Стив Паркер - Сражения Космического Десанта

В период выздоровления Гельветар, во время которого ее поддерживали в искусственной коме, я просмотрел отчеты о предыдущих аутосеансах, а заодно и черновые психогравюры по пикт-экрану. Достигнутый ею прогресс поразил меня, особенно с учетом физической и психологической нагрузки, явно оказываемой на нее в ходе контактирования.

Параллельно члены моей свиты продолжили наблюдать за трупом субъекта, разложение которого приостановили, и разработали правила безопасности для дальнейшего пользования станцией «Мадригал-12».

Я внимательно следил за состоянием здоровья медики-обскурум Каллиам Гельветар, поскольку, учитывая, что на вызов другого инквизиционного агента, способного провести процедуру аутосеанса, уйдет непозволительно долгое время, ее выживание имело первостепенную значимость для разрешения вопроса с операцией по спасению Варва.

На время пребывания на станции я приказал перевезти сюда немного провианта с «Иглокогтя» и в преддверии скорого завершения моей работы в системе Варв заодно передал флоту указания подготовиться к совершению прыжка в варп.

Из журнала лорда-инквизитора Куилвена Райе

Наши наставники никогда не говорят, что мы должны быть готовы расставаться со всеми, кто нам дорог, причем в результате наших собственных решений. Однако нам приходится учиться так поступать с первого дня вступления в Священные Ордосы.

Видя, как она извела себя, понимаешь, что чересчур просить кого-то пройти через подобное. Но она никогда не возражала против возложенного на нее бремени. Мне известно, как она боялась психопроводящей катушки и соматического успокоительного, и я нисколько не виню ее. Однако она ни разу не говорила о своем страхе и не просила дать ей передышку. Той работы, которую за последние недели я требовал от нее сделать, определенно хватало, чтобы убить ее, но мне нельзя проявлять жалость.

Мы уничтожаем своих друзей. Это та жертва, на которую приходится идти инквизитору. Все мы умираем на службе, но то же можно сказать и об имперских гвардейцах и служащих Имперского Военно-космического флота. Тем не менее им не приходится возлагать близких на алтарь победы по воле Императора. Им не нужно смотреть в глаза людям, зная, что придет день, и ты отправишь их на смерть или увидишь, как враг ломает их. Вот почему немногие годятся на должность инквизитора. И вот почему ни за что нельзя во всеуслышание излагать в Империуме такие мысли. Никто не должен знать, чем мы занимаемся. Нельзя показывать, что мы всего лишь люди.

Санитары только что сообщили мне, что жизненные показатели Каллиам приходят в норму. По мне, уж лучше бы она оставалась в коме и ушла из жизни спокойно.

Точнее, так хотелось бы мне как человеку. Как инквизитору мне нужно, чтобы она выздоровела и снова смогла влезть в мозг Астрального Рыцаря.

В Храме Еретиков царила тишина. Единственный звук, который слышал Амрад, исходил из бусины вокса у него в ухе, — шум битвы, бушующей за полпланеты отсюда. Он давно перестал обращать на него внимание и не знал, что происходит у собора Семи Лун или сколько там сражается и погибает боевых братьев. Впрочем, это было и не важно. Главное, что бой шел.

— Чисто, — доложил по радио сержант скаутов.

Фараджи и Валкаш, вместе продвигавшиеся между столбами похожего на пещеру храма, с расстояния казались крошечными, пока Амрад позади них вел остальную часть отделения внутрь комплекса.

— Здесь, может, и пусто, но без охраны это место не оставят, — высказался капеллан Масаяк, идущий рядом с Амрадом.

— А нас, может, и мало, но мы готовы ко всему.

Легион бронзовых некронов, ранее базировавшийся в храме, исчез. Там, где прежде сотнями рядов стояли воины, за которыми с тронов наблюдали аристократы, теперь было просто огромное пустое пространство с потолком таким высоким, что он терялся во тьме. Брат Коделос, управляющий «Максенцием», сделал остановку на своем пути к собору и высадил у Храма Еретиков магистра вместе с отобранными лично им офицерами. Сержанта Фараджи взяли с собой, поскольку тот передал добытые в некрополе сведения о пункте назначения Борсиды. Хиалхи и Масаяк отправились как ближайшие советники Амрада, а кодиций Валкаш и технодесантник Саракос являлись специалистами, чьи знания могли пригодиться, когда выяснится, что внутри храма. Группа была небольшая, но только так они могли избежать внимания Хекирота. Потому-то Амрад тщательно определял состав людей для этого задания.

Храм уходил в глубины мира-механизма. Шуршание ртутной реки снаружи постепенно затихало, пока его полностью не перекрыл звон шагов Астральных Рыцарей по стальному полу. Зал со стражей выходил в большой неф с рядами колонн, за которыми располагались приделы. Каждый из них был посвящен некронской династии правителей Борсиды. По стенам бежали фризы со сценами из истории планеты, неизменно рассказывающие о порабощении инопланетных рас и коронациях владык в присутствии некронского дворянства.

— Вряд ли изначально его строили для этого, — изложил сомнение капеллан Масаяк, — но некроны сделали из этого места храм, посвященный самим себе.

— Они убили своих богов, — добавил Хиалхи, — и, естественно, самостоятельно заняли их положение.

— Других выходов не видно, — сообщил Фараджи, успевший осмотреть помещение.

Он стоял у алтаря — чудовищно громадной вертикальной стальной плиты, исписанной иероглифами, и не в первый раз Амрад спросил себя, какие тайны некронов Астральные Рыцари смогли бы раскрыть, если бы умели читать их письмена.

— Они охраняли не только это, — уверенно сказал Валкаш.

— Магистр, — обратился Фараджи, — так что же они защищали? Мы все здесь, и сомневаюсь, что тут есть еще куда пойти. Рано или поздно Хекирот догадается, почему мы отправили за ним весь орден. Нам надо знать. — Обдумав этот вопрос и осознав, что сержант скаутов прав, Амрад поведал собравшимся, что именно они пришли сюда искать.

Пока остальные переваривали полученную информацию, старший библиарий Хиалхи, который и так обо всем знал и помог Амраду принять данное решение, склонился перед алтарем с поникшей головой. Магистр сразу понял, что он погрузился в себя, прошел по архитектуре своего сознания и вышел в психическое царство. Однажды Хиалхи попробовал объяснить Амраду, каково это — смотреть внутренним оком, но магистр, будучи человеком эмпирических взглядов, так и не смог понять представлений Хиалхи о нитях судьбы и будущего. По этой причине он высоко ценил старшего библиария как советника, поскольку тот разбирался в вещах, которые Амрад, будучи в первую очередь солдатом, понять не мог.