Джеймс Сваллоу - Кровавые Ангелы: Омнибус

Быстро и бесшумно, грозовые раскаты восторга исчезли. Фонарь Кейна высветил лицо фигуры, все еще различимое, несмотря на попадание болта, которое отгрызло от черепа кусок размером с кулак. Лицо было серым и бледным, с прорезью в центре, где у человека находился бы нос. Выступающее глаза были огромными и влажными.

Это был тау, после сборки, но чудовищно раздутый, набравший мышечную массу благодаря полным венам генеративных составов и мышечным трансплантатам. Ксенос, сотворенный подражать массивным Адептус Астартес. Возможно, оставленный здесь, чтобы сыграть такую шутку с любым, кто бы ни искал извращенного Прародителя.

Что-то выпало из дергающихся пальцев уродца и пропорхало к влажному полу. Кусочек бумаги. Рафен встал на колени, чтобы поднять его, прежде чем разлитые жидкости впитаются в пергамент и сделают его бесполезным. На бумаге были слова на высоком готике, выведенные осторожной рукой ученого. Просто слова, просто чернила на кусочке сухого пергамента, и все же они подняли в Рафене такую ярость, что его взор затуманило темно-красным.

"Вы потерпели неудачу".

Плавными движениями и походкой, в которую сложно было поверить из-за громады брони, Рафен шагал по коридорам боевого корабля "Тихо". Сурового блеска сдерживаемого гнева в его глазах было достаточно, чтобы ни один серв, илот или член экипажа не осмелился встать у него на пути или сомневаться в его праве находиться в этом месте.

Его ботинки звенели по железным плитам палубы, когда Кровавый Ангел поднялся по небольшой рампе, что вела из главного коридора крейсера к верхнему ярусу обшивки корабля. Он зашел в крытую галерею, подсвечиваемую светом звезд через иллюминатор, где лучи оставляли сияние в задымленном воздухе часовни "Тихо". Разноцветные стекла, расставленные по сложной схеме, изображали лица воинов, которые командовали судном в прошлом или ознаменовывали великие баталии, в которых оно принимало участие. Над входом висела шестиугольная мозаика с портретом человека, в честь которого был назван крейсер, брата-капитана Эразма Тихо, чье лицо было частично спрятано под золотой полумаской. Рафен не остановился, чтобы посмотреть в безразличные глаза героя Армагеддона. Запах ладана здесь оставался густым, он проистекал из глубин нефа в недрах корабля. Через открытые двери перед собой, — на тяжелых, медных воротах, инкрустированных обсидианом, были выбиты руны, — он заметил алтарь и статую за ним.

— Мой лорд?

Заданный вопрос мгновенно остановил его, и он развернулся на месте. За ним стоял брат Церис и изучал его. Как и Рафен, он еще не снял свою боевую броню и его бронированный силуэт заполнял проход.

Церис подошел и сержант удивился, осознав, что не слышал, как кодиций следовал за ним. Возможно, потому что он был столь поглощен гневом и его внимание витало где-то в другом месте. Вот почему псайкер и умудрился подойти так близко, что он его не заметил. Но возможно и нет. Кровавый Ангел подошел к выступающему из ниши в стене кубку и подхватил его. Вода — очищенная жидкость, регенерированная в массивных резервуарах корабля, ежедневно благословляемая корабельными сангвинарными жрецами — текла из носика, слепленного во рту херувима. Церис смочил ею ткань, которую взял с медной подставки. Он развернулся и предложил ее командиру. Рафен взял ее, не обронив ни слова.

Таков был протокол. По возвращению из колонии тау, брат-сержант и его отделение обязаны были пройти небольшой ритуал очищения, дабы изгнать влияние ксеносов и порчу Хаоса, но даже в этом случае, было бы неправильно Рафену зайти в часовню и не смочить свои бронированные руки освященной водой. Про себя он нахмурился. Ему не нужен был другой человек, дабы напомнить про это, хотя Церис не и упрекнул его. Разум Рафена действительно был неспокоен, и это подпитывало его гнев еще больше. Церис наблюдал, как он завершил краткое причастие. Белая материя в руках воина окрасилась в отвратительно буро-черный цвет, когда липкие масла и жизненная жидкость чужаков, все еще оставшиеся в шарнирах его латной перчатки, были смыты.

— Я говорил с капитаном корабля, — начал псайкер, — он получил ваши приказы, сэр. "Тихо" разворачивается.

Рафен кивнул. Пока корабль менял направление, бледный диск света, отбрасываемый на пол через иллюминатор, начал медленно перемещаться. Он отвернулся.

— Как только маневр будет завершен, передай ему приготовить судно к переходу в варп, — сержант скатал материю в шар и кинул ее ожидающему в алькове сервитору. Раб-машина поймал ткань в полете и отнес ее к каминной решетке для уничтожения.

Рафен сделал два шага внутрь, прежде чем заметил, что Церис не воспринял в его тоне подразумеваемый приказ уйти. Псайкер изучал его и сержант поймал себя на том, что в его груди заклокотало негодование.

— Ты хочешь еще что-то сказать мне? — потребовал он ответа.

— В этом нет твоей вины.

Утверждение было прямолинейным и решительным. Черты лица сержанта ожесточились.

— Ты свободен, — прорычал он, произнося слова таким образом, чтобы не возникло дальнейшего непонимания. Но Церис все еще не шелохнулся, дабы исполнить приказ.

— Ваши мысли затуманены самобичеванием, и это несет беды, сэр. Это отнимает вашу концентрацию.

— Держись подальше от моего разума, — голос Рафена стал низким и угрожающим.

— Мне нет необходимости прибегать к моим способностям, чтобы понять вас, брат-сержант. Ваша ярость столь же видна, как и эмблема Ордена на плече.

Рафен сделал шаг в сторону воина в синей броне.

— Для избранного самим Повелителем Смерти, как говорят, вам не хватает здравого смысла держать свое мнение при себе.

— Мой господин Мефистон ожидает от библиариев честности и прямоты, — ответил Церис, — он приказал мне вести себя с вами подобным же образом.

— Значит, так и поступай, — Рафен жестом указал на рампу, ведущую из часовни, — уйди сейчас же, и будь доволен, что исполнил свой долг.

Горечь окрасила его слова, сильная и неожиданная.

— Нет, — продолжил Церис, оставшись раздражающе невозмутимым, неподвижным и сконцентрированным на другом воине, — Мефистон предложил мне присоединиться к вашему отделению и помочь в миссии, и я не исполнил это.

— Миссия! — в ответ выплюнул Рафен. — Миссия провалена, Церис! Ты видел это собственными глазами! Фабий каждый раз ускользает из сетей, путает нас. Он издевается над нами и нам не остается ничего, кроме как мириться с этим!

Он отвернулся.

— И да, ты ошибаешься. В этом моя вина.

— Почему вы в этом так уверены? — спросил Церис. — Отступничество Байла длится уже как минимум десять тысяч лет, сэр. Он путешествовал меж звезд со времен высшего предателя Хоруса и костров Ереси. На бесчисленных мирах тысячи погибли от его рук. Он исключительный враг, человек, который избегал поимки даже от рук магистров Орденов, как и примархов…