Питер Фехервари - Каста Огня

Обтекаемый гравитанк был творением будущего, юного и безрассудного. На гладких обводах глянцево-черного корпуса не задерживались ни грязь, ни капли дождя, боевая машина стряхивала всё, что могло запятнать её достоинство. Несмотря на громоздкий внешний вид, расположенные на корме двигатели работали почти бесшумно, и танк несся вперед, держась чуть выше уровня дороги. Носовая часть изящно загибалась к земле, и по обеим сторонам от неё вырастали горизонтальные стабилизаторы, на каждом из которых виднелся знак командующего Приход Зимы — белый круг со стилизованной черной снежинкой. Рядом с символами находились характерные диски «спящих» дронов, но главным оружием боевой машины была грозная роторная пушка, выступающая из-под переднего обтекателя. Кадет-комиссар Рудык опознал бы в летающем аппарате «Каракатицу», основной БТР расы тау.

Над некрополем пронесся низкий рокот, напомнивший отдаленные раскаты грома. Боевая машина немедленно остановилась, дроны-близнецы вылетели из гнезд и, неуверенно бормоча, закружились рядом, пытаясь отыскать источник беспокойства. Где-то зазвучал сигнал тревоги, а через несколько секунд ему отозвались сирены по всему городу. Тут же их вой утонул в могучем реве имперского десантного корабля, который прошел над крышами на бреющем полете, заставив содрогнуться коралловые здания. Через несколько секунд транспортник скрылся из виду, умчавшись к центру некрополя. Яростно переговариваясь, диски метнулись обратно к «Каракатице», и БТР понесся следом за противником.

Отделения бойцов Гармонии уже спешили по улицам, некоторые на своих двоих, другие — набившись внутрь гравитранспортов с открытым верхом. Среди них не было туземных партизан, только профессиональные солдаты в литых бронежилетах с наплечниками, вооруженные короткими импульсными карабинами. Янычары гуэ’веса, люди, которые изменили прежним обетам и поклялись в верности Империи Тау. Нечто большее, чем наемники, нечто меньшее, чем уважаемые союзники.

«Каракатица» перегнала гравитранспорты, с головокружительной точностью вписываясь в изгибы и повороты улиц. Два Т-образных скиммера вынырнули из бокового переулка и понеслись следом, жужжа, словно разозленные шершни. Открытые сверху «Пираньи» тау были дозорными машинами быстрого реагирования, и в каждой из них находились по двое воинов огня. Шлемы пригнувшихся седоков сливались с обводами скиммеров, так, что бойцы и их мчащиеся вперед транспортники казались единым размытым пятном.

Более скоростные «сестры» догнали БТР, когда тот завернул на широкую площадь и остановился, мгновенно погасив инерцию. Скользнула в сторону круглая крышка люка, и наружу вышла стройная женщина-воин тау в прорезиненном сером поддоспешнике и черных доспехах. Её голову скрывал видавший виды шлем матово-черного цвета, пересеченный двумя почетными багровыми полосами и старым шрамом от цепного меча. Пока новобранцы гуэ’веса разворачивались веером позади наставницы, ветеран наблюдала за вторгшимся десантным кораблем через вуаль сенсорных линз.

На незваного гостя, снижавшегося в направлении площади, со всех сторон обрушился шквал огня. Вокруг имперского транспортника порхали рассерженные дроны, терзая корпус очередями из мелкокалиберных карабинов, а янычары вели обстрел из тяжелого вооружения, установленного на крышах поодаль. Посреди пламенной бури пилот старался ровно держать корабль, зависший примерно в пятидесяти метрах над поверхностью.

Одновременно раздались несколько шипящих звуков, и по всей длине транспортника открылись люки, из которых вылетели направляющие тросы. Мгновением позже солдаты в бронзовых шлемах понеслись по ним к земле, держа одной рукой лазвинтовки и ведя огонь по устремившимся к ним янычарам. Обе «Пираньи» рванулись вперед, однако покрытая шрамами ветеран осталась на месте и удержала своих следопытов, не желая вступать в бой.

С визгом пневматики откинулась грузовая рампа корабля, и к поверхности устремилась бескрылая металлическая птица. Установленный на её корпусе прыжковый ранец ярко вспыхнул, пытаясь замедлить падение машины. Тем не менее, когтистые лапы захватчика врезались в площадь с такой силой, что хрупкий коралл покрылся трещинами, но сгибающиеся в обратную сторону конечности поглотили удар. Почти тут же машина поскакала вперед, спеша наперерез скиммерам, а из транспортника выпрыгнул второй шагоход. «Пираньи» открыли огонь, но железная птица ответила ураганом снарядов из роторной автопушки и превратила одного из противников в решето. Второй скиммер спасся, молниеносно уйдя вбок.

«Часовые». Женщина-воин сердито нахмурилась под шлемом, опознав вражеские машины. Её гнев рос по мере того, как с десантного судна, поразительно изящно планировавшего над площадью, высаживалось всё больше солдат и боевой техники. Один из шагоходов неудачно приземлился, с жутким металлическим треском сломав ногу. Искалеченная птица отчаянно запрыгала на другой конечности, а затем рухнула, раздавив пару захватчиков. Новобранцы гуэ’веса радостно закричали, и почти сразу же — ещё раз: пара твердотельных снарядов, пронесшись через площадь, врезалась в борт транспортника. Сила удара оказалась так велика, что корабль закружило, из-за чего стоявший на рампе «Часовой» камнем рухнул вниз и разлетелся на куски, а несколько солдат сорвались с тросов.

Узнав сокрушительную мощь рельсовой пушки, ветеран прищурилась и движением зрачка подала сигнал на оптический сенсор. Её глазу предстало увеличенное изображение бронированного великана, грузно шагавшего в битву. Как и все боескафандры тау, это была элегантная конструкция, комплекс перекрывающихся пластин и модульных блоков с четкими очертаниями, установленный на массивных ногах, похожих на поршни. Квадратный шлем с несколькими линзами казался маленьким по сравнению с телом, но ветеран знала, что «голова» — это всего лишь кожух правильной формы для набора датчиков. Пилот-тау находился в безопасности внутри грудной полости, защищенной тяжелой броней, и соединялся с БСК через нейронный интерфейс. Это обеспечивало тесную связь с машиной, настолько точную, что гуэ’ла со своими примитивными технологиями и мечтать не могли о подобном.

Представители касты воинов Империи Тау считали управление боескафандром великой честью. Ветеран давно заслужила такое право, но предпочла остаться следопытом. Многие её товарищи, воины огня, считали, будто женщина обезумела из-за уродства, но это не соответствовало истине. Рана определила её место в тау’ва, сделала цельной личностью. Разве не нашла она свое истинное имя благодаря шрамам?

Джи’каара — Разбитое Зеркало.