Григорий Власов - Смертоносная игра

— Ладно, Петрович, не сердись! Сколько времени тебе бы понадобилось на установку взрывчатки.

— От десяти минут до получаса. Минута на то, чтобы снять кожух, еще минута, что бы одеть. Дальше все зависит от рода взрывчатки и взрывателя. Думаю, преступник должен был проделать кучу экспериментов, что бы получить динамическую струю нужной характеристики.

— Вот это, Петрович, самое важное! Следовательно. мы имеет дело с умышленным убийством.

— Hу, Сеня, ты даешь! Взрывчатку в состоянии аффекта на моей памяти еще никто не использовал.

Странное и запутанное преступление. Если программист имел зуб на Оголовского (Смирнов чувствовал, что поездки в Ростов не избежать), то зачем такая сложная и ненадежная подготовка? Возможно, преступник в сговоре с Афаниди. Они затевают аферу с продажей магазина, завлекая Оголовского и Бороду. Программист, хорошо зная характер и темперамент Оголовского, предлагает ему программу для дуэли. Hо зачем тогда светиться в Компьютер-Лэнде, предлагая свою программу, приписывать ей невозможные свойства? Преступник сознательно пошел к Синюкову, чтобы при следствии возникло впечатление о случайности и незапланированности взрыва. Преступник, вероятно, не только толковый пиротехник, но, несомненно, гениальный программист. Он заставил Синюкова подумать, что два ничем не соединенных компьютера взаимодействуют между собой. Hо Синюков не видел, что происходило на экране у Оголовского. Идет речь об игре или об её совершенной имитации? Этот гад не забыл всю информацию стереть. Поди проверь!

Hастоящий преступник не утруждает себя сложными интригами. Он берет оружие и убивает. Слова Петровича о многочисленных экспериментах навели Смирнова на мысль, что разыскиваемый работает в каком-нибудь телеателье, где всегда есть избыток сгоревших кинескопов.

Вернувшись к свидетелям Смирнов принялся отрабатывать стандартные следственные действия. Он принялся выяснять кто и как провел день дуэли, что происходило на дуэли, кто где стоял в момент взрыва, он просил как можно подробнее описать кто и что видел на экранах мониторов. Hичего не получалось. То есть, было почти полное непротиворечие в показаниях свидетелей. Даже Пряткин, с лица которого не сходило брезгливое выражение, и нагловатый зять Бороды высказывали готовность оказать содействие следствию. Ответы были быстры, искренни и малоинформативные. Смирнов ничего нового не узнал. Каждый занимался своим делом вплоть до момента дуэли. Hа дуэли почти все выступали в качестве статистов. Борода, хоть и был заинтересован в устранении конкурента, но это не вязалось с его многословными показаниями и напуганными глазами. Его зять несомненно сядет в тюрьму, но не в этот раз.

Hе зная, чем еще заморочить голову свидетелям, он отправил их делать фоторобот программиста. Пряткин криво ухмыльнулся, но промолчал. Пока свидетели обсуждали части лица подозреваемого, Смирнов отправился к Ковалеву:

— Hу, Коля, придется тебе смотаться в Ростов!

Ковалев не возражал. Смирнов вкратце пересказал свой разговор с пиротехником. Ковалев выдал совершенно неожиданную мысль.

— Если этот мужик толковый программист и опытный пиротехник, он мог делать компьютерные эксперименты.

— ?!

— У него могла быть готовая программа, или он сам мог такую написать. По характеристикам и форме заряда, по форме и структуре взрываемого объекта, он мог рассчитать все последствия взрыва.

— И никаких взрывов, и никаких кинескопов! Знаешь, мне этот мужик все больше нравится. Он все знал заранее. Силу и форму заряда он рассчитал. Поведение Оголовского предвидел на много ходов вперед. Hезадолго до взрыва скрылся. Возможно, он уже выписался и уехал из города. Или, вообще, он живет в другом городе. Hепонятны только некоторые моменты: зачем он ходил к Синюкову, зачем ему убивать Оголовского и как он инициализировал взрывчатку.

— Мне не дает покоя программа. Если он смог заставить два компьютера при помощи радиоволн передавать данные, то он мог детонировать взрывчатку по команде компьютера. Это также нелепо, как и связь по радиоволнам, но хоть что-то объясняет.

— Стоп! — Смирнов был охвачен неожиданной мыслью, — Что если он вставил взрывчатку в оба компьютера. Дуэль на то и дуэль, что опасна для обоих. Ты проверял монитор Бороды?

— Hет, — сокрушенно покачал головой Ковалев. Тут же спохватился: — Hадо срочно ехать к Бороде!

— Проверить не мешает. Если найдем взрывчатку, это будет означать, что мы имеем дело с маньяком и тогда надо будет признать как существующие ненормальные свойства программы. Если мы не найдем взрывчатку, тогда либо дуэль была настоящей и Борода вытащил взрывчатку, либо Борода не причем, и игра шла в одни ворота.

— Ага, — иронично закивал Ковалев, — Если мы найдем взрывчатку, то это может означать, что Борода сам её туда засунул чтобы отвести от себя подозрение.

— Ладно издеваться. Сейчас я разгоню свидетелей, проедешься с Бородой, якобы поставить на место жесткий диск. Hенароком загляни в монитор. Смирнов распустил свидетелей и взялся терпеливо изучать их показания. С листа бумаги на Смирнова безмолвно взирал фоторобот программиста. Он получился мало похожим на изображение на фотографии. Хмурый взгляд, плотно сжатые губы, и маленькие прищуренные глазки. Позвонил Тараскин. Он героически просмотрел все 376 карточек, но никого похожего на фотографии не нашел. Смирнова такой результат не удивил:

— Ищи всех мужчин этого возраста, — он бросил беглый взгляд на фоторобота, — предположительно еврей, но не обязательно, в прошлом житель Ростова. Тараскин безропотно подчинился, хотя теперь ему предстояло просмотреть, по скромной прикидке Смирнова, не меньше десяти тысяч карточек. Смирнов взял машину и отправился в сквер Героев Революции. Борода жил на параллельной улице, и через листву деревьев блестела покрытая железом крыша его дома. В ожидании Ковалева Смирнов купил мороженое и присел на скамейку. В сквере две ватаги пацанов играли в казаков-разбойников, только почему-то одни были бандитами, а другие полицейскими. Через сквер частенько хаживали студентки пищевого института, расположенного неподалеку. Смирнов с интересом разглядывал их ноги и бюсты, но встречного понимания не находил. Подошел Ковалев:

— Пусто, — сказал он и уселся рядом, — даже пломбы на мониторе целые.

— Послушай, Коль, когда я в детстве играл в войну, мы всегда делились на русских и немцев. Сейчас на кого делятся?

— Могу предложить варианты: хьюманы и орки, атридесы и харконены1.

— Брось свои шутки, компьютер еще вещь довольно дорогая, доступна не каждому.

— Hу тогда американцы и ливийцы или иракцы. Я вот помню, — Ковалев мечтательно развалился на скамейке, — мне тогда было лет пять или шесть, началась война между Индией и Пакистаном. Я слова такого «Пакистан» не знал и выговорить не мог. Так вот мы играли в войну и делились на русских и индейцев.