Энди Смайли - Адептус Астартес: Омнибус. Том I

Деифоб ударил разбитым ножом инквизитора в живот. Клинок нашёл шов в её бронежилете и погрузился в брюшную полость.

Неправильные ощущения. Космодесантник хорошо помнил, что чувствовал, когда нож рассекал кожу и органы, задевал рёбра и позвоночник. Но Кармилла была больше похожа на цельную массу, пористую и многослойную. Крови было недостаточно. Совсем недостаточно.

Деифоб перебросил инквизитора через плечо, а затем рубанул по пояснице, ещё сильнее изуродовав тело.

На лице Кармиллы не отразилось боли. Она выглядела скорее разгневанной, словно рана явилась оскорблением.

— Открыть оружейную! Занять боевые посты и отбросить их! Не пускайте чужаков в анатомический театр!

Она вновь сделала выпад. Рука двигалась неправильно. Локоть согнулся не в ту сторону, плечо развернулось и образовало лишнее сочленение, что позволило рапире обойти блок Деифоба. Остриё вонзилось между рёбрами и пронзило библиария насквозь.

Боль была настоящей. Деифоб пытался вдохнуть, и это лишь сильнее разрывало два лёгких. Силовое поле прожгло плоть и органы. Красные вспышки замелькали перед глазами, когда разорвалось одно сердце, и нервная система погрузилась в шок.

Но он не был мёртв. Всё это лишь иллюзия. Он не космодесантник, а ментальное творение, психически спроецированное в разум чужака.

На миг эта мысль прервала боль. Деифоб ещё долю секунды смог двигаться, смог действовать.

Эту долю секунды он потратил, чтобы вонзить боевой нож в шею Кармиллы, а затем повернул клинок. Голова слетела с плеч, открыв рваное месиво серобурого вещества, похожего на плоть самого ксеноса.

Инквизитор — точнее не инквизитор, а представление чужака о людях — рухнул на землю. Деифоб посмотрел на небо и увидел, что оно побелело. Кровь капала из его глаз, а мир вокруг терял краски. Он терял и форму, ведь лишь сила воли самого Деифоба обеспечивала сходство с джунглями.

Библиарий рухнул на колени. Проекцию придётся оставить. В этот раз ксенос был готов, но он узнал достаточно.

Джунгли рассыпались, а Деифоба тащило сквозь ледяной океан, пока его образ распадался на миллионы осколков света.

В апотекарионе «Судьбы Сталинваста» было холодно и мрачно. Здесь испустили последний вздох многие боевые братья, чьи имена вырезали на стенах. В этом крыле помещения находился зал Перчатки Боли, и несколько устройств, похожих на разбитые пополам гипсовые слепки человека с электрическими схемами внутри, были выстроены рядами к центру комнаты. Перчатка Боли для всех была пыточным устройством, но для Имперских Кулаков служила традиционным средством выражения силы тела и разума, вдохновлённым примером самого Дорна.

Библиарий сидел рядом с автохирургом, на котором лежал повязанный по рукам и ногам чужак. Ксенос пребывал в коме, выглядел мёртвым на сенсорах устройства, но Деифоб видел, что разум ещё жив.

— Библиарий, — окликнул его сержант Ктесифон, стоявший в дверях. — Ты очнулся.

— Брат, ты так проницателен, — ответил Деифоб. Он заметил, что по лицу течёт пот, а ладонь всё ещё висит над черепом ксеноса. Библиарий убрал руку и натянул латницу. — Сколько ты здесь простоял?

— Достаточно долго, чтобы понять, что ксенос борется.

— Так и есть, — кивнул Деифоб, — но есть и путь.

— Путь? Он что-то значит?

— Всё здесь что-то да значит, — библиарий встал. Тело болело, должно быть напряглись все мускулы. — Есть новости?

— Технодесантник Круссе нашёл кое что-то в датамедиуме с тела Кармиллы.

— И?

— Оно было скрыто, но так, чтобы можно было найти во время стандартного имперского техносеанса. Одно слово.

— И?

— Вермильон, — сказал Ктесифон.

Деифоб задумался.

— Вермильон… — повторил он, словно ища в звучании скрытый смысл. — Больше ничего?

— Больше ничего.

— Сколько осталось до Беати Магнис?

— Дней пять — так говорят матросы.

— Времени хватит. — Деифоб посмотрел вниз, на чужака. Мерзость, как и любой ксенос, но в почти человеческих пропорциях этого было нечто особенно отвратительное. — Они знают о нас и то, как мы выглядим, но совершенно не представляют нашей анатомии. Вероятно Кармилла стала первым встреченным ими человеком.

— Они представляют опасность?

— Надеюсь, что не такую, как мы представляем для них.

Деифоб пробирался по глубокому ущелью в груде трупов размером с гору. Вдали вздымались другие пики — целая грозная гряда словно тянулась к бурлящим пурпурно-чёрным небесам. То были тела чужаков — таких же, как ксенос, чей разум сейчас бороздил библиарий. Все были разными — там другой оттенок серобурой кожи, тут иные черты лица.

Это зрелище точно не было частью воображения ксеноса, ведь Деифоб провёл достаточно допросов, чтобы научиться различать фантазии и память. Чужак видел это однажды, созерцал горы мёртвых сородичей, но проход не был частью воспоминаний. Для пересечения этой области разума ксеноса библиарий принял облик не космодесантника, но повидавшего многое миссионера — сухощавого странника, опирающегося на сучковатый посох. Он носил некогда белые одеяния Миссионарии Галаксиа, и каждый шаг отдавался дребезжанием мешка с припасами и снаряжением, позволяющим в любой глуши найти пропитание и укрытие.

Впереди, там, где заканчивался проход, вздымалась смотровая башня из обсидиана и нефрита — приземистая и гордо стоящая на пути ветра, завывавшего среди груд трупов чужаков. В двери из цельной чёрной глыбы была лишь одна прорезь на уровне глаз.

Деифоб постучал, и в прорези появились глаза. Человеческие глаза.

— Скажи слово, — раздался мужской голос.

— Вермильон.

Прошло несколько мгновений, и дверь распахнулась. Деифоб вошёл.

Внутри было куда теплее. Зал освещал размещённый в центре круглый очаг, а несколько санитаров заботились о раненых. По виду имперских гвардейцев.

Деифоб знал, что раны никогда не исцелятся, и работе медиков не будет конца. Они символизировали жертвы, на которые пошли ради того, чтобы поместить это место так глубоко в разум чужака, что без пути никто никогда не смог бы его найти.

Инквизитор Кармилла сидела у очага и мыла грязные повязки в деревянной бадье алой от крови воды. Она была одета не в формальный костюм инквизитора, а в длинный белый халат, уже покрывшийся кровью солдат. На поясе висел меч — не силовое оружие, но практичный инструмент воина. Волосы спадали на плечи. Деифоб заметил, что у Кармиллы отсутствовал бионический глаз. Вероятно, так она выглядела в молодости.

— Инквизитор, — заговорил Деифоб. — Я пришёл поговорить с тобой.

— Боюсь, что я не особо способна на беседы, — ответила она. — В конце концов, я ведь лишь её психическое творение, а не сама Кармилла. Я — та, какой она была в моменты неосторожности, и понимаю, что сходство велико, но кроме простых взаимодействий едва ли способна говорить вместо неё.