Эдгар Райс Берроуз - Тарзан из племени обезьян

— Ну и что из этого? — нетерпеливо перебил Тарзан.

Его мысли были полны Джейн Портер, и рассказ Джека не вызвал у него такого интереса, какой, возможно, вызвал бы еще вчера. Человек-обезьяна нетерпеливо подсчитывал дни, которые отделяли его от Балтимора, и хотел бы быть уже в пути.

— А то, что Вазири объяснил мне, как добраться до города. Смотри, я тут набросал карту: от места, где мы сейчас находимся, нужно идти на юго-запад до маленькой реки, которая миль через пятьдесят вливается в широкий поток. На его берегу Човамби и поставил свое селение, а в трех днях пути от деревни брата Вазири высится золотой город Опар…

— К чему ты мне все это рассказываешь? — снова перебил Тарзан, глядя на карту, начерченную в пыли у порога. — Уж не хочешь ли ты наведаться туда за золотом? Ты же всегда говорил, что тебе вполне хватает жалованья лейтенанта; так зачем тебе соваться в город непонятных полузверей-полулюдей? Ради того, чтобы варить потом пищу в золотых горшках вместо обычной кухонной посуды?

— Тарзан… — опустив голову, пробормотал Арно. — Я должен кое-что тебе сказать.

— Ну, говори… Раз должен.

— Я потерял чин лейтенанта два месяца тому назад. Терпение моего начальства, без сомнения, лопнуло, когда я не вернулся на крейсер после внеочередного отпуска, ведь я испрашивал его уже в третий раз. И вряд ли мне удастся возродить свою военную карьеру рассказами о подвигах во время нападения на поселок чернокожих каннибалов…

— Что?!

— Но это еще не самое худшее. Дело в том, что я по уши в долгах. Чтобы зафрахтовать корабль, я занял у всех, у кого только мог, включая мадам Арно. Если я не верну долг, мне просто нечего будет делать в цивилизованном мире.

— Ты же сказал, что тебе вернул долг какой-то приятель!

— Я соврал, — глядя в землю, признался Арно.

— Что-о?! — Тарзан схватил его за плечо и развернул к себе.

— Иначе ты бы отказался взять эти деньги, верно? Но ведь ты дал слово Джейн Портер, что привезешь ее отцу испанское золото… Я надеялся, что понемногу смогу расплатиться, если получу чин капитана, мое имя стояло первым в списке кандидатов на повышение, но теперь…

Тарзан тряхнул его и отпустил.

— Почему же ты до сих пор молчал?

— Да я бы и сейчас ничего не стал говорить, если бы не… Послушай, я не люблю врать, но у тебя хватало и своих забот, чтобы еще забивать тебе голову моими…

— Та-ак… Если хочешь еще что-нибудь сказать, говори сразу, — сквозь зубы потребовал человек-обезьяна.

— Да нет, о чем тут еще говорить…

Джек смущенно затер ногой часть нарисованного в пыли чертежа. Тарзан посмотрел на полустертую карту, вынул нож и провел извилистую черту, соединившую на ней две крайние точки.

— Завтра отправляемся к реке, по которой можно доплыть до золотого города, — сказал он.

Весь народ Вазири хотел проводить двух белых людей, появление которых круто изменило жизнь несчастных беглецов с севера. Только строгий приказ вождя заставил женщин, детей и половину воинов остаться в деревне, и Набу с Накити горько плакали, глядя вслед отряду воинов, в центре которого шагали Тарзан и Арно.

Люди Вазири несли на головах пожитки, оружие и инструменты. Дойдя до небольшой речки, они разбили лагерь и соорудили плот, на котором поставили два деревянных шалаша. В один из шалашей сложили вещи и оружие, в другом расстелили мягкие шкуры и одеяла.

И вот под последние прощальные выкрики друзья взяли в руки длинные шесты, и плот заскользил вниз по реке. Воины махали руками и потрясали копьями, а Вазири, сложив руки рупором, прокричал:

— Передай Човамби мой братский привет, Тарзан, и скажи, что я прошу его забыть нашу размолвку возле города Опар!

— Интересно, что у них там вышла за размолвка? — спросил Джек.

— Может, вернешься и узнаешь? — предложил Тарзан.

— Нет, спасибо, я лучше спрошу у Човамби, когда мы доберемся до его деревни…

По словам Вазири, до деревни его брата было не меньше месяца пути, сначала по притоку Большой Реки, потом по самой реке — это если следовать прибрежными джунглями. А сколько займет этот путь, если плыть по течению, никто не мог точно сказать.

Для Тарзана подобный способ передвижения был внове, и сперва он злился и нервничал из-за того, что скорость его продвижения диктует какая-то река. Впервые он него не зависело, насколько быстро он доберется до цели.

На второй день плот вынесло в русло потока, разливавшегося на полмили в ширину, и движение еще больше замедлилось…

Но понемногу человек-обезьяна научился ценить преимущества подобного способа путешествия.

Его захватила прелесть плавного движения по Большой Реке среди незнакомых джунглей; новые виды, открывавшиеся за каждым поворотом; красота речных закатов и рассветов; неторопливые разговоры под плеск воды за краем плота, где резвились речные черепахи и рыбы.

В свое время воспитанник обезьяны пробовал ловить рыбу руками и бить копьем, но не преуспел в этом деле, и вскоре оно наскучило ему: он решительно предпочитал рыбалке охоту. Но Джек Арно запасся в поселке Вазири рыболовными принадлежностями и часто обеспечивал завтрак или ужин, даже не сходя с плота на берег. В конце концов Тарзан тоже заинтересовался таким лентяйским методом добывания пищи, начал тренироваться и вскоре стал заправским рыбаком.

В прибрежных зарослях кишели птицы и звери, поэтому в меню путешественников входило также свежее мясо, а в качестве десерта к их столу всегда были самые разнообразные фрукты и орехи.

Если бы Тарзан мог знать, что в то время, как он лениво жевал авокадо, развалившись на мягких шкурах и наблюдая за камышовым поплавком, девушка, которую он любил, в изорванном платье и полуразалившейся обуви устало пробиралась сквозь чащу в поисках хоть какой-нибудь еды!

На восьмой день пути река разлилась еще шире; в ней кишмя кишели крокодилы. По ночам красные глаза больших рептилий светились то там, то здесь, и путешественники старались не засыпать на краю плота.

В джунглях, где вырос Тарзан, не было больших рек, поэтому он редко сталкивался с крокодилами и теперь затруднялся сказать, насколько опасны могут быть эти зловещие с виду создания. Может, их грозный вид обманчив и справиться с ними не труднее, чем с полувзрослыми Шитой или Сабор? Но на всякий случай приемыш Калы предпочитал держаться настороже.

Зато бегемоты, которых тоже становилось в реке все больше, сперва не вызывали у друзей никаких опасений. Толстокожие пухлые увальни днем лежали в воде, выставив на поверхность ноздри, уши и верхнюю часть спины, а ночами уходили кормиться на берег, густо испещренный их постоянными тропами. Но однажды Тарзан и Арно стали свидетелями того, как на узкой тропе столкнулись большой бегемот и носорог, спускающийся к водопою. Ни один зверь не пожелал уступить другому дорогу, и в завязавшейся короткой схватке погибли оба животных.