Анатоль Нат - Жизнь и приключения хроника Сидора с хроником Димоном на Юге

— Я тебе кое-что не досказал из того что мне говорил при встрече ящеров Посредник, — мрачно проворчал Сидор. — Сам тогда ничего сразу не понял, вот и не стал тебя грузить. Посчитал, что сам попозже разберусь. И только сейчас разобрался. Как до жирафа, только-только дошло, что хотел сказать тогда ящер.

А сказал он буквально следующее: "Было бы хорошо, если бы все вопросы по изумрудам мы решали бы с кем-нибудь одним. Лучше с вами. И лучше было бы для вас, как и для нас, чтобы вы были монополистами". Текст не дословный, но смысл где-то тот самый.

По изумрудам ящеры желают иметь дело с кем-либо одним и по большому счёту им без разницы с кем. Не будет нас — будет кто-то другой, тот же Бугуруслан, им по барабану.

А дальше смотри что получается. Не проходит буквально и пары недель после встречи с этим Посредником, и большой купеческий караван с грузами для нашей компании перехватывает в море специально нанятые для того князья Устьинские. И мы лишаемся практически всего купленного за наши деньги добра, которое бы обеспечило нам независимость от имперских ящеров и от Империи. Да и вообще практически ото всех. Не во всём, конечно, но в значительной мере.

Мы снова неумолимо скатываемся в зависимое ото всех состояние. Причём по позициям, по которым предпочитают работать сами ящеры — производство металла и высокоточная металлообработка в первую очередь.

Сколько трудов было положено на то чтоб вырваться из болота нищеты, и всё зря, приходится начинать снова с нуля.

Дальше. Проходит ещё какое-то время и на тебя буквально выгоняют Бугуруслана, как зверя на номера на охоте, обеспечивая нам монополию на владение изумрудами. И обеспечивая нас стопроцентным алиби, что лично мы никоим образом не причастны к уничтожению конкурентов за паи в шахте.

Бугуруслан со всем своим отрядом должен был героически погибнуть там же, где ты его встретил, чтоб мы с тобой остались единственными владельцами поморских изумрудов. Да ты негодяй такой, им помешал, сорвал грандиозные планы нелюдей. Не понял высоких замыслов высших личностей по установлению монополии для нас одних.

Не думаю, что ящеры не понимают, что у нас есть шахта. Не наследие предков Беллы, а шахта. Не дураки, в сказочку с наследством не поверили. Думаю, давно уже обо всём догадались, раз вышли на нас с подобным предложением по целому металлургическому комбинату.

Но точно также, как я не хочу связываться с добычей изумрудов в шахте, пусть, мол, Бугуруслан со своими доходягами корячатся под землёй, а мне отдайте мою долю, и во всём остальном пошли вы все нафиг, так и они наверняка рассуждают. Чего им корячиться в шахте, где-то у чёрта на куличках во враждебной агрессивной среде, где каждую минуту могут голову оторвать, когда есть такие дураки как Дима Петров и Сидор Вехтор, готовые задарма, без всякой платы, чисто за идею, за эфемерное право собственности взвалить на свою шею тяжеленое ярмо.

Коль есть чужая шея, чего свою-то подставлять?

Вот тебе и ответ. Бугуруслан не просто так возле нас нарисовался, его выгнали на нас загонщики. Ящеры чётко нам дали понять, что полностью владеют ситуацией здесь на побережье. Когда все думают, что Империя сюда и носа не суёт, на самом деле ящеры тут фактические хозяева, творят что хотят. Только делают всё не сами, а чужими руками.

И есть ещё одна неприятная сторона этого дела. Когда Бугуруслан поймёт, что им манипулировали в чужих интересах, а конкретно в наших, более злейшего врага у нас не будет, не простит. Нам не простит, хоть мы тут вообще ни с какого боку не упёрлись. Вот тогда мы действительно получим с ним большую проблему.

А со временем он точно всё поймёт, потому как умная, очень умная сволочь. Умная и подлая.

— Да и хрен бы с ним, — равнодушно передёрнул плечом Димон. — Мало ли дерьма кругом, на каждое ещё обращать внимание, беспокоиться. Да и по любому это будет не сегодня и не завтра. А что произойдёт потом — мне лично фиолетово.

— Верно, — нехотя кивнул Сидор. — Есть сермяжная правда в том, что ты говоришь. Но чтобы как можно дальше отдалить сей приятный момент, надо сейчас максимально быстро убрать атамана из города, не дожидаясь пока он окончательно выздоровеет и начнёт сам тут всё вынюхивать. Его и Виталика. Чтоб лишнего не видели и чтоб не было собственных соображений на предмет того что у нас здесь происходит. А слухами ни о чём — можно долго и продуктивно питаться, да так ничего и не понять.

Думаю, пусть тут подлечится недельку, другую, а потом ещё пара недель реабилитации в нашем горном госпитале в Гуано или в Тупике точно пойдёт им обоим на пользу. Как и нашему образу отцов-радетелей для всех своих. Да и лишняя денежка не помешает, не задаром же они будут там лечиться. Так что как только доктора скажут, что их обоих можно перевозить на телегах без непоправимого ущерба для здоровья, надо срочно их отсюда выставлять. Нам же спокойнее будет.

И последнее что я тебе скажу. Всё Димон, игры кончились. Началась война не на жизнь, а на смерть. И в конце в числе выживших имперские ящеры нас с тобой не видят. Как только выдоят досуха, до последней монетки, как только возьмут всё, что только смогут с нас взять — тут же устранят. И поставят на наше место других. Более спокойных, меньше взбрыкивающих, меньше знающих, в конце концов.

А чтоб сделать дело наверняка, устранят нас заодно со всеми нашими близкими и дальними родственниками и знакомыми, включая и так называемую "дворню".

Проще говоря, все кто есть сейчас в Приморье вместе с нами и кто и в дальнейшем будет заниматься делом с их комбинатом — все подлежат последующему уничтожению. Бить будут наверняка и насмерть.

Единственная возможность остаться в живых — опередить наших кураторов, вооружившись до зубов и оказавшись им не по зубам, и будучи всегда начеку.

Победа или смерть.

Ты ещё добавь: "Но пасаран!" — поморщился Димон. — Сидор, чего й то тебя на дешёвый пафос пробило? Вроде бы раньше за тобой подобного не замечал?

— Жить захочешь, не так раскорячишься, — смутился Сидор.

Настроение у него было самое преотвратное, потому как он прекрасно понимал — это всего лишь начало, хреновое начало. Но дальше будет лишь хуже. Поездка к морю на курорт закончилась не начавшись. Давно закончилась, а он только сейчас это понял. На душе было тяжело, словно на неё вдруг навалилась огромная гранитная глыба.

— Ну, с этим решили, поговорили и ладно, — сердито махнул Сидор рукой, словно избавляясь от надоедливой мухи. — Теперь давай поговорим о делах конкретных, без пустых домыслов и догадок.

Ты чего так долго не откликался? Я к тебе уже двух гонцов посылал, и как с концами, ни ответа, ни привета. Ни от тебя весточки, ни самих гонцов назад, ничего. Я уж полусотню с двумя броневиками подготовил за тобой послать, да по счастью тут ты и сам нарисовался собственной персоной.