Энди Смайли - Адептус Астартес: Омнибус. Том I

Апотекарий поседел сильнее Борея. Толстую восковую кожу его лица покрывали рубцы и шрамы, шесть штифтов выслуги были забиты в лоб, по одному за каждое столетие службы. Темные глаза и наголо бритая голова придавали медику угрожающий вид, что совершенно не вязалось с известной Борею добросовестностью и заботливостью апотекария. Однако ошибкой было бы принимать такую заботливость за слабость, в бою Нестор проявлял не меньшую свирепость, чем любой другой воин, соратник Борея.

— Чем могу помочь? — спросил апотекарий, прошел мимо и прислонился к операционному столу.

Борею показалось, будто он уловил некое мерцание во взгляде Нестора, мгновенную вспышку нервозности.

— Гефест сказал, что мой глаз, возможно, смещается внутрь раны, и порекомендовал это проверить, — быстро проговорил Борей, глядя прямо на апотекария.

— Возможно, он сместился во время стычки на Вартозе, — предположил Нестор.

Он, продолжая стоять, жестом предложил Борею лечь. Капеллан-дознаватель сделал это и уперся взглядом в яркую лампу прямо над смотровым столом. Нестор исчез на мгновение, потом вернулся с одним из своих инструментов и попытался осторожно прижечь плоть на правой половине лица пациента. В основном это были искусственные ткани, приживленные к металлической пластине, заменившей капеллану значительную часть виска, щеку и лоб. Борей ощущал приглушенное покалывание, пока апотекарий осматривал старые раны. С ворчанием Нестор выпрямился.

— Там, кажется, несколько разрывов на трансплантате, ничего серьезного, — прокомментировал Нестор. — Это вызывает у тебя дискомфорт?

— Не более чем обычно, — ответил Борей, усаживаясь и свесив со стола ноги. — Как ты думаешь, хуже будет?

— Спустя время — да, именно так оно и будет. Некоторые капилляры отказали, другие ослабли, и плоть медленно умирает. Для полного исцеления потребуется новый трансплантат. — Нестор быстрым взглядом окинул апотекарион, прежде чем продолжить: — Боюсь, у меня нет возможности провести такую операцию на Писцине. Я дам тебе раствор, чтобы омывать лицо каждое утро, будем надеяться, что процесс отмирания замедлится. Насчет инфекции волноваться не нужно, твой организм более чем готов очиститься от любой болезни, которую тут можно подхватить.

— Гефест будет рад, — заметил Борей. — Он слишком уж беспокоился.

— Неужели так? — пробормотал Нестор, укладывая свой инструмент в автоматическое моющее устройство, скрытое в стене апотекариона.

— В смысле? — Капеллан встал и поправил тяжелое облачение. — Ты только что подтвердил, что причин для беспокойства нет.

— Насчет глаза все верно, — бросил Нестор через плечо. Он убрал зонд и бережно вернул его на прежнее место среди скальпелей, зеркал, игл и других инструментов своего ремесла. — Тем не менее одной из причин кровотечения из трансплантата могла оказаться нагрузка на другие части твоего тела.

— Думаешь, нужно полное обследование? — спросил капеллан, оглядывая самого себя. — Я вроде здоров.

— Нет, я имел в виду другое, — отозвался Нестор, сопроводив свои слова легким покачиванием головы.

— Тогда говори, что ты имеешь в виду, — раздраженно бросил Борей, устав от тонких намеков. — Что, по-твоему, не так?

— Прости меня, брат-капеллан. — Нестор смиренно склонил голову. — Я просто сделал наблюдение.

— Ну так поясни свои наблюдения, во имя Льва! — рявкнул Борей.

— Тебе труднее, чем всем остальным, служить в гарнизоне вдали от наших братьев, — заявил Нестор, поднимая взор.

— Ты о чем?

— Обеспокоенные, это к тебе мы обращаемся, чтобы ты напомнил нам о священных обязанностях и освежил в нашей памяти данные обеты, — объяснил мягко Нестор. — Когда мы подавлены вынужденным бездействием и жаждем общения с другими, это ты руководишь нами и делишься собственной мудростью. Но к кому руководящий обращается сам?

— Именно из-за моей веры и силы духа я был избран, чтобы стать капелланом, — заметил Борей. — Такова наша роль — отдавать свои внутренние силы другим.

— Тогда прости мои ошибки, — проговорил Нестор быстро. — Таким, как я, иногда сомневающимся, идущим кровавым путем и нуждающимся в руководстве, не понять, как можно пройти тем же путем в одиночку.

— Точно так же, как я не могу понять, для чего нужны машины в этой комнате, или разобраться в секретах калибан хеликс в нашем геносемени, — ответил Борей после минутного раздумья. — Я не могу понять и работу собственного искусственного глаза, меня удивляет, что Гефест изготовил этот глаз из стекла и металла и все же придал ему подобие жизни.

— Думаю, у каждого из нас своя цель в этом мире, — согласился Нестор, хлопнув по ладони Борея. — Гефест занят машинами, я — здоровьем тела, а ты, брат-капеллан, существуешь для нашего ума и нашей души.

— Вот поэтому я и прошу тебя перейти к обсуждению твоих собственных проблем, — предложил Борей, решив, что пора перевести разговор в русло, которое ему нравилось куда больше.

Он знал, что Нестор не ставит под сомнение ни образ мыслей капеллана, ни его лояльность, но чем больше Борей говорил о таких вещах, тем явственнее звенел в его ушах смех Астеляна.

— Я доволен, — сказал Нестор. — Я шесть веков служил Императору и Льву. Я купался в белом огне сражений и создавал новые поколения Темных Ангелов. Все, что я стремился доказать самому себе или моим братьям, уже доказано, остается лишь передать познания другим да еще хранить гордость и достоинство нашего ордена. Если судьба и верховный великий магистр решат до конца дней оставить меня на Писцине IV, я не стану спорить с ними.

— Ты определенно слишком опытный, чтобы ограничиваться такими приземленными обязанностями, — заявил Борей, крепко скрестив руки на груди. — Не думаешь, что опыт, подобный твоему, лучше бы потратить в Башне Ангелов на обучение последователей? Роль сиделки при капеллане с разбитым глазом едва ли достойна таких талантов.

— Ты пытаешься меня провоцировать, брат-капеллан? — жестко спросил Нестор. — Следуй воле Императора, и я снова повторю, что доволен. Писцина не только форпост, это система вербовки. Мои умения и опыт позволяют оценивать приходящих следом. В том, что касается будущей судьбы ордена, мне доверено много большее, чем ты думаешь.

— Я не стремился принизить то, что ты здесь делаешь, мои слова, возможно, были неразумными, прошу прощения, — поспешил оправдаться Борей.

Он расцепил руки и шагнул к Нестору. Апотекарий улыбнулся и кивнул, принимая извинения. Бросив последний взгляд, Борей отвернулся и прошагал к двери.

— Брат-капеллан, — окликнул его Нестор. — Ты ничего не забыл?

— Я могу прочитать на память все триста стихов калибанской хроники, и я не забываю вещи.