Дэн Абнетт - Ересь Хоруса: Омнибус. Том III

— Эти высокомерные, золотые мудаки! Я хотел бы убить одного из них прямо у них на глазах. Хотя бы раз. Чтобы напомнить им, что они не совершенны. Пусть знают, что есть оружие получше, — он взглянул на Хальна, и едва сдерживаемая жестокость, проявленная им ранее, вернулась. — Мне нужна цель, слышишь меня? Мне нужна она. Иначе я бесполезен!

Хальн прищурился.

— Я не могу просто найти тебе кого-нибудь для убийства, даже в таком месте, как это. Только не таким способом, как ты это делаешь, — он кивком указал на меченую руку, руку с оружием убийцы, и снова вспомнил мертвецов из святилища. — Это слишком рискованно. Останутся следы, которые будет слишком сложно замести.

— Тогда найди мне то, зачем я прибыл сюда, — выпалил убийца. — Быстро.

То, что последователи сделали своей церковью, когда-то было широкой частью шлюза, расщелиной между двумя большими охлаждающими каналами, которая направляла сточные воды из атмосферного процессора и сбрасывала их в воздушное пространство под Гесперидами в виде грязных осадков.

Накопленные слои ржавчины и грязи говорили Гарро о том, что система не работала годами, возможно десятилетиями. Это подтверждалось тишиной, исходящей из охлаждающих труб; в них ничего не текло. Вся область орбитальной платформы была неактивной и по большей части покинутой, погребённой глубоко под килем летающего города, куда никогда не попадал солнечный свет.

Церковь была подвешена на одной из десятков решётчатых палубных рам, каждая из которых находилась одна над другой в комплексном изобилии. Он спустился на один из нижних уровней и нашёл точку наблюдения за тем, что происходило наверху, и стал ждать.

Над легионером верующие ходили туда-сюда, никто из них не подозревал, что нарушитель уже пробрался в их дом. Один раз он увидел верующего, который сбежал от бандитов на рыночной площади, услышал, как он рассказывал товарищам об опасностях, подстерегающих их в переулках. В то время как конкретная угроза бородатого и его дружков была устранена Гарро, существовали и другие, о которых эти бедные глупцы лишь смутно подозревали.

Прошла большая часть дня. Гарро усилием воли ввёл тело в состояние стойкости, став неподвижным в процессе томительного ожидания. Ему не нужна была вода и пища. Его био-импланты были более чем способны поддерживать его в течение нескольких месяцев на запасённых питательных веществах, распределяемых между его искусственными органами. Он освободил свой разум, поглощая звуки молящихся верующих. Он слушал их, пока они тихо пели старые запрещённые псалмы, или читали отрывки из текстов Лектицио. В основном они держались вместе небольшими группами, и их разговоры, независимо от содержания, крутились вокруг одной бесперспективной темы. «Когда Воитель прибудет на Терру?»

Затем голос, который Гарро не слышал в течение нескольких лет, проник в его спокойный разум и вернул его на поверхность полного осознания.

— Приветствую, друзья мои, — легионер поднял голову, чтобы получше рассмотреть церковный помост, едва видимый сквозь дыры в напольных пластинах, и там он увидел старика. — Я рад тому, что вас здесь так много.

Когда-то, этот старик носил одежды высшего имперского итератора и говорил только о крестовом походе Императора против идолопоклонничества, чрезмерной религиозности и чумы суеверия. Но после эволюции молодой женщины в Святую, он стал величайшим новообращённым нового учения — почитания Императора Человечества как живого бога.

Кирилл Зиндерманн сложил руки и поклонился собравшейся пастве. Гарро мог сказать по скрипу пола над головой, что импровизированная церковь была забита до предела, хотя никто из собравшихся не повышал голос громче шёпота.

Несмотря на преклонные года, голос Зиндерманна разносился над ними с ясностью, порождённой рвением.

— Я знаю, что вы напуганы, — начал он. — Конечно. Страхи многих из вас оправданы. Мы стоим на краю бездны, и следующий шаг отправит нас к нашему концу. Не просто к смерти, напомню вам. Не к материальному концу плоти и костей, но самих наших душ. Нашей веры, — он замолчал, посмеиваясь про себя. — Были дни, когда я не верил в такие эфемерные понятия, — признал итератор. — Это осталось в прошлом. Мои глаза были открыты Святой, которая в своём величии показала мне частицу воли Бога-Императора…и тьму, которой Он противостоит.

Волна опасения пробежала по церкви, и Гарро вспомнил примеры этой тьмы, с которую тоже видел.

— Архивраг обладает силой невиданной смертоносности, — продолжал Зиндерманн. — И пока мы стоим здесь и дышим, он приближается к Терре. Неизбежно. Неумолимо. Когда Хорус…прибудет… — итератор запнулся на имени Воителя, как будто оно обратилось пеплом у него во рту, — …кошмар будет неописуем. Это произойдёт. Бог-Император знает это, и по Его желанию знает Святая и мы. Знайте, что я говорю вам правду, когда говорю, что нас ждут нелёгкие дни. Небеса загорятся и почернеют. Невообразимая смерть будет преследовать мир.

Толпа теперь была совершенно безмолвна, и даже Гарро почувствовал, как затаил дыхание от уверенной целенаправленной проповеди старика.

— Некоторые из вас спрашивают, — произнёс Зиндерманн, пол заскрипел, когда он сошёл с помоста к собравшимся последователям. — Вы спрашиваете, почему мы должны встретить этот ужас. Почему Он не покинет имперский дворец и не покажет своё лицо, почему Он не утихомирит Гибельный шторм в небесах и не пойдёт войной на своих заблудших сыновей? Я отвечу вам, что даже сейчас, в глубине планеты, Бог-Император сражается на другом фронте другой войны. Войны, которую вести может только Он.

Легионер прищурился. Откуда Зиндерманн мог знать подобные вещи? Гарро слышал множество слухов о причинах отсутствия Императора на этой стадии конфликта, но они никогда не подавались с такой уверенностью.

— Нас испытывают, друзья мои, — говорил Зиндерманн, его слова эхом отражались от железных стен. — Закаливают в этих событиях, чтобы мы стали чем-то большим в грядущей битве. Чтобы встретить наступление такого хаоса, мы должны подготовиться к нему. Мы должны стать бесстрашными, — он глубоко вздохнул, и его тон стал почти по-отечески мягким. — Сомнения не запрещены. Вопросы не останутся без ответа в этом храме. Наша вера не настолько деликатна, что не сможет выдержать трудных вопросов. Поэтому мы смели старые церкви и ложных богов во время Великого крестового похода! Мы стёрли каждую древнюю, шаткую веру, потому что они были слабыми. Их кредо не могло противостоять испытанию пытливого ума или с лёгкостью отвечать на вопросы. Они требовали слепого поклонения тому, что нельзя было воспринять, потрогать или испытать. Мы же не требуем ничего такого. Наш бог живёт среди нас. Его можно увидеть, и в какой-то степени он известен нам!