Энди Смайли - Адептус Астартес: Омнибус. Том I

Ксандрин парировал сверкающим мечом взмахи мясистых кулаков демона, но было видно, что порождение варпа лишь играет с ним. Рейстор видел, что от тела твари отваливаются конечности, и осмелился надеяться, что их слова подействовали на демона. А тем временем Серых Рыцарей медленно, но верно загоняли в кратер, мертвецов было слишком много, чтобы их можно было удержать. Иелов видел, как десятки зомби повалили космодесантника, чьё оружие застряло в рёбрах мертвеца. Другие Серые Рыцари вытащили его и отчаянно рубили десятками мертвецов, но напирали сотни зомби, а земля корчилась, обещая появление новых.

А затем воздух наполнился рёвом реактивных двигателей и грохотом выстрелов крупнокалиберных орудий, когда над головами смертных пронёсся ”Громовой Ястреб”. Установленные на крыльях пушки превращали зомби в кашу, и внезапно широкое пространство очистилось от мерзких тварей. Иелов рухнул на землю среди смрадной груды тел и оторванных рук от удара воздушной волны десантно-штурмового корабля, но продолжил изрекать святые слова Императора. Демон замахнулся на ускоряющегося ”Громового Ястреба”, но пилот легко ушёл от неуклюжих ударов и сделал круг, чтобы совершить ещё один ураганный заход. Ксандрин поднял Рейстора на ноги и закричал.

— Нам нужно выбираться отсюда!

Проповедник согласно кивнул и последовал за инквизитором и Серыми Рыцарями, когда они пробивались к открытому пространству. Разрывные болты вырывали огромные куски плоти из тела демона, но каждый раз новое мясо переткало на место раны из мешанины тел в основании ямы. Зомби не обращали внимания на десантно-штурмовой корабль, который раз за разом очищал для людей путь через шатающуюся орду. Иелов всхлипнул, продолжая петь слова Имперского Гимна XXIV — ”Мы славим тебя, о Император”. Ему казалось, что удар сердца спустя пилот уничтожит их всех, пытаясь расчистить путь. Серые Рыцари и инквизитор тащили проповедников прочь от кратера демона, и количество зомби вокруг уменьшалось по мере того, как росло расстояние между смертными и гнилым логовом.

В конце концов ”Громовой Ястреб” прекратил огонь и совершил круг, чтобы повиснуть над землёй в двадцати метрах впереди. Шатаясь, люди пробирались сквозь клубящиеся облака удушливого пепла и дыма, пока, наконец, не добрались до качающегося пассажирского трапа. Серые Рыцари поднимали жрецов внутрь, а из дыма выходили всё новые мертвецы. Иелов вскарабкался по трапу, наблюдая, как орудия ”Громового Ястреба” выкашивают подобравшихся слишком близко зомби. Затем к нему присоединился инквизитор, а последние Серые Рыцари забрались на борт.

Ксандрин тяжело поднялся, когда с шипением гидравлики поднялся трап, и ударил кулаком по рычагу управления внутренней связью.

— Пилот, немедленно уводи нас отсюда и свяжи меня с капитаном Вилкасом на ”Копье Чистоты”.

Рейстор осел на скамью, которая тянулась вдоль фюзеляжа десантно-штурмового корабля, и прислушался к инквизитору, начавшему разговор с капитаном звездолёта, на котором они прибыли на Субьяко Дьябло.

— Капитан Вилкас, мне нужен немедленный залп излучателей по локации Сьяна Терциус. Дайте нам минуту, чтобы покинуть опасную зону, а затем выжгите это место.

Иелов не расслышал ответ, но Ксандрин кивнул и сказал.

— Вас понял. Конец связи.

Покрытый пеплом и кровью инквизитор тяжело опустился на сидение рядом с проповедником. Ксандрин закрыл глаза и вознёс короткую молитву.

— Выстрел излучателей уничтожит тварь?

Инквизитор не отвечал несколько секунд, и Рейстор было подумал, что он потерял сознание, но Ксандрин просто размышлял над вопросом.

— Иелов, он… Да, он уничтожит физическую оболочку, но сущность останется.

Рейстор выругался, когда внезапно понял, что в суматохе боя потерял книгу молитв и экзорцизмов, а упал духом, когда инквизитор продолжил.

— Боюсь, что нам придётся вернуться в это место.

Проповедник не отвечал, видя, как палящий свет выстрела излучателей внезапно наполнил внутренности десантно-штурмового корабля сквозь иллюминаторы.

Его наполняла ужасом одна лишь мысль о возвращении.

В тишине вакуума на звездный форт стремительно падал воронено-черный спускаемый аппарат, его волнистая металлическая поверхность была усеяна соплами изрыгающих пламя дирекционных двигателей, тормозящих приземление. Челнок шел по траектории, частично совпадавшей с орбитой Лаконии, холодно мерцавшей внизу. Боевой крейсер, бывшее пристанище маленького корабля и полудюжины его братьев, сверкал на фоне непроницаемой черноты космоса с другой стороны планеты. Никто в звездном форте не знал о его появлении, что входило в планы Испивающих Души.

Внутри челнока Сарпедону были слышны только тихие песни сервиторов и нежное жужжание брони. Воины притихли, размышляя о грядущей битве, о многих годах сражений, приведших их на вершину человеческой славы.

Они думали о примархе Рогале Дорне, отце Ордена, — как символическом, так и вполне буквальном, — о его благородной жизни, примеру которой десантники поклялись следовать. Они наслаждались благосклонностью, ниспосланной Императором, своим путешествием меж звезд и ролью, отведенной им в жизненно важном замысле, столь хрупком, что его не смогли доверить никому, кроме них. Они снова и снова размышляли об этом, подготавливая тела и души к вареву битвы, отметая сомнение, ибо солдат, боящийся смерти, не может быть космодесантником, Испивающим Души.

Сарпедон переживал то же самое. Но в этот раз все было иначе. В этот раз груз истории, уже сотворившей из Ордена образец чести и достоинства, оказался слишком велик. На кону не просто битва, поражение или победа. Скоро, когда сражение завершится, они займут место в легендах, о них будут рассказывать послушникам, их подвиги будут вспоминать на дружных ночных застольях.

Нежные лица хора, вставленные в медный каркас, повернулись к потолку корабля, когда мелодия песни некогда человеческих голосов пошла ввысь. Орден Испивающих Души использовал для всех подсобных, не требующих особых навыков работ неразумных сервиторов, лишь отчасти сохранивших что-то человеческое. Хор состоял из синтетических лиц и проекторов голоса, намертво приваренных к обшивке челнока. Согласно традиции песня помогала воинам сосредоточиться перед грядущей битвой.

Они уже приближались. Они были готовы. Сарпе-дон кожей чувствовал жажду схватки, изливающуюся из его боевых братьев, их заботу о надлежащем поведении в бою, презрение к трусости, способной проникнуть в душу воина. Эти чувства горели в душах бойцов столь сильно, что, казалось, все вокруг озаряется ими.