Дэн Абнетт - Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус

— Теперь у тебя есть знаки отличия.

— Я брат-сержант отделения «Дамокл».

— Только сержант? — она отвернулась и стала разглядывать витрины. — Надо было захватить очки. Сопроводительные надписи старые, трудно прочесть.

— Это и есть музей? — спросил Приад.

— Национальный музей. Сначала я держала их у себя, но интерес к ним был велик. Люди приезжали издалека, чтобы на них взглянуть. Пришлось выставить их здесь, в музее, чтобы все могли их видеть и при этом не беспокоить меня. Они много лет привлекали сюда публику. Так долго я о них не вспоминала… Полагаю, они где-то здесь.

Служанки разошлись по залу, помогая в поисках. Кто-то вызвался разыскать хранителя музея, кто-то отправился на поиски каталога. Приад рассматривал витрины. В тусклых стеклянных коробах хранились старинные монеты, медали, карты и манускрипты. По высоким окнам музея застучал дождь, потемнело, и Приад начал беспокоиться о времени, которое уходило так бессмысленно, но Антони, казалось, испытывала еще большее нетерпение.

— Мои ужасные глаза! Такие слабые и старые! — она потирала руки. — Знаешь, по меркам моего народа я живу очень долго. Врачи затрудняются объяснить, почему. Я пережила двух мужей. У меня никогда не было детей. Доктора предполагают, что причина тому — инфекция. Это печально. Хотя как такое может быть? Стать бесплодной из-за отравления ядами врага, и при этом быть проклятой долгой жизнью?

— Я тебя защитил, — сказал Приад.

— Инъекция. Очень хорошо это помню. Я после нее ужасно себя чувствовала. Но твои медикаменты могли действовать только какое-то время.

— Нет. Я перелил тебе свою кровь, чтобы передать мой иммунитет.

— Ого, — она задумалась об этом. — Отменный штрих к моей истории. В моих венах течет кровь Итаки.

— Где Принцепс? — спросил Приад.

— Кто?

— Пес.

— Великий Трон, да он умер давным-давно. Он ведь был просто собакой.

Вернувшаяся служанка притащила с собой пыльный каталог музейных выставок. После долгих обсуждений и перелистывания страниц Антони вместе с прислугой решили, что зубы убрали из экспозиции лет двадцать назад.

— Куда же их поместили? — допытывался Приад.

— В хранилище, — пожала плечами Антони. — Они могут быть в архиве музея под нами или в сокровищнице казначейства. Вот бы эта дурацкая книга сообщила, где именно.

Она хлопнула в ладоши и дала задание одной из служанок собрать по укрытиям побольше прячущихся товарок и обследовать музейный архив. Остальные станут сопровождать ее в сокровищницу.

— Вот что больше всего раздражает, — сказала она Приаду, — во дворце осталось так мало слуг, что поиски могут занять недели.

Это Приада не вдохновляло.

Они вышли из музея, под дождем пересекли широкий двор и оказались у мрачного базальтового здания казначейства.

Под открытым небом Приад остановился. В воздухе чувствовалось нечто более опасное, чем надвигающаяся гроза с ливнем.

Тревога брата-сержанта нарастала.

Вытирая руки тряпицей, Хирон вышел из палаты Петрока и позволил слугам одеть на него бронированный перчатки. Его ожидал Аутолок.

— Что скажешь, апотекарий?

— Слава Императору, Петрок очнулся. Жар идет на убыль. Он еще слаб и едва может двигаться или даже говорить. Но он возвращается к нам. Я поднес ухо к его губам, чтобы расслышать несколько слов. Он пытался передать сообщения для Приада.

— Что именно он сказал?

— Несколько слов: «Они здесь. Скажи Приаду, они пришли его остановить». Это он повторил дважды.

— Подготовь Дамоклов к высадке, — приказал Аутолок. — Полагаю, для меня наконец-то нашлось занятие.

Изнутри сокровищница была похожа на мавзолей. За толстыми стенами располагались сейфы, в которых Легислатура держала слитки драгоценных металлов, финансовые отчеты, налоговые архивы, вещи художественной ценности и многое другое, стоящее сохранения. Вещи и кипы документов были свалены как попало, будто хлам на чердаке, порой громоздились в проходах между шкафами. Пол и стены сокровищницы были облицованы красным и черным мрамором, редкие окна представляли собой длинные узкие щели, и слабый дневной свет почти не проникал внутрь.

Помимо разнообразного хлама в сокровищнице обнаружилось несколько небритых смущенных охранников, которых Пьеретта вместе со слугами отправила на поиски зубов. Люди зажгли свечи и лампы, маленькие круги желтого света силились разогнать сумрак. Приад вдруг подумал, что вся их компания смахивает на расхитителей гробниц, ворующих погребальные дары из склепа какого-то древнего короля. Сержант понадеялся, что такие мысли навеяны атмосферой данного места, но дурное предчувствие заставляло его опасаться, что сокровищница действительно скоро может превратиться в могильник.

Он смотрел на пачки старых картин и груды пыльных бухгалтерских книг, задаваясь вопросом, до какой степени ему следует включаться в поиски. Это не его сокровища, чтобы рыться в них. Антони распорядилась, чтобы слуги в первую очередь открывали и обыскивали сундуки и коробки. По красно-черному полу рассыпались старинные монеты, давно изъятые из оборота. Антони изредка делала передышку, чтобы что-нибудь рассмотреть, порой словно недоумевала, зачем кому-то пришло в голову хранить ту или иную вещь, или же бормотала: «Так вот куда это засунули». Заметив выражение лица Приада, она спросила, роясь в маленькой металлической шкатулке:

— Зачем тебе понадобились эти штуковины? — спросила она.

— Чтобы спасти многие жизни, — отвечал Приад.

Антони выждала, думая, что он захочет конкретизировать сказанное, и когда оказалось, что ждать бесполезно, отложила шкатулку и сдернула чехлы, занавешивавшие очередной стеллаж.

— Ты только посмотри!

Там обнаружилась картина. На которой была изображена она сама, в царственном наряде, в раззолоченном кресле. Нарисованная Антони очень походила на ту, которую он помнил по предыдущему визиту на Баал Солок.

— Мой парадный портрет. Его писали через месяц после моего избрания.

— Почему он здесь?

— Мне он никогда не нравился, — ответила она. — Чересчур помпезный, так мне всегда казалось, и я не хотела, чтобы он висел во дворце. Этому образу я никогда не умела соответствовать. Отправила картину якобы на реставрацию и распорядилась тихонько похоронить здесь. Хм-м, ты только погляди. Посмотри на нее. Такая гордячка!

Антони покосилась на Приада:

— Полагаю, что снова верну его во дворец. Повешу над троном. Может, я так никогда не выглядела, но кто теперь возразит? Кто скажет, что я не была такой красавицей?

Подошла служанка, которая что-то отыскала, и верховная законодательница оставила портрет в покое. Приад нетерпеливо подался вперед, но тут услышал, как Антони насмешливо фыркнула: