Кристиан Данн - Легион Проклятых: Онмибус

— Так у них броня не желтая, — сообщил Отто.

Нечто в его голосе привлекло внимание Скаранкса. Некая выразительная нотка, тут же отозвавшаяся во всех остальных, прыгала от солдата к солдату, словно цепная молния. Некоторые бриганнийцы тихо переговаривались, другие неверной походкой направились к окнам. Быстро пересчитав их — оказалось, из двух отделений уцелело пятнадцать человек — загонщик понял, что выжившие едва смогут связать боем одного Имперского Кулака, не говоря уже о большем количестве. Склонив голову и прислушавшись, он разобрал потрескивание пламени и шорох пыли, падающей с купола, по которому продолжали бить осадные орудия. До Скаранкса доносился звон разбивающихся солнечных батарей и рокот оседающего скалобетона, рев артобстрела и крики умирающих. Но характерного стука сабатонов силовой брони и рявканья болтеров не было слышно. Собиратель желез подумал о призрачных образах, возникших в узле наведения, и череполиком существе, явившемся ему.

Не понимая, что происходит, Скаранкс с цепным мечом в руке взобрался по скату обвалившейся крыши. Рассекая дым клинком, он услышал, как оружие бормочет неясное предупреждение. Туман войны так и не развеялся, прицельные метки нигде не задерживались, а замеченные прежде космодесантники пропали.

Загонщик попытался сфокусировать сенсоры шлема, чтобы пробиться через атмосферные эффекты, возникшие на поле боя. Он чувствовал что-то постороннее — так открытый нерв реагирует даже на легкое касание. При этом Скаранкс не видел ничего, кроме дыма и огня. Даже звуки стрельбы умолкли, слышалось только потрескивание пламени и скрежет оседающих строений. Вокс-канал тихо пульсировал странными шепотами, словно сотня голосов вела тихую беседу на грани слышимости.

На мгновение пепельно-пылевое облако развеялось, позволив загонщику рассмотреть идущие в атаку колонны бриганнийской пехоты. Впереди солдат двигались осадные танки и демонические машины на паучьих ногах. Наступление продолжалось без задержек, купол Корамонда сотрясался под артиллерийским обстрелом, и Скаранкс не видел признаков сопротивления, никаких намеков на контратаку через пробоину в оболочке улья — только огонь и дым. Но он ничего не слышал, как будто над развалинами возник некий пузырь, блокирующий все внешние шумы.

Снизу донесся какой-то стук. Обернувшись, загонщик увидел одного из Железнобоких, возившегося с реликварием, который прежде висел у бедра убитого космодесантника. Пока товарищи были заняты, бриганниец ковырял древнее лакированное дерево штыком и, в конце концов, сумел отодрать лицевую панель. Тут же все разговоры в воксе смолкли, воцарилась полная тишина, и даже херувимы, согнувшиеся в темных углах полуразрушенных арок, словно бы затаили дыхание.

Восприятие Скаранкса сдвинулось, исказилось. Он увидел, что дым, саваном лежавший на развалинах, уплотняется и твердеет вокруг солдата, успевшего залезть в ковчег и выдернуть наружу хранившуюся там вещь. Оказалось, что это рука скелета, сжатая в кулак; пожелтевшие кости были покрыты искусной вязью резко очерченных символов, значение которых загонщик не мог разобрать. Боец несколько секунд рассматривал объект, а затем, убедившись, что он не имеет видимой ценности, отшвырнул прочь.

Но рука не коснулась земли.

