Энди Смайли - Адептус Астартес: Омнибус. Том I

Я делаю ещё один шаг вперед.

Встав во весь рост, демон возвышается надо мной, хотя его тело все ещё формируется, перья удлиняются и обретают расцветку радуги в масляной луже. Из поджарых конечностей выступают аккуратные белые когти. Широко распахиваются глаза — две щели в пылающий ад.

Я бью его своим разумом, помыслив образ кнута, сотканного из молний, который пронзает яркой белизной туман вокруг меня и обвивает демона сеткой разрядов. Он не был готов к рождению, его силы все ещё приспосабливаются к существованию в реальности. Это дает мне краткое преимущество.

Поколебленный враг пятится, но ветер несет ко мне его злобу. Я бросаюсь вперед, и демон, издав пронзительный крик, несется навстречу, оставляя за собой след из дымных теней. Его присутствие уже полностью ощущается в этом мире, создание давит на реальность с той же тяжестью, что и умирающая звезда. Я наношу новый удар, и ветвистые молнии, протянувшись над снегом, обвиваются вокруг демона и начинают стягивать его сверкающими путами. Это мой разум впивается в сущность врага, вонзается глубоко и вдыхает страдание в его сердце. Он кричит и извивается, брызгая черной кровью на снег, а затем вдруг падает, бесформенный комок перьев и трясущихся конечностей, запертый в клетку из молний. Подходя ближе, я направляю алебарду в бьющееся тело врага, которое словно сжимается и усыхает перед моим мысленным взором.

Вокруг завывает ветер, жаждущий сбить меня с ног, а за спиной, в лесу, разливается холодный синий свет, словно сапфирное солнце восходит над деревьями. В непроницаемом тумане уже привычно потрескивают стволы и скрипят кривые, сучковатые ветки. Я вновь опускаю взгляд на создание у моих ног, заключенное в клетку из молний. Сила ненависти растет в моей душе, обостряясь с каждой секундой, и я поднимаю алебарду, пробуждая к жизни слова изгнания на кончике языка. Возможно, прогностикар ошибся, и мой путь не закончится здесь. Возможно, он не угадал с ценой, которую предстоит заплатить. Серебряное лезвие моего клинка опускается на шею демона.

Враг пропадает. Алебарда вонзается в снег. Я вижу, как исчезают молнии, испаряясь вслед за иллюзией, заключенной в их клетку, и понимаю, что глубоко ошибался, что позволил ослепить себя простейшей ложью. Демон, которого я пришел изгнать, уже давно выполз из пещеры и все это время был здесь, следя за мной, выжидая момента, когда я осознаю свое бессилие.

Услышав смех в порывах ветра, я оборачиваюсь и вижу врага, выступающего из мглы и теней. Он выглядит… никак, словно кто-то вырезал кусок реальности, оставив дыру в никуда. Глядя в неё, невозможно удержаться от ощущения падения в бездонный колодец, и прореха растет, удлиняясь подобно теням, отбрасываемым разгорающимся костром.

Ещё несколько мгновений, и тень начинает двигаться, принимая первые, обрывочные формы, словно подсвеченные внутренним огнем. Лапа, увенчанная когтями, обретает плотность в момент удара, поражающего меня в живот. Уклоняясь, я опускаю алебарду в смертельном ударе, обязанном рассечь тело врага надвое. Но мы не на честном поле боя, а в битве, разворачивающейся среди оживших снов, и демон, по-змеиному ловко отпрянув назад, вновь резко атакует меня. Я быстро перекладываю алебарду, и клинок встречается с когтями.

От звука их столкновения поддельная реальность рассыпается на осколки. Сознание, рассеченное ими, разваливается на части, но я успеваю понять, что именно этого ждал демон, что лишь сейчас начинается настоящее сражение, в котором меня ждет гибель, и, быть может, поражение.

Мой мысленный взор теперь бесполезен. Окружающая тьма не означает отсутствия света, здесь просто нечего видеть.

— Зачем ты пришел сюда? — спрашивает острый, как бритва, голос. Его звуки оставляют в моей душе порезы, истекающие жизненной силой в варп. Тела остались где-то вдали, теперь это дуэль разумов.

— Таково мое предназначение , — отвечаю я, возводя каменные стены воли вокруг своего рассудка.

— Умереть? — тон врага мрачен, в вопросе нет издевки или презрения. Я не удивлен, немногие демоны глумятся без причины.

— Да.

— Это трагично.

— Таков мой долг.

Враг не отвечает, и я чувствую, что должен прервать молчание, пока оно не поглотило меня самого.

— Так это и есть край незримый, земля разумов, лишенных души?

Эти слова вызывают у демона усмешку. Я чувствую, как он кружит вблизи, проводя холодными пальцами слов и эмоций по глади моих мыслей.

— Для тебя? Пожалуй, что так. Для меня это оболочка сознаний, покрывающая Вселенную и связующая в единое целое умы всех обладающих ими живых существ. С определенной точки зрения, есть лишь один разум, а все вы, смертные, не более чем искры, ненадолго взлетающие над его костром, чтобы миг спустя вернуться в пламя.

Враг замолкает, и, выждав несколько веков в слепой тишине, продолжает.

— Тебе известно, кто я.

— Да, — отвечаю я, хоть это и не было вопросом. Сущность демона придвигается чуть ближе. — Ты есть высокомерие и безумие. Ты — воплощенная мерзость.

Я вкладываю непреклонную волю в эти слова, пронзая ими тьму, и они звучат громовыми раскатами. Враг смеется в ответ, и его хохот доносится со всех сторон.

— Поэтично. Грубо, но весьма, весьма поэтично. Кстати, ты не первый среди облаченных в серебряное воинов, встретившийся на моем пути. Не странно ли, что злейшие враги знают о Серых Рыцарях, а те, кого вы должны защищать, погибают под вашими клинками в наказание за увиденную мельком серебристую тень?

Теперь я храню молчание. Мы все обдумывали правду, произнесенную демоном, её и тысячи других ересей. Подобные истины служат одним из испытаний, преграждающих путь к вратам, через которые проходят новые сыны Титана. Только те, кто способен вынести их тяжкий груз, достойны облачиться в серый доспех и погибнуть, сражаясь в битве за человечество. Прочие умирают раньше.

— Первые космодесантники создавались, чтобы сражаться во имя просвещения и избавлять Галактику от невежества. Ваш орден существует, чтобы надежно скрывать истину. Вот где настоящая трагедия, не правда ли?

Его мощь сжимается вокруг моего разума, давя все сильнее, и я чувствую, как начинает сминаться душа.

— Ты — удивительное создание, как и все твои братья. Прекрасные сыновья Империума, приносимые в жертву ради надежды на выживание, вы умираете во имя безразличного колосса, не подозревающего о такой самоотверженности. Вы не заставляете тьму отступить, не приносите новый рассвет, лишь сражаетесь в войне, которую невозможно выиграть. Все, что вам удается — немного продлить страдания бессчетных смертных.