Ирина Ковальчук - ВАНЬКА ЖУКОВ ПРОТИВ ГАРРИ ПОТТЕРА И Ко

– Мама, а кто же поможет нам? – переживал он.

На этот вопрос ответить было нелегко.

– Если молиться усердно в течение жизни какому-то святому, он может выйти встречать душу в помощь Ангелу-Хранителю.

И Ваня начинал молиться Николаю Угоднику, но, к сожалению, недолго. Труд молитвы нелёгок, а жизнь беспечна, тем более что до смерти, кажется, ещё так далеко.

Нить воспоминаний оборвалась под тяжестью возвратившейся реальности.

«Боже, кто же ему там поможет?» – подумала мама, и горячая слеза потекла по щеке. Быстро смахнув её, она стала листать книгу, в надежде найти тот грех, из-за которого её постигло такое несчастье.

Первое мытарство – грехи празднословия. Срамные, кощунственные, праздные слова, бесстыдные песни, бесчинные крики, смех и хохот, – редкая молодость может избежать этого. Многие из таких грехов юности она уже вспоминала, чтобы покаяться на исповеди, но разве всё вспомнишь?

Потом шли мытарства лжи, осуждения и клеветы, чревоугодия. Такие грехи есть у каждого смертного, и она пыталась с ними бороться, а как уж это у неё получалось, одному Богу известно.

Леность, воровство, сребролюбие и скупость, лихоимство – нет, не за это Господь наказывает её. Жизнь у неё сложилась так, что приходилось сводить концы с концами, чтобы прокормить себя и сына.

Следующими были мытарства, где нужно было дать отчёт за неправду, зависть, гордость, гнев и ярость, злопомнение. Здесь уже было намного труднее оправдаться. Мама взяла листок бумаги и начала записывать то, что всплывало из памяти.

Потом шло мытарство убийства. Неверующие люди, как правило, говорят: «Какие у меня грехи? Я никого не убивал». И даже не подозревают, что на этом, четырнадцатом мытарстве, души дают ответ за всякую рану, нанесённую ближнему, даже словесную, за всякий удар, даже, если в гневе просто толкнёшь человека. И, конечно же, сюда относится убийство младенцев во чреве. А редкая замужняя женщина может похвалиться тем, что не делала абортов, тем более в наши дни, когда таким образом убито уже больше людей, чем мы потеряли во время войны с Гитлером.

Мама продолжала записывать. Она уже каялась в этих грехах, но сейчас пыталась посмотреть на них как бы с другой стороны. Нужно было найти в себе то, что подвело её к совершению тяжких грехов.

Далее шло мытарство чародейства. Мысли её перенеслись к сыну.

«Ванечка, родненький, – закрыв лицо руками, зарыдала мама. – Как же трудно тебе будет, когда душа твоя приблизится к этому мытарству! Твой любимый «Гарри Поттер» – это магия в действии, и каждый, кто просто интересуется этим, а тем более, занимается, хотя бы в виде игры, уже совершает богопротивное действо, попросту отступает от Бога».

Мама плакала, не переставая. Захлёбываясь слезами, она время от времени повторяла: «Ванечка, родненький».

«Нет, он ещё не умер! – сказала она себе, и слёзы тут же перестали течь. – Он же в коме, и я могу ещё ему помочь! Я должна сделать всё, что в моих силах! Я должна!.. Господи, помоги мне грешной покаяться в грехах!»

Мама снова вернулась к мытарствам Феодоры. Шестнадцатое и семнадцатое из них – это блуд и прелюбодеяние. Преподобная Феодора давно уже оставила блудные дела, и последнее перед кончиной время проживала в чистоте, воздержании и посте. Но бесы этих мытарств пытались задержать её только потому, что она неискренне исповедовалась в своих блудных грехах перед духовником.

Прочитанные слова повергли маму в ужас. Неискренне исповедовалась! А что это значит – исповедоваться искренне? Ей стало трудно дышать.

Слава Богу, что на душе у неё не было отвратительных содомских грехов, которые сегодня уже совсем не пугают молодёжь, а вызывают или нескромное хихиканье, или пылкие речи о том, что каждый имеет право выбирать то, что ему нравится. Если бы Господь открыл им тяжесть этого греха, может быть, многие переменили своё мнение и, таким образом, избежали встречи с князем этого восемнадцатого мытарства, который был мерзостнее всех бесов, обпачкан гноем и смердел. Таковыми были и все его слуги.

Потом шло мытарство ересей, и последнее, двадцатое мытарство, было испытанием немилосердия и жестокосердия. Люты здесь истязатели, и князь их беспощаден, хоть с виду сухой и унылый. Если бы кто совершал и самые великие подвиги, изнурял себя постами, непрестанно молился, сохранял чистоту телесную, но был жаден и бессердечен, таковой даже из последнего мытарства низвергается в бездну ада. А если какой из грешников был милостив к нищим и убогим помогал, тот легко получает от Бога прощение грехов своих и ради милосердия своего проходит все мытарства без задержек.

Уже светало. Мама подошла к окну и так стояла, пока не стало совсем светло. Была суббота. Она решила поехать в монастырь. Может, Бог пошлёт ей иерея, который поможет разобраться в себе и покаяться искренне.

– Господи, помоги! – сказала она, подняв лицо к небу, и стала собираться.

Она чуть не наступила на Мурку, о которой успела уже забыть. Кошка, беззвучно ступая мягкими подушечками лапок, подошла к ней и хотела потереться о ногу.

– Ой, Мурочка, а мне и покормить тебя нечем! – сказала мама и, пройдя на кухню, открыла холодильник, в котором не было ничего подходящего для кошки, кроме замороженной рыбы. – Мурочка, я положу тебе кусок рыбы. Когда он разморозится, ты сможешь его съесть, а если нет, потерпи до вечера. Я куплю тебе и колбаски, и молочка, и сметанки. Хорошо, моя дорогая?

Погладив кошку по мягкой спинке, Таня, так звали Ванину маму, почесала ей за ушком, и пошла искать, из чего бы сделать Мурке туалет. Как оказалось, она совсем не была готова к появлению нового жильца.

– Мурочка, здесь будет твой временный туалет, – показала она на крышку коробки из-под сапог, застеленную слоем газет. – Дверь будет открыта. Ну, а если что, я вернусь и всё уберу. Ты, главное, чувствуй себя, как дома, и не скучай.

Мурка, тихо урча, тёрлась о ногу хозяйки, но когда та стала надевать пальто, замолчала и села у стенки, опустив свою чёрно-белую головку.

– Глупенькая, – улыбнулась Таня и села на корточки рядом с кошкой. – Ты думаешь, я вынесу тебя на улицу? Ничего подобного, – она несколько раз с нежностью провела рукой по пушистой спинке. – Ты, Мурочка, не просто случайная находка. Ты – Милость Божья ко мне. Господь послал тебя, чтобы я смогла проявить милосердие, а за милосердие прощаются многие тяжёлые грехи. Так что ещё нужно выяснить, кто кому обязан больше: ты мне или я тебе.

Казалось, Мурка все поняла. Она повеселела и снова заурчала.

– Вот так-то лучше, – взяв кошку на руки, Таня понесла её к коврику, на котором та провела свою первую ночь. – Ложись, Мурочка, на своё место и жди меня. Не скучай, я постараюсь вернуться, как можно быстрее.