Ладонь, скрытая в черной как ночь латной перчатке, опустилась на голову мародера. Пальцы, раскрашенные в виде лишенных плоти костей, почти нежно сомкнулись на темени несчастного бриганнийца. Треснули сдавленные кости, и солдат заорал от невыносимой боли. Его товарищи развернулись или вскочили на ноги, двигаясь до смешного медленно для улучшенных чувств Скаранкса. Новые создания, облаченные в черную броню и окруженные мерцающими ореолами призрачного света, беззвучно выскальзывали из дыма — а может, они и были дымом, обретшим форму и плоть. Цепной клинок без единого звука опустился на еще одного бойца, успевшего закричать перед тем, как его рассекло надвое. Кровь и ошметки плоти заляпали остальных бриганнийцев.

Отто, все еще стоявший у окна, уже собирался стрелять, когда его схватили сзади руки, выросшие прямо из стены. Окутанные дымом и пламенем ладони сломали Железнобокого, словно детскую игрушку. Черные фигуры просачивались сквозь кирпичную кладку, держа украшенные костями болтеры; оружие испускало драконий рев, изрыгая огонь и смерть.

Создания, шагавшие сквозь туман, были космическими десантниками, но Скаранкс прежде не видел воинов, подобных им. Эти существа мерцали и угасали, появлялись и исчезали из виду, словно обманы зрения. Язычки пламени лизали маслянистый воздух, окружающий фантомов, а на угольно-черных доспехах болезненно ярко блестели отбеленные кости. Пришельцы казались то бестелесными, как тени, то, мгновение спустя, более материальными, чем что-либо вокруг. Загонщик не мог даже сосчитать, сколько их всего. Тем временем болтеры продолжали раздавать смертные приговоры, выплевывая в бриганнийцев пылающие заряды, которые с адской легкостью разрывали злополучных солдат на куски.

Скаранкс стоял неподвижно, будто прирос к руинам. Нечто шевелилось у него в кишках, странная дрожь, которую загонщик не ощущал с тех пор, как впервые лег под нож Благодетеля. Ему оставалось только смотреть, как умирают Железнобокие — быстро, не считая того, кто открыл ковчег. Мародер по-прежнему висел в руке призрака, хватаясь за проломленную голову и подвывая, словно кошка с перебитым хребтом. С пальцев, пронзивших череп, заструилось пламя; смешиваясь с кровью солдата, оно потекло по грязной коже и, жадно вздохнув, объяло его целиком. Несколько долгих секунд бриганниец верещал и сучил ногами, содрогаясь в явной агонии, и вопли, отражаясь от разрушенной арки, попадали в ухмыляющихся херувимов, а затем уносились в небо. Потом он умолк, безвольно повиснув в черной руке, и убийца выпустил тело.

Всё было кончено в мгновение ока. Пятнадцать человек погибли за пятнадцать секунд, их изуродованные, обгорелые трупы валялись на земле, окружая павшего Имперского Кулака. Рука скелета вновь оказалась в ковчеге, поставленном рядом с телом его обладателя. Осознав, что по-прежнему сжимает цилиндр с прогеноидной железой, Скаранкс огляделся по сторонам. В клубящемся сумраке жарко горели глаза фантомов, окружавших загонщика и ждавших… неизвестно чего. Создания заполнили руины церкви — от одного конца нефа до другого, словно прихожане из огня и костей — и все взгляды были обращены к нему.

Что-то простучало по полу. Под ноги Скаранксу прикатились два шлема, внешне похожие на его собственный, но проломленные и окровавленные; он отбросил их пинком. Затем раздался характерный перестук сосудов с геносеменем. Поднялась рука, держащая две перевязи, идентичные той, что носил загонщик. В цилиндрах, покачивающихся на ветру, отражалось пламя пожаров. Некоторые из них содержали по две-три влажно блестевших железы, и пес Повелителя ощутил мимолетную досаду, увидев, что собратья настолько обогнали его. Призрак бросил перевязи, и они полетели наземь с тем же звуком, с которым упал умирающий Имперский Кулак. Сквозь дым простерлась рука с вытянутым пальцем. Загонщик коснулся своего трофея, желая убедиться, что сосуд на месте — кем бы ни были пришельцы, он знал, что им нужно.