Ольга Елисеева - Сын Солнца

Пока Сын Солнца шел от своих кораблей по лагерю, ему тут и там попадались пьяные, которые при виде акалеля и не думали сворачивать с дороги. Это привело Акхана в бешенство, и, если б его собственные ноги не заплетались, а язык не спотыкался на каждом слове, он устроил бы разгильдяям зверский разнос.

Глядя принцу в спину, один из младших калелей сказал другому:

— Болтают, в Дагонисе его детей принесли в жертву. Что за человек после этого согласится принять командование?

Офицер говорил тихо, но Акхан услышал. Он остановился, повернул голову, и слова застряли у калеля в горле.

Опухшее лицо Принца Победителя исказил такой гнев, что оба офицера, презрев устав, обязывающий их оставаться на месте, со всех ног бросились бежать прочь.

Сын Солнца почел за лучшее без приключений добраться до собственного шатра, где рухнул на ложе с твердым намерением завтра протрезветь во что бы то ни стало.

Следующее утро принесло тяжелое похмелье и сильную головную боль от дыма костров. Осаждающих было так много и они ютились в такой тесноте, что Акхан диву давался, как это солдаты еще не подожгли весь лагерь. Сунув голову в тазик для умывания, принц продержал ее несколько мгновений в холодной воде. Ощущение было не из приятных. Зато мысли сразу прояснились.

— Что слышно? — спросил акалель, выныривая и мотая волосами во все стороны.

— Принц Корхану отбывает сегодня в обратный путь. — Вард протянул хозяину полотенце. — А с ним четыре корабля, груженных трофеями.

— А раненых он взять не хочет? — Принц Победитель поднял бровь. — Как видишь, и из проигранных кампаний можно извлечь немалую выгоду. Если ты, конечно, акалель, а не простой латник.

— Раненые и больные — теперь ваша забота, господин, — развел руками раб. — А Корхану будет чем задобрить Лунный Круг: золота на кораблях много…

— На кораблях? Не дам ни одной галеры! — орал Акхан на военном совете.

Он сразу взял быка за рога. Всем, не понявшим еще, кто здесь командует, акалель криком вколотил обратно в глотку вопросы и недовольства. Даже заносчивый Корхану не смел поднять глаз. Правду говорили, что с Сыном Солнца лучше не связываться. В гневе он страшен. А в последнее время у принца не было ни малейшей причины сдерживаться.

— Дармоеды! Трусы! Недоноски! Да мои каторжники в Ар Мор воевали лучше! — разорялся он. — Не получите ни атля из общей добычи! Мои войска берут по шлему золота на брата за неделю осады. Вам не дам ничего! Беременные бабы дерутся с большим азартом!

Принц Победитель нагнал такого страху, что никто из калелей не решался и рта раскрыть. Корхану поначалу пытался держаться с ним на равных, но Сын Солнца гаркнул:

— Твои полномочия окончены! — и бедняга аж присел на месте.

— Все золото оставишь здесь, — бросил ему акалель, когда накричался и устал вращать глазами. — Четыре корабля я тебе не дам. Возьмешь два с ранеными и больными.

— Но Мин-Эвра четко приказала мне… — от жадности у Корхану прорезался характер, — доставить трофеи в Дагонис любой ценой.

— Даже ценой жизни своих солдат? — В спокойном голосе Принца Победителя было еще больше угрозы, чем в крике. — Не позорь верховную жрицу, Корхану, своими неуместными откровениями.

Сидевшие в шатре офицеры переглянулись. Минуту назад им очень не понравился новый командующий. Корхану — пустое место. Самовлюбленный болван. Слишком атлан, чтоб быть хорошим воином. И слишком красавец, чтоб вообще считаться мужчиной. Но этот новый — бешеный пес без ошейника. Ничего, кроме кровавой бани, от него и ожидать не следует.

Однако выходило по-другому. Сын Солнца приструнил мародерствующего любовника верховной жрицы и позаботился о больных, которых в лагере уже стало больше, чем здоровых.

— Теперь я прошу вас, принц, покинуть совет. — Акалель как ни в чем не бывало поклонился прежнему командующему.

Корхану побелел от гнева. Ему указывали на дверь! Не желали в его присутствии обсуждать дальнейший план военных действий. Формально он не имел права ни к чему придраться. Срок его полномочий истек, и новый акалель вовсе не обязан… Но ведь мог бы хоть из вежливости! Однако боги явно обделили Акхана вежливостью. Он не хотел говорить о своих намерениях в обществе Корхану, чтобы через неделю его приказы не перетолковывались в Дагонисе.

— Желаю вам победы и всяческих успехов, Мин-Акхан. — Бывший командующий тоже поклонился и, не сдержав обиды, бросил уже в дверях: — Надеюсь, вы сумеете не положить здесь всю оставшуюся армию.

— Я тоже на это надеюсь, — ответил акалель, когда полог за спиной Корхану упал. Он жестом пригласил офицеров подсаживаться поближе к столу, на крышке которого углем был нарисован план укреплений Туле.

— Нам нужно выманить их за стены и заставить дать хотя бы один открытый бой. Для этого я предлагаю выжечь предместья за нижним кольцом стен и устроить резню на улицах. Они не выдержат и будут вынуждены предпринять вылазку.

— Вряд ли армия станет рисковать для защиты беднейшей части города, — с сомнением протянул кто-то из калелей.

— У гиперборейцев не принято бросать своих, — отозвался другой.

Через пару дней лагерь атлан изменился до неузнаваемости. Сверху, со стен осажденной крепости, он напоминал разворошенный муравейник. Люди сновали туда-сюда, поминутно от берега отваливали ладьи. Целые отряды перебазировались к нижним бастионам Туле, охранявшим узкий пролив Аустрин на подступах к цитадели. Дыма стало меньше, солдатам не давали засиживаться у костров. Зато прибавилось стука железа на наковальнях: оружие правили и приводили в порядок.

Гиперборейские военачальники справедливо решили, что враг готовит скорое нападение. Это связывалось с прибытием нового командующего, но поскольку самими защитниками Туле временно руководил принц Ахо, никто, откровенно говоря, не почесался усилить слабые гарнизоны нижних фортов. Нельзя сказать, чтобы опытные боевые ярлы короля Алдерика, оставленные им «в помощь» сыну, не напомнили принцу об этой необходимости.

Однако наследник так упивался внезапно свалившейся на него властью, что не желал слушать ничьих советов. Он жаждал доказать «зазнавшимся воякам отца» свою силу и шел наперекор любому, даже самому разумному требованию. Полярные волки Алдерика только клацали зубами от раздражения. В душе они проклинали короля, посреди осады покинувшего войско и доверившего власть «полоумному молокососу».

Алдерик умчался из Туле, как только узнал, что командовать войсками атлан назначен сын Тиа-мин. Король не без основания счел себя оскорбленным. У него как у владыки Ареаса найдутся дела поважнее обороны южной крепости, которая ни при каких условиях не может пасть! Он спешно отбыл в столицу, оставив вместо себя бездаря Ахо. Между отцом и сыном отношения никогда не складывались: там, где находился один, другому было не место.