Дэн Абнетт - Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус

— Апотекарий! — крикнул оружейник, закрепляя поврежденный сегмент брони в тисках, чтобы подправить.

Хирон занимался глубокой раной в боку Пиндора, но Лаэтес из отделения «Пеллеас» тут же подошел к Приаду и поднес к ране пинцет. Он принес с собой кожаный ремень, который предложил Приаду закусить зубами.

— Я разговариваю, — отказался Приад, и продолжил, не обращая внимания на манипуляции апотекария: — Итак, черный пес.

— Собака имела большое значение?

— Нет. Я просто о ней позабыл. Но вот что важно. Те эльдары ожесточенно охраняли некий трофей. Громадные челюсти с тупыми зубами.

Петрок сузил глаза. Слуга попытался наложить Петроку пластырь на рану на щеке, но библиарий отмахнулся:

— Само заживет, — сказал он. И посмотрел на Приада. — Челюсти?

— Огромные, — кивнул Приад. — С тупыми зубами. Челюсти какого-то зеленокожего, как я уверен теперь, когда повидал их воочию. Пасти тех, которых мы истребляли сегодня, очень похожи. Только тот был больше. Таких крупных мы сегодня не видели.

Петрок помолчал какое-то время, потом спросил:

— Не в укор тебе, Приад, но почему ты вспомнил об этом только сейчас? Я рассказывал тебе о своем сне не одну неделю назад.

— Потому что, — отвечал Приад, — сам я никогда тех челюстей не видел. Мне о них рассказывал человек, который тогда там присутствовал.

— Надежный?

— Вполне, полагаю. Челюсти были уничтожены то того, как я их увидел. И было совершенно очевидно, что для эльдар — примулов, как их там называют, — они были очень важны.

— Они были уничтожены? Уверен в этом?

— Сожжены дотла. Взорваны гранатой.

— Просвети меня, брат. Как ты можешь быть уверен в том, что не видел собственными глазами? Очевидцы, даже надежные, склонны к преувеличению.

Лаэтес закончил обработку раны и распылил на рваное, в кровоподтеках предплечье Приада синтеплоть, помогающую процессу естественного заживления. Окровавленный зубец лежал в стальной чаше рядом с Приадом. Лаэтес изо всех сил старался делать вид, что не слушает их разговор.

Приад согнул руку и похвалил:

— Отличная работа.

— Если получится, не утруждай руку несколько часов, — сказал Лаетес, вытирая и складывая инструменты. Помощи апотекария уже дожидались другие космодесантники. — Осколки были грязные, поэтому может случиться потница — так организм будет очищаться от яда. Если это произойдет, не беспокойся, пусть все идет своим чередом.

Сержант и библиарий поблагодарили апотекария, и Лаэтес удалился.

— Уцелело два зуба, — с этими словами Приад поднял правую руку и растопырил пальцы, показывая размер зубов. — Всего лишь два зуба, но достаточно, чтобы понять: очевидец не преувеличил!

— И что же ты с ними сделал? — спросил Петрок.

— Оставил на Баал Солоке в качестве трофея. Они мне не показались важными. Тогда, целую вечность назад, я был молод.

Петрок встал. Слуги, которые все еще протирали его доспехи, торопливо попятились.

Приад быстро поднялся. Петрок улыбнулся брату-сержанту и хлопнул его по наплечнику:

— Пока что я не могу в этом разобраться, Приад, но твой рассказ кое-что прояснил. Буду и дальше над этим размышлять, теперь у меня в распоряжении есть подробности, о которых стоит подумать. Хотя потребовалось некоторое время, чтобы тебя подтолкнуть, ты дал мне ключ к разгадке. Я в этом уверен.

— Надеюсь, сэр.

— Петрок, — напомнил ему Петрок.

Приад отправился к братьям-Дамоклам. Основную грязь с их доспехов уже соскоблили, и воины были заняты тем, что заряжали и перепроверяли оружие. Кулес ждал, пока оружейник на наковальне обрабатывал термоядерной лампой левый наплечник доспеха: удар поразительной силы расколол его почти что надвое. Служители собирали боевые щиты и затупленные в битве мечи и несли их к точильным камням, визгливо скрежещущим на окраине лагеря.

Приад приветствовал братьев, пожимая каждому руку, и лично поздравил каждого. Когда он коснулся руки Аэкона, то притянул юношу к себе поближе и произнес:

— Отличный бой, а? Получше, чем в Йоргу?

— Да, брат-сержант. Чувства переполняют меня.

— Ты хорошо себя показал, — похвалил Приад. — И доказал то, что не смог доказать котлован.

Аэкон покраснел.

— Хирон мне все рассказал, — прошептал Приад.

— Лучше бы он этого не делал, — заметил Аэкон. — Он обещал мне не говорить.

— Среди Дамоклов не должно быть секретов. Но нужно отдать Хирону должное: он бы не открыл твою тайну, если бы все не пошло вкривь и вкось. И больше не надо нырять за славой, ладно? Докажи не морю, а мне и Богу-Императору, что достоин.

— Да, сэр.

— Дамоклы! — воззвал Приад, и его люди встали, устремив взоры на командира. Сержант повернулся на триста шестьдесят градусов, встретился глазами с каждым воином, и удовлетворенно кивнул. — Там этой гадости еще полно, но мы пробьемся, — сказал он.

Братья одобрительными криками встретили его слова.

К нему торопливо подошел брат-сержант Лектас и кивнул Приаду.

— Собирайся, брат, — сказал он. — Петрок созывает нас. Наконец удалось связаться с великим магистром.

Вокс-связь постоянно прерывалась, информация проходила с превеликим трудом. Зеленокожим каким-то образом удалось, возможно, посредством примитивных аппаратов, установленных на их орбитальных халках, создать радиопомехи в диапазоне частот вокса.

Но связь с Сейдоном и двадцатью пятью отделениями все же удалось установить. Из деблокирующего вокс-передатчика вырывались скрипучие голоса, словно жаждущие освобождения призраки.

Петрок собрал пятерых сержантов и их апотекариев. По традиции, каждый сержант приходил на инструктаж с одним воином из своего отряда, избранным по его усмотрению — мера предосторожности на случай гибели командира в бою. В качестве своего заместителя Приад привел Ксандера.

Дамоклы безмолвно одобрили выбор командира. С тех пор, как Приад стал сержантом, вопрос о возможном преемнике не поднимался. Но Ксандер, какой бы горячей головой он порой ни представал, казался вполне очевидным выбором. Только у Приада послужной список был длиннее, поскольку он много участвовал в военных действиях, да у Пиндора по причине возраста. И Пиндор не обиделся. Он был ветераном, и раньше или позже его вместе со столь же заслуженным Сеутом переведут в ряды наставников, которые тренируют отряды юнцов-претендентов и готовят их к поступлению во фратрию. Кровавая сеча на Ганахедараке была еще одним шагом к этому поприщу. Когда с войной будет покончено, ордену потребуется много свежей крови.

Петрок не взял с собой ни лексикания, ни какого-нибудь другого воина ордена. Он сам подготовил гололитический дисплей и приказал двум слугам разрезать новый белый хитон и держать его натянутым, чтобы машина могла спроецировать изображение на белую поверхность.