Дэн Абнетт - Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус

Пока отделение тонуло в смерти внизу, Порфириан смог наконец достигнуть крыши высокого жилого комплекса. Обессилев, он выронил боевой нож и выпрямился резким рывком. Обернувшись, он обнаружил в изумлении рассматривающего его с противоположной стороны Шолена Скару. Послушники плевали и рычали на Железного Змея, магистр же просто поднес вокс-перехватчик о рту.

— Эта змея умеет карабкаться, — шелковые обороты речи Шолена Скары с шумом пронеслись над магистралью. — Куда это ты собрался, змий?

Порфириан отстегнул шлем и отбросил его в сторону, отчего ничуть не впечатленный жестом Скара улыбнулся. Брат Гиперенор держал магистра в перекрестье прицела, но не выстрелил, а теперь у Порфириана не было болтгана, чтобы свершить правосудие. Лишь в одном сержант был уверен, стоя посреди царивших кругом смерти и разрушения — Шолен Скара слишком опасен, чтобы оставлять его в живых. Он был чудовищем, а на Итаке с чудовищами разговор был короткий.

Вынув второй гарпун из-за спины, Порфириан активировал силовое копье и сбалансировал его в руке. Расстояние было велико, но после нескольких тяжелых шагов и усиленного силовым доспехом прыжка с крыши, брат-сержант Порфириан метнул издающее треск копье, покрыв невозможную дистанцию между двумя башнями. Железный Змей видел, как приближающийся гарпун заставил улыбку магистра исказиться, превратиться в уродливый, испуганный оскал, а затем пробил мускулистую грудь еретика и пришпилил его к борту челнока.

Пока Шолен Скара неверящим взглядом пялился на торчащее из груди древко, прислужники-Свои отчаянно пытались вытащить гарпун из челнока, или стащить своего магистра с гарпуна. Приданного силовым копьем импульса было, однако, достаточно чтобы нарушить неустойчивое положение судна на крыше жилого комплекса. Пока Шолен Скара пялился и Свои вокруг него кричали, челнок наклонился и соскользнул с края крыши. Порфириан удовлетворенно наблюдал, как крутящийся челнок разбился у стены строения, разорвав Шолена Скару, после чего и челнок, и Скару поглотил шар яростного пламени, когда обломки достигли магистрали внизу.

Порфириан услышал рев двигателей. Брат Саламис ухитрился просочиться через паутину кабелей и мостков позади комплекса, и «Итакариад» завис на уровне крыши. Ткнув пальцем в керамите на магистраль и заживо погребено отделение «Орфеон» внизу, Порфириан отдал брату Саламису и «Грозовому Орлу» приказ оказать помощь. Космодесантник подобрал свой шлем и переключил вокс-каналы.

— Соедини меня с капитаном корабля, — скомандовал сержант.

— Мой повелитель?

— Леодок, я хочу, чтобы ты послал астротелепатическое сообщение в крепость Инквизиции на Хулане.

— Да, повелитель.

— Проинформируй их, что они могут не ждать прибытия еретика Шолена Скары.

— Будет исполнено.

— Другое отправь магистру войны, — мрачно закончил брат-сержант Порфириан. — Передай… Передай, что он потерял ещё один мир.

Одержав победы на Монтаксе и Ламиции, магистр войны Макарот спешно двинул свои силы вдоль дальнего фронта группы миров Саббаты и вторгся в их границы, чтобы нанести удар по печально известным вражеским мирам-крепостям в системе Кабала. Успешный захват системы Кабала был ключевой задачей для Имперского крестового похода за освобождение всей группы миров Саббаты. Чтобы справиться с такой грандиозной задачей, военмейстер отправил в атаку линейные корабли из флота Сегментум Пацификус, сам же готовился к наземному наступлению, собирая и перестраивая бесчисленные войска из резервов Имперской Гвардии.

«Тысячи громадных транспортов миллионами перевозили имперских гвардейцев, и все же боевым частям понадобилось почти восемь месяцев на то, чтобы собраться на Солипсисе. По пути пришлось часто задерживаться, отбивая случайные нападения. Прагарские полки на шесть недель были задержаны остатками легиона Хаоса на Номинаксе, а транспорты „Самофракия“ и „Сарпой“ целых три месяца пережидали на Антиохе-148 бушующий варп-шторм. И все же для любого, изучающего военную историю Империума, особый интерес представляют события, развернувшиеся в индустриальном мире-улье Вергхаст…»

Сирены взвыли, хотя до смены оставался целый час, если не больше.

Жители города-улья замерли как один. Люди отрывались от работы, миллионы глаз сверялись с часами, широко распахивались в изумлении. Смолкли разговоры, хотя кто-то пытался шутить, чтобы скрыть напряжение. Дети заплакали. Часовые с Куртины засыпали командные станции Главного хребта вокс-запросами с требованиями подтверждения и уточнения. Смотрители и управляющие на фабриках и заводах пытались вернуть подчиненных к работе, это у них не очень получалось. Проверка, не иначе? Или ошибка. Еще мгновение — и сирены снова умолкнут.

Но сирены не затихали.

Где-то через минуту разразились воем и сигналы оповещения в центральном районе. Вскоре к вою присоединились гудки фабрик по всему нижнему улью, в доках и трущобах за рекой. Зазвучали даже огромные церемониальные горны на вершине Базилики Экклезиархии.

Улей Вервун кричал на все голоса.

Повсюду вращались мигалки, внешние жалюзи автоматически закрывались, блокируя окна. Информационные экраны потухли, стерев мерцающие линии прогнозов погоды, температуры, курса валют, сводок новостей и текущих показателей производства. Через несколько секунд по всем экранам побежала одна строчка: «Пожалуйста, сохраняйте спокойствие».

В залитых огнями залах Первой Вервунской литейной, в основном районе обработки руды, к западу от Террикона, — конвейеры, груженные необработанными камнями, прогрохотали к отвалу, и сработала аварийная остановка. Над хранилищем главной плавильни начальник производства Эган Сорик встал из-за заваленного бумагами стола и прошел к витражному окну кабинета. Он смотрел на огромный замерший цех, не веря собственным глазам, затем натянул рабочую куртку и вышел на мостки, вглядываясь в тысячи толпящихся внизу рабочих. Ворр, его помощник, заторопился следом, и звон его тяжелых металлических башмаков о решетки мостков влился в общую какофонию гудков и сирен.

— В чем дело, шеф? — выдохнул он, подходя к Сорику и вытаскивая трубки респиратора изо рта.

Сорик покачал головой.

— В пятнадцати тысячах кубов потерянной продукции, вот в чем гребаное дело! И это только начало!

— Что вы думаете? Неисправность?