Стив Паркер - Сражения Космического Десанта

— Он взял Къярлскара, — ярл Двенадцатой сжал кулак и беспомощно ударил по каменной стене. — Он никого не слушает!

— Фрея работа, — сказал Штурмъярт. — Его обучили гаданию, и теперь он считает, что достоин таинств. Ты прав, брат, мне следовало держать обоих в узде.

Аркенджо шагал взад и вперед, словно на невидимом поводке. Весь Клык был поднят на ноги, но слишком поздно — понадобилось время, чтобы подготовить Великую роту к войне.

— Когда он узнал?

Штурмъярт покачал седой головой.

— Вирмблейда не видно много дней — он должен был приложить к этому руку. Мне следовало разбить его логово и вытащить жреца на свет.

— Забудь про Тара, — пробормотал Аркенджо. — Он не поддерживает Харека и занят собственной бесовщиной.

Ярл сплюнул, глаза сверкали, а лицо от ярости покрылось красными пятнами.

— Я предупреждал их обо всем этом. Если и есть правило, с которым нужно считаться — так это то, что никогда не оставлять Клык без охраны. Величайшей крепости нужны стражи, а если мы бросаем ее пустой, значит, не заслуживаем ее.

Последние детали доспеха Штурмъярта приладили на место, и жрец избавился от внимания трэллов. Два лорда вместе вышли из комнаты. Впереди, по всему Вальгарду разносились звуки бегущих воинов, лязг противовзрывных дверей и вой ревунов.

— Морскарл и Вракксон слишком далеко, их отозвать не получится, как и тех, кто уже охотится, — сказал Штурмъярт. — Убийца Кракена прибудет, но приказы-инструкции…

— существуют не просто так, — резко перебил Аркенджо, ускоряя шаг. — Он и Ойррейссон должны остаться. Их роты понесли потери, корабли ремонтируются. В любом случае, на стенах должны быть две роты. Всегда. Он знал об этом. Он знал обо всем и все равно наплевал на правила.

— Он был в хорошем настроении, — сказал жрец. — Я должен был догадаться о причине этих изменений.

Они быстро поднимались по уровням. Другие стаи бежали впереди них, поспешно готовясь к походу. Все космодесантники носили символы Двенадцатой роты, Аркенджо слышал громогласные команды Россека, Скриейи и даже Грейлока.

— «Бладхейм» стоит в готовности на орбите, — сказал Аркенджо. — Он возьмет роту и тех жрецов, которые тебе нужны.

— Хватит и меня, — ответил Штурмъярт. — Но скажи мне — как ты нашел его след?

Ярд мрачно улыбнулся.

— Я отправил за ним мою тень. У Вэра Грейлока есть координаты и за это он удостоится чести попасть в анналы.

— Название мира?

— Не знаю. Все, что есть — местоположение, этого будет достаточно.

Они добрались до ангаров Вальгарда, охваченных бурной деятельностью. Здесь уже находились десятки транспортных судов, выпускающие клубы пара в холодный воздух. В конце пещеры виднелось темно-серое и терзаемое бурями небо ледяного мира. Стаи Аркенджо с бряцанием оружия и стуком сапог поднимались по рампам в десантные отсеки, примагничивая к доспехам клинки и поправляя шлемы.

На краю рокритовой площадки Штурмъярт остановился.

— И что потом, брат, после того, как мы настигнем его? Думаешь, сможешь его вернуть?

Аркенджо засмеялся.

— Скитья, нет. Он не станет слушаться моих приказов, а я не настолько глуп, чтобы пытаться.

Он посмотрел на собранную мощь своей роты, которой командовал не один век. Она более чем на треть уступала в численности роте Железного Шлема, и даже близко не обладала тем же авторитетом. При всем этом, каждый ее воин был истинным фенрисийцем — искусным убийцей, и мог постоять за себя.

— Я не испытываю ненависти к Хареку, — сказал он. — Он настолько же превосходит меня, как Русс всех нас. Если бы только он мог осознать все безумие своей затеи.

Лорд Двенадцатой направился через ангар к первому транспортнику, который увеличивал обороты двигателей для взлета.

— Дело не в наказании, — сказал он. — Если мы настигнем его, речь может пойти о спасении.

Боевая группа Железного Шлема прорвала пелену, войдя как нож в реальное пространство. Несколько секунд спустя варп-двигатели с содроганием умолкли, а плазменные заревели в полную мощь, понеся шесть звездолетов, один линкор и три эскортника к далекому солнцу. Пустотные щиты подняли, а орудийные батареи активировали, приготовившись к немедленному штурму.

В авангарде шел «Руссвангум», самый могучий из оставшихся у Ордена кораблей и такой же старый, как и сам Империум. Къярлскар, Фрей и Железный Шлем находились на командном мостике в окружении почетной стражи роты и кэрлов, когда Предел Ковчега вошел в радиус действия носовых авгуров. Через приемные устройства сенсоров хлынули потоки необработанных данных, и пиктеры вокруг тронной платформы с мерцанием ожили.

— Что ты видишь? — спросил Железный Шлем у Фрея. Как обычно рунический жрец исполнял роль чувств Великого Волка, способный заметить зыбь и водовороты на поверхности варпа, прежде чем они станут заметны смертному сознанию.

Бледная кожа рунического жреца покрылась капельками пота, хотя на мостике было так же холодно, как и на любом другом фенрисийском корабле.

— Русс, — прошептал Фрей, закрыв глаза и сосредоточившись. — Она… горит.

Новые пиктеры наполнились визуальными образами в сопровождении показаний по всему спектру сенсориума. Не осталось подробных летописей, описывающих эту планету во время покорения ее Космическими Волками, Тысячей Сынов и Несущими Слово во имя Единства, но едва ли она тогда выглядела точно так же, как и сейчас.

Небеса Предела Ковчега бурлили розовыми, пурпурными и синими энергиями. Огромные гряды облаков мчались и толкались в бушующей атмосфере, беспрерывно двигаясь и меняясь. Белые молнии скользили из одной полусферы в другую, мерцая крошечными искрами на лике многоцветной тропосферы. Вся планета светилась в пустоте подобно свету, преломленному через драгоценный камень.

— Сканирование поверхности, — приказал Железный Шлем.

— Первичные показания, — доложил магистр сенсориума Леофгар. — На планете отсутствует жизнь, за исключением одного места.

— Покажи.

Линзы ближайшего пиктера зашипели помехами, затем очистились и показали сетку местности. Большую часть изображения занимало подобие штормового океана, хотя в верхней части экрана преобладали вершины скалистого ландшафта. Больше ничего не было — только открытое море или отвесные скалы, недавно поднявшиеся на ошеломительную высоту из столь непрочного основания.

Значительная часть открытой скалистой местности пустовала, лишенная растительности и поселений. Скалы были исполосованы буйством красок, как и небеса над ними, создавая образ огромной жеоды. Один угол карты, где высочайшие пики возвышались над грохочущим прибоем, излучал энергетические сигнатуры огромного объема, сравнимого с целой флотилией звездолетов и втиснутого в крошечный участок земли. Исходящий от этого сектора свет ослепительно сиял, испытывая пределы воспроизведения пиктера. Даже под толстым облачным слоем можно было разглядеть свечение, пульсирующее как маяк в глубоком космосе.