Дэн Абнетт - Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус

— Почему вы, энергичные ребята из Астра Милитарум, всегда такие осторожные? — спросил магистр снабжения.

— Потому что уже не раз попадали во всякие переплёты, — ответил Каобер. — Кроме того, мы же архаровцы.

Гол начал вбивать код на старой, потертой клавиатуре, и вскоре загорелся жёлтый свет, затем сменившийся зелёным. Тяжелый люк открылся, разрывая оплетшие его побеги и отростки корней.

Бункер выдохнул древним, спёртым воздухом.

Колеа внезапно повернулся.

— Теперь я услышал это, — сказал вергастец. — «Принесите их мне». Кто-то отчетливо произнес: «Принесите их мне». Кто из вас?

Рервал, Каобер, Мэггс, Лаффри и Баскевиль посмотрели друг на друга.

— Никто ничего не говорил, Гол, — ответил Баск.

— Вы действительно ведете себя весьма нервозно, сэр, — заметил Задорах. — Не понимаю, почему…

И тут ему оторвало голову.

Только что она сидела на плечах флотского, а в следующий миг уже уносилась с отвисшей челюстью в тени, вращаясь и оставляя за собой кровавую спираль.

Из артерий в разрубленной шее Задораха хлестал алый фонтан. Обезглавленное тело опустилось на одно колено, словно при награждении или повышении в звании, а затем опрокинулось. Буйные потоки крови залили синий мундир и запятнали серебряное шитье.

— Погодите, — почти удивленно произнес Рервал. — Ему только что начисто оторвало голову. Как, фес, такое могло случиться?

Колеа и Мэггс уже открыли огонь, наугад выпуская заряды в заросли. К ним быстро присоединились Баск, Лаффри и Каобер. Наконец, Рервал отыскал свое оружие и тоже начал стрелять.

— В лесу что-то есть! — крикнул Мэггс.

— В фесаных тенях что-то есть! — заорал в ответ Колеа.

— Продолжайте стрелять! — воскликнул Баск.

— Во что? — рявкнул Гол.

Воздух наполнился древесным соком и ошмётками листьев. Лозы рвались и лопались, из побегов струилась живица.

— Что происходит? — вопил Рервал, стрелявший очередями.

«Плохие тени», думал вергастец. «Плохие тени».

Нечто вывернулось из тьмы слева от него. Завиток злобной черноты, похожий на…

Гол Колеа вспомнил. Он вспомнил — образ вонзился в голову Призрака, словно боевой нож.

Каюта Тоны. Ужин, всего лишь несколько ночей назад.

Йонси, его дочурка Йонси.

На картинку, по-прежнему лежащую в кармане Гола, рукой его дочери были нанесены мучительно, проникновенно чёрные каракули, вдавленные в бумагу. От яростных усилий Йонси цветной мелок несколько раз ломался, и в отметинах на листке сквозило нечто отчаянное — девочка словно пыталась уничтожить рисунок, стереть образ, ужасный настолько, что ему нельзя было позволить обрести очертания.

«Мне надо было нарисовать побольше деревьев, — объяснила тогда Йонси, — но я нечаянно взяла чёрный мелок вместо зеленого и получилась плохая тень. Она мне не понравилась, поэтому я её зачеркала».

Колеа слышал, как дочка говорит это.

Плохая тень.

Плохая тень.

Выщелкнув опустевшую батарею, вергастец загнал на её место новую. Он продолжал стрелять в плохие тени.

Картинка, нарисованная цветными мелками. На ней были какие-то шипастые штуковины, несколько человеческих фигур и два серпа в — как решил Гол — небе над ними. Тогда он не понял, что означают серпы, но теперь всё встало на свои места. Две луны. Два призрачных полумесяца, увиденные ими с Баскевилем.

На рисунке было ещё кое-что — треугольник. Пирамида. Пирамида бункера.

— Это деревья? — спросил Колеа, показывая пальцем.

— Угум, — ответила Йонси, с наслаждением поедавшая рагу.

Их со всех сторон окружали фесаные деревья.

— А кто это? — теперь майор указывал на фигуры.

— Да это же ты, дядя Гол, не дурачься. Видишь, это ты, вот дядя Рервал, дядя Баск, а тут дядя Лаффри.

Все они были здесь. Все они.

— Как тень может быть «плохой»? — спросил тогда, за столом, его сын Далин.

Неопределенно взмахнув руками, Йонси подобрала свою куклу.

— Немножко похожая на чудовище, — объяснила она.

Затем девчушка, не слезая со стула, потянулась к рисунку в руках Гола и начала объяснять сюжет.

— Смотри. Видишь? Ты убиваешь тени. Вот, смотри, эти зигзаги — пиу-чю-чю-чю-чю! Ты стреляешь по ним из своего ружья: пиу-чю-чю! Я желтым мелком рисовала.

«От моего лазгана сейчас столько же толку», подумал Колеа, переключаясь на автоматический огонь.

Рядом с ним, содрогнувшись, рухнул Лаффри, выпотрошенный клинком тени. Клубок розовых, влажных кишок вывалился из его живота в черный перегной, словно паста, выдавленная из тюбика.

— Святой Фес! — вскрикнул Гол.

Но не раздалось ни звука. Колеа сам себя не услышал.

Мир погрузился в безмолвие, его заглушили.

Реальность замерла, притихнув в тени.

И, во внезапно опустившейся тишине, Гол Колеа ощутил щекой ледяное дыхание.

— Кто ты? — прошептал вергастец. — Что ты?

— Я — здесь, — ответил голос, каждое слово которого звучало, словно медленный шорох мелка по бумаге.

Чёрная тень скользила вокруг Призрака во тьме — угловатая, невозможная, антиформенная.

— Что ты? — отчаянно повторил Гол.

— Я — Голос Сека, — прошептала чёрная тень.

И вновь её слова напомнили жуткий сухой скрип сломанного мелка. Голос сущности звучал невероятно громко, но Колеа был уверен, что только он сам слышит его.

— Принеси мне орлиные камни, — проскрипела тень, скользящая совсем рядом, и, одновременно, в дальней дали, — или твое дитя сгинет.

— Ублюдок! — зарычал Гол. — Не тронь её!

Что-то прошуршало во тьме. Смешок. Зачёрканная тень облетела Призрака по кругу.

— Ты надеешься, что твой израненный разум мог быть исцелен прикосновением слабенькой имперской святой, — процарапал голос, — и это не превратило тебя в проводника для демонов?

— Убирайся из моей головы!

— Принеси их мне! — сухо проскрипел голос.

— Я не понимаю, чего ты хочешь! — крикнул вергастец.

В воздухе пахло мелками.

— Ты узнаешь, Гол Колеа. Ты придешь к пониманию. Сделай это, или плохая тень падет на тебя вновь. Я накрою тебя и твоих отпрысков.

Во тьме открылся чёрный рот, расплывшийся в улыбке.

— Тварь! — крикнул Колеа и вновь открыл огонь.

Гвардейцы расстреляли заросли в клочья. Из сломанных, истерзанных стволов вытекал сок.

— Прекратить огонь, — скомандовал Гол.

Всё равно они уже потратили весь боекомплект.

— И что сейчас произошло? — спросил Баскевиль, глядя на распростертые в перегное трупы — один без головы, другой с выпущенными кишками.

— Лафф! — закричал Рервал, падая на колени рядом с телом друга. — О, нет! Ох, фесаный фес, нет!

— Прекращаем миссию, — объявил Колеа. — Прекращаем её прямо сейчас.

Старые лампы, заделанные в стены аскетической комнаты для «разбора полетов» на борту «Его Высочества Сера Армадюка», гудели и слегка шипели, испуская пожелтевший от времени свет.