Анатоль Нат - Жизнь и приключения хроника Сидора с хроником Димоном на Юге

Никогда раньше не видела, как пулями перерезается лодья пополам и все кто в ней находится, — тихо проговорила Васа. — Не видела и видеть больше не хочу. Да с такими хищными соседями, не раз ещё видимо доведётся.

Ну а как наши-то увидали прорезанный мною в москитной стае свободный проход к протокам, тут-то всей толпой туда и рванули.

Вот тогда по нам и врезали все мониторы сразу из всех своих орудий. Как увидали, что их москитная стая тает, словно снег под дождём, даже близко к нам не подойдя, что "гости" могут уйти протоками, вот и сами не стали больше церемониться. Видать сильно впечатлились результатами моего усердного труда.

Как не видала я раньше, как огромная купеческая лодья взлетает высоко вверх кучей ломаной древесины: люди, груз, столб воды, ил со дна, так и век бы того не видеть.

Вот тут уже я по мониторам врезала. Вспомнила всё, чему меня учили про эти мониторы, и врезала из орудия по колёсам — единственное слабое место у монитора, как я ещё помню из курса в училище. Попала сразу, тут же двоих из них обездвижив. Хорошо выучил ты своих артиллеристов, слов нет. Но куда мне тягаться с моим одним семидесяти шести миллиметровым орудием и одним пулемётом, против их пяти ста пяти миллиметровых орудий и десяти тридцати семи миллиметровых. С моим-то одним орудием, против их пятнадцати. Конечный результат ты видел в порту.

И если б не гнилые снаряды таможни, все бы мы там и остались. И я в том числе.

— Ты так уверенно говоришь о пяти ста пяти и десяти тридцати семи, что поневоле задумываешься, откуда ты можешь так точно всё знать?

— Каждого капитана у нас в республике до посинения гоняют, чтобы они знали силуэты и названия всех боевых судов Устьинской таможни. И в первую очередь — броневых колёсных мониторов. Не будет от зубов отскакивать — не видать тебе диплома капитана, не стоять на мостике. Гальюн чистить не доверят.

Вот и я тебе так скажу. У князей Устьинских на сегодняшний день есть пять колёсных мониторов. Все они приписаны к Устьинской таможне. База у них на одном из островов устья. Название сейчас не скажу, не помню. Подчёркиваю — это положение на сегодняшний день, потому как вскоре, если ничего не поменяется, таких судов у князей будет ещё семь. Развиваются князья, не стоят на месте.

Итак, артиллерийские броненосные колёсные мониторы: "Утренняя роса", "Малиновый Пион", "Фиалка", "Ландыш" и "Жёлтый Болотный Ирис". Вооружение у всех однотипное: одна носовая ста пяти миллиметровая гаубица, снятая с немецкого артиллерийского штурмового орудия, по бортам две германские тридцати семи миллиметровые пушки, снятые с немецкого среднего танка, и два стационарных танковых 7,92-мм пулемёта на кормовых тумбах.

Ни орудийных, ни пулемётных башен, в отличие от меня у них нет. А теперь, когда я хорошенько прошлась по их открытым палубам шрапнелью и добавила из пулемёта, и с экипажами, и с комендорами к орудиям у них появились о-очень большие проблемы. Если нет готовых запасных орудийных расчётов, надолго я всю их хвалёную артиллерию вывела из строя.

Всё оружие Устьинской таможни из поставок Подгорных князей и трофейщиков. Это, похоже, нас и спасло. Снаряды у трофейщиков как водится гнилые, а князья экономят на всём, это давно известно всем. Вот тем и спаслись, чужой экономией.

Будь у них те же снаряды что у меня, Мариинской оружейной фабрики, не встретились бы мы с тобой сейчас, все бы лежали на дне.

— Хватит плакаться, проехали, — поморщился Сидор, старательно задавив возникшее чувство сильного раздражения. — С этим всё ясно. Одной данной тебе пушки, для подобного противника мало, уже ясно, — тяжело вздохнул он. — Значит, конвой изначально не должен был дойти, вот и не дошёл.

И не вини себя. Не будь у тебя персональной пушки и пулемётной пневматической системы, не таись ты так с их установкой, не прячь всю дорогу в надстройках, не был бы твой отпор столь неприятным сюрпризом для нападавших. Вообще бы никто не спасся. Ни ты сама, ни твои пять приведённых с тобой судёнышек, ни пропавшие неизвестно где ещё три или четыре судна, или пятнадцать судов, которых надо ещё найти и попытаться вернуть. А так, хоть часть, но цела. Хоть что-то. А не всего пять, как мне тут некоторые товарищи намедни обещали, — зло прищурил глаза Сидор, словно в ответ каким-то своим злым мыслям.

Будем считать, что превентивные вложения в огнестрельную артиллерию уже окупились, — медленно проговорил он. — Что ж, значит, будем и дальше работать в этом направлении.

— Не поняла, — насторожилась капитан. — Может, пояснишь, что тут у вас происходит? Я смотрю, за то время пока меня в этих краях не было, тут многое поменялось.

— Много чего происходит, ты права, — нехотя буркнул Сидор, не спеша делиться информацией. — Для тебя же сейчас главный вывод в том, что для спокойной жизни в этих водах у нас оказалось слишком мало пушек, чтоб избежать всех ловушек, — построжал он лицом. — Вот и всё пока что по данному вопросу. Большего тебе пока сказать не могу.

Переходим ко второму акту Марлезонского балета. Что у нас по грузу? Сколько потеряно, что сохранено?

— Что было, что есть, что будет, — задумчиво пробормотала капитан, доставая какие-то бумаги из принесённой с собой большой холщёвой сумки и неторопясь, аккуратно, стопочками раскладывая их в ряд на столе.

— Что было? Перечислять всё, смысла нет. Интересно будет, так по бумагам сам ознакомишься позже. Там много чего интересного было, всё не упомнишь. Предлагаю работать в конструктивном ключе и остановиться на том, что осталось. Потом уж, если ещё будет интересно, поговорим о пропавшем грузе.

— Первое, — ткнула она пальцем в первую стопку бумаг. — То, что я привела в порт: три лодьи тонкорунного имперского хлопка, самого дорогого из всех что существует — три лодьи. Общий вес — триста пять тысяч пудов, или около пяти тысяч тонн. Жалкий остаток того, что было. Зачем столько много было закуплено — отдельный вопрос к твоему Советнику. Говорила ему столько не брать, потому как, точно такой хлопок можно спокойно перехватить у купцов здесь на побережье, и за много меньшую цену. Нет, упёрся и ни в какую. Брать всё что можно. Деньги ему руки жгли, как он сам как-то мне признался.

Взяли, и чего? Их первыми же мониторы и расстреляли. Теперь всё на дне морском, ждёт своего часа, когда поднимут. Но не мы, а Устьинские князья, их водолазная служба, как раз на такой случай давно и существующая.

— Далее, две другие лодьи. Ну, с этим всё понятно, станки они везде станки, сам уточнишь по спичкам. Можно остановиться на паровой машине, но и с ней тебе лучше самому разбираться. Я в подобной технике ничего не смыслю. Единственно чего жаль, что вторая паровая, стосильная машина оказалась на дне.