел их с мостика. Здесь, вдали от командного трона, необратимое насилие могло случиться с куда меньшей вероятностью.

— Капитан Аттик, — произнес он, — не склонен делиться оперативной информацией.

— Со всеми? Или только с нами?

Этого момента было не избежать.

— С вами.

— Почему? — спросил Саламандра